В статье описывается, как Александр был ранен, когда в составе группы из четырех нацгвардейцев выполнял задание в серой зоне к северо-востоку от села Липцы на Харьковщине. Бойцы должны были натянуть проволоку, чтобы сбить с сиденья российских военных во время штурма Сил обороны на мотоциклах. Во время атаки группа Александра была на открытой местности, примерно в 300 метрах от ближайшего леса.

NYT объясняет, что и Украина, и Россия очень активно используют в серой зоне дроны как для наблюдения, так и для атак: военные не могут от них убежать, потому что дроны летают примерно вдвое быстрее, чем бегает даже хорошо подготовленный солдат.

В статье рассказывается, что дрон россиян сбросил боеприпас рядом с Александром и тот взорвался. Однако его пилот не стал проверять, насколько серьезные ранения получил украинский боец, потому что сразу после первого взрыва начал атаковать его товарищей.

Раненый осколками в ногу нацгвардеец дождался пока взрывы и жужжание дрона стихли, и в темноте наложил турникет. Он ощупал конечность, поняв, что кости в ней раздроблены и нога не шевелится.

При попытке встать Александр понял, что раненая нога не может держать его вес. Он позвал на помощь товарищей, но никто не откликнулся.

Понимая, что через три часа наступит рассвет и в небо взлетит еще больше российских дронов, которые найдут его и добьют, нацгвардеец снял шлем, бронежилет, винтовку и боеприпасы, чтобы попытаться добраться до более защищенного места. Александр оставил себе серое пончо, фонарик, запасной турникет, пачку сигарет, телефон и охотничий нож. По словам нацгвардейца, тогда он думал о том, что ему может понадобиться отрезать раненую ногу, если она за что-то зацепится и он не сможет двигаться дальше.

Долгое время ему пришлось ползти по серой зоне, ожидая, что в любой момент дрон россиян может снова его атаковать.

NYT напоминает, что в течение более полувека устойчивая западная военная аксиома утверждала, что тяжелораненые солдаты должны получить комплексную медицинскую помощь в первые 60 минут после ранения, однако сейчас в войне России против Украины эта аксиома не работает. Сейчас украинским солдатам приходится ждать эвакуации по несколько дней, потому что дроны противника, которые атакуют раненых и медиков, делают ее очень опасной.

«Эвакуационные команды являются приоритетными целями для России», — заявила изданию старшая лейтенантка Дарья, анестезиологиня в стабилизационном пункте.

Из-за невозможности быстрой эвакуации, часть раненых умирает, не получив помощи вовремя, многие из них также теряют конечности, которые можно было бы спасти при условии более быстрого доступа к медицинской помощи.

«Эти условия, которые могут воспроизвести любые вооруженные силы, имеющие доступ к недорогим дронам, вызывают серьезное беспокойство среди национальных военных, которые еще не действовали в среде, перенасыщенной дронами, или ожидают продолжения практики медицинской эвакуации, которую развитие оружия сделало устаревшей в Украине», — констатирует NYT.

В статье рассказывается, что Александр служит в 13-й бригаде Нацгвардии Хартия, которая является одним из самых современных и успешных боевых формирований в Украине. В 2024 году Хартия начала эксперименты с использованием на фронте наземных дронов, тестируя их новые модели. В бригаде создана специализированная рота наземных дронов, которая среди других задач начала заниматься эвакуацией раненых и погибших.

Кроме атаки дронами или другим оружием, раненому украинскому бойцу грозило истощение из-за потери крови и обезвоживания. Несколько раз он прятался под пончо, когда слышал звук пролетающего мимо дрона, также нацгвардеец слышал сравнительно далекие минометные удары.

NYT пишет, что на середине своего пути к укрытию Александр чувствовал себя истощенным и одиноким, но в это время его заметили пилоты дронов Хартии с позывными Каспер и Аферист.

Аферист пилотировал Matrice 4T, стандартный квадрокоптер с тепловизионной камерой для ночного видения, и видел взрыв, который ранил Александра, и другие взрывы, когда дрон преследовал других бойцов из его группы, которым удалось от него убежать.

Аферист также видел, как Александр приходит в себя и начинает двигаться на юг, и сообщил об этом в командный пункт.

Каспер работал с квадрокоптером Mavic, оснащенным небольшим громкоговорителем. Аферист записал аудиосообщение в приложении и поделился файлом с Каспером, который загрузил его на свой дрон, когда начинало светать.

Тем временем Александр заметил, что получил ранение также в правое запястье и он уже не может сжать кулак. После этого он увидел неподалеку от леса, куда двигался, рюкзак, который уронил кто-то из его товарищей во время бегства, и нашел в нем воду, которая придала ему сил.

Еще через несколько минут нацгвардеец услышал звук дрона и спрятался под пончо. Дрон завис над ним и осветил его, и Александр подумал, что сейчас погибнет, но услышал запись на украинском языке: «Шатай (позывной Александра — ред.), ползи в укрытие в направлении света».

Пока боец думал над тем, можно ли доверять этому сообщению, его попытался атаковать FPV-дрон россиян, но Александру повезло — оператор, вероятно, был неопытен и дрон взорвался в 10 метрах от него. После этого Александр бросился в лес, но оккупанты попытались атаковать его еще одним дроном. Этой атаке помешал Аферист, который своим дроном попытался протаранить вражеский, но тот уклонился и убежал.

