«Рекордные 20 тысяч убитых россиян». Почему оккупационные войска начали год с огромных потерь в течение месяца — объясняет эксперт
Александр Коваленко, военно-политический обозреватель группы Информационное сопротивление, в эфире Radio NV объяснил, как российские войска потеряли за первый месяц года рекордное количество солдат и как пытаются создать военные успехи для собственной аудитории.
— Мелитополь. Я так понимаю, все хуже и хуже у оккупантов с логистикой теперь складывается. Подрыв железнодорожного моста под этим городом. О нем сообщают местные СМИ. Какой вред он мог нанести захватчикам? И можно ли расценивать этот удар как удар по одному из важнейших узлов снабжения оружием и техникой россиян?
— Да, действительно этот удар может реализовать некоторые сценарии по усложнению их обеспечения на южном плацдарме. Но все же следует понимать, что россияне используют Мелитополь как основной транспортный узел. Они используют не только как железнодорожные пути, но и автомобильные трассы, дороги, иногда даже локальные дороги.
Это значительно усложняет интенсивность их поставки боеприпасов, сил и средств, личного состава
То есть это возможно на сегодняшний день реализовать исключительно через приближение к радио-судам ствольной, как минимум ствольной артиллерии к транспортным узлам для того, чтобы не нивелировать снабжение либо левобережной Херсонщины, либо южной части Донетчины. К тому же обеспечение российских оккупантов со стороны временно оккупированного полуострова Крым, который также можно рассматривать как транспортный узел, а целиком и полностью зависит от Крымского моста.
Это единственная логистическая артерия, которая обеспечивает южный плацдарм российской группировки в Украине. И при именно уменьшении фронта, уменьшении этого расстояния и продвижении Вооруженных сил Украины обеспечит там возможность поражения основной логистической артерии, не столько уж Мелитополя, это, конечно, является неотъемлемой составляющей влияния на возможности российских оккупантов в этой локации, но поражение Крымского моста является основной задачей на сегодняшний день для того, чтобы уменьшить их потенциал в будущем на южном плацдарме и не только.
— Громко и в Белгородской области, говорят об обстреле села Безлюдовка, есть там такое, а вчера неспокойно было в Курской области. Кажется, «хлопков» в России стало больше, вам не кажется, к чему бы это?
— На самом деле, россияне не должны удивляться, потому что у них там что-то постоянно случается. Украина к этому не имеет никакого отношения, а вообще-то в России большое количество других проблем, которые должны были российские власти решать еще во время того периода, когда у них были сверхдоходы от энергоносители, были у них сверхдоходы от экспорта газа, нефти и других ресурсов. Решайте свои локальные проблемы, например, с инфраструктурой, обеспечивайте газом свое население и так далее.
А сейчас мы видим, что у них постоянно там что-то взрывается в каких-то населенных пунктах, поселках, городах. Это исключительно их собственная проблема, какие вопросы в Украине? Украина жила себе спокойно. У нас были свои планы, у нас были свои какие-то проекты. Каждая семья имела свои проекты на будущее. В 2022 году россияне начали полномасштабную войну против Украины со своей этой вот денацификацией и демилитаризацией. Мы увидели, что это за демилитаризация, что это? Это мародерство наших унитазов и стиральных машин?
Ну, если это так, то это соответствует той действительности, которая есть в России, им не хватает унитазов. Так что это, по-видимому, нужно было решать какую-то локальную проблему, а страна, которая в 2000-х, когда в начале 2000-х, когда у них были сверхприбыли от энергоносителей, не смогла решить эту проблему, она пытается ее решить. Мне кажется, это не совсем логично с их стороны, но если у них что-то взрывается, это исключительно их проблема, но уже не наша.
— Запорожская область. Что там происходит? Наступление так называемых оккупантов оказалось здесь таким же фейком, как и обещанный «прорыв» на севере Харьковщины?
— Россияне действительно сейчас сконцентрировали достаточно большой потенциал именно в треугольнике Васильевка-Токмак-Мелитополь. Там присутствует большое количество личного состава. Но вопрос в том, на что это количество сил и средств способно? Если его рассматривать как элемент ведения оборонных действий — да, действительно они обладают для этого мощью. Но если их рассматривать исключительно как наступательную группу — нет, совсем нет.
Поэтому то, что россияне пытаются как-то продемонстрировать, что они на запорожском направлении будут совершать какую-то масштабную наступательную операцию — ни они не смогут этого сделать, потому что им не хватает на сегодня, там примерно 20 БТГ, в лучшем случае 30 БТГ и даже больше для для того, чтобы реализовать наступательные действия, это первый момент.
Второй момент — это фактически отсутствие возможности сегодня россиян обеспечивать свою ударную группировку для наступательных действий на южном плацдарме именно через логистическую артерию Крымского моста. Да, она сейчас работает, да, она повреждена, но выполняет в реверсном формате, особенно ее железнодорожная часть выполняет свои функции.