Александр тем временем добрался до фальшивой пулеметной позиции, где его нашли двое украинских бойцов, которые помогли ему дойти до блиндажа, спрятанного среди деревьев, с едой, водой, сигаретами и нарами.

В блиндаже медик дал Александру обезболивающее, антибиотик и противовоспалительные препараты, снял турникет, промыл рану, наложил шину и заверил раненого, что его ногу можно спасти.

Поскольку состояние Александра было стабильным, а прогноз погоды обещал дождь, который может помешать вражеским дронам и сделать эвакуацию более безопасной, он ждал ее несколько дней. Солдаты мочились в пустые бутылки, раненый также выпил препарат от диареи Лоперамид — чтобы не выходить в туалет из бункера, потому что это было опасно.

Рота наземных беспилотников бригады Хартия базировалась в здании в нескольких километрах к югу. Вокруг были припаркованы наземные дроны разных размеров — для перевозки грузов и стрельбы из пулеметов и автоматических гранатометов.

«Частично антиутопическая стимпанк-мастерская, частично восточноевропейская кофейня, эта атмосфера противоречила западным и восточным военным нормам. Два скейтборда стояли у стены возле общей коробки с маленькими свежими грушами. Почти никто не был в форме», — описывается это место в статье.

Командир роты имел позывной Математик.

Командный центр, из которого работали оператора НРК, NYT описывает как «комфортный до шика»: с хорошо оборудованным конференц-залом, декоративными растениями, эспрессо-машиной, изготовленным на заказ шахматным набором и Bluetooth-колонками, из которых играла джазовая музыка.

Руководитель беспилотных сил Хартии с позывным Майами, рассказал журналистам, что атмосфера здесь была создана намеренно: чтобы привлечь самых умных солдат, включая талантливых людей, не достигших 25-летнего возраста призыва на военную службу. По его словам, подразделения, которые стремятся развиваться так быстро, как того требует выживание Украины, должны способствовать культуре инноваций, а не конформизма.

«Они должны думать, что работают в ИТ-компании и что они гораздо умнее россиян, которые заслуживают того, чтобы умереть, как собаки, в окопах», — сказал он.

Поскольку после дождей наземный беспилотник мог застрять, Александру пришлось ждать эвакуации с помощью НРК Змей-500 три дня. Когда почва подсохла, командир бригады Хартия одобрил его эвакуацию.

Операция Хартии по эвакуации бойца с тяжелым ранением ноги с помощью НРК Змей-500 в августе 2025 года

НРК был оснащен радиосвязью, чтобы команда пилотов могла говорить с раненым во время эвакуации. Издание отметило, что НРК движутся значительно медленнее, чем пикапы: их максимальная скорость 24 км в час, но она может быть и более чем вдвое меньше. Однако из-за компактности и невысокой скорости НРК сложнее заметить с воздуха, рассказал Математик.

В статье упоминается, что за две недели до ранения Александр и еще трое солдат попали под обстрел из 120-миллиметрового миномета, огонь которого корректировал российский дрон.

Тогда Александр остался невредим, но один из бойцов его группы по имени Олег погиб, а двое других получили ранение и травму рук.

Через две ночи Александру поручили забрать тело Олега, и он с другими солдатами вернулся к сгоревшей даче, где его атаковали в предыдущий раз. Они нашли тело погибшего бойца, положили его в мешок для трупов, а около 3 ночи загрузили на НРК.

Смерть Олега потрясла Александра, и командиры отправили его к психологу, который рекомендовал отпуск. Во время него Александр побывал в поселке Хорошево, где жил с матерью до мобилизации и, уезжая обратно, он пообещал ей вернуться живым.

Перед эвакуацией на НРК Змей из блиндажа Александр позвонил матери с чужого телефона и сказал, что у него все хорошо, но его телефон намок.

После наступления темноты Змей выехал на север, его сопровождали дроны-наблюдатели. Змей не смог сразу пересечь реку Липец, поскольку земляная насыпь с водопропускной трубой, по которой планировалось это сделать сначала, была взорвана россиянами. Однако его пилот добрался до блиндажа, в котором Александр ждал эвакуации обходным путем.

Разгрузив НРК, товарищи помогли раненому устроиться на его борту. Радиосвязь с оператором НРК не работала, но Змей успешно доставил Александра к месту, куда смог доехать автомобиль скорой помощи. Через примерно 99 часов после ранения, нацгвардеец оказался в стабилизационном пункте.

«Снятие повязок показало растущие риски, с которыми он столкнулся во время ожидания. Оба бедра были усеяны дырками и посторонними предметами. На его правой руке была похожая небольшая рана. Из-за вторичной инфекции левая нога была воспалена. Анализ на гемоглобин показал, что у него анемия из-за кровопотери», — описывается в статье состояние бойца на тот момент.

В тот вечер Александр позвонил матери из больницы в Харькове и рассказал частичную правду — сказал, что сломал ногу. На следующее утро его мать приехала в больницу и, увидела его состояние.

«Я обещал тебе, что останусь жив. И я это сделал», — сказал ей боец.