Если начинаются наступательные действия, то это рост обеспечения в 2−3 раза передовых подразделений, а обеспечение передовых подразделений на запорожском плацдарме и вообще южные локации — это отправление в 2−3 раза большего количества материально-технического обеспечения на временно оккупированный полуостров Крым. на сегодняшний день одной из узловых транспортных частей обеспечения южного плацдарма [оккупантов].
После этого из Крыма в Мелитополь и так далее. Логистика уже нарушена сегодня, как на локации Крыма, это Крымский мост и нарушена уже достаточно серьезно на локации Мелитополя. Поэтому обеспечение наступления будет неполноценным. И фактически любое наступление не будет иметь какого-то глобального эффекта. Они могут исключительно имитировать наступательные действия в первую очередь в направлении Орехова и Гуляйполя, но не более того.
— Луганщина и Донетчина. По данным Генштаба, оккупационные войска идут в наступление на лиманском, бахмутском, авдеевском и новопавловском направлениях. По словам Владимира Зеленского, оккупационные войска, несмотря на огромные потери, сохраняют высокую интенсивность атак в регионе.
Он говорил, в частности, о бахмутском и угледарском направлениях. Что нам понимать из ситуации здесь? И то, что захватчики стремятся, уже не помню, с какой попытки захватить всю территорию Донбасса нам понятно. Но что это им даст в результате? Выиграть битву, чтобы проиграть войну? Они осознают это вообще?
— Если мы говорим о донецком плацдарме, то здесь ВС Украины еще довольно долго будут занимать позицию обороны. Бахмут, здесь сложная ситуация уже более полугода, ничего в этом удивительного нет, но сейчас меняется немножко сама ситуация в концентрации сил. А именно ЧВК Вагнер, имевшие с лета прошлого года монополию на бахмутском плацдарме, сейчас уменьшаются в своем количестве. Соледар сделал свое дело, ЧВК Вагнер именно здесь уже не является основной наступательной силой, штурмовой силой. Но кто появляется? Появляются представители российских десантников, то есть регулярные войска.
Например, подразделения 106-го воздушно-десантного полка появляются подразделения 7-й десантно-штурмовой дивизии и другие. Они их перетягивают именно под бахмутский плацдарм, потому что они почувствовали, что могут вроде бы одержать какую-то большую победу. Но как велика победа? Давайте на минуточку обратим внимание. А какой рекорд был установлен, еще январь, а он не закончился, но уже можно говорить о рекорде, установленном в январе 2023 года. Это количество уничтоженных оккупантов во время боевых действий, более 20 тысяч такого количества.
Ни один месяц в течение 2022 года не был установлен такой рекорд. А сейчас мы его имеем. Вот первый месяц 2023-го. Почему? Потому что во время 2023-го как раз активизировалось интенсивность всех штурмовых действий российских оккупантов, и они несут достаточно серьезные потери. А это что? Это именно та цена, которую они отдали за Соледар? Город, даже городок, не имеющий глобального какого-то стратегического значения, тактического условно, но вот это и является этой проекцией. Большие потери личного состава. Если мы возьмем эти 20 тысяч, а еще не конец января, я более чем уверен, что к концу января это будет более 21 тысячи, то возникает вопрос, а сколько, кроме двухсотых, там есть трехсотых, то есть раненых и пленных?
Возникает вопрос о возобновляемости, то есть компенсации потерь их личного состава. Есть ли у них сейчас сегодня возможность компенсировать такие потери ежемесячно? А для того, чтобы компенсировать потери, надо понимать, если мы говорим о 50−60 тысячах потерь, 200, 300, 400, нужно иметь ресурс для наступления, то есть формировать ударные группировки по другим направлениям. И поэтому, по моему мнению, донецкий плацдарм, они начали в 2023-м реализовать вот в таком интенсивном формате исключительно для того, чтобы показать для своего потребителя информационного фастфуда, что у них происходят какие-то боевые действия по плану.
Но ресурса для продолжения этих действий у них нет. И даже если мы говорим о каких-то действиях в направлении Лимана или по другим направлениям, действительно донецкий плацдарм сегодня наиболее активен по имитации их наступательных действий, но другие плацдармы, луганский, запорожский, а они в минимальном приоритете. Потому что на них ресурса уже не хватает критически как человеческого, так, конечно, и технического.
— Еще планировала с вами поговорить о военной технике, военной технике, поставляемой Украине. На прошлой неделе мы очень обрадовались принципиальному решению Германии наконец предоставить Украине Leopard, очень радовались тому, что США нам будут поставлять свои Abrams, танки передовые для штурмов, для продвижения вперед необходимы.
Но совсем не радуют сроки, когда новейшие танки появятся в Украине. Потому что вот, например, издание The Washington Post пишет, что американские танки приедут в Украину в рамках военной помощи не раньше конца 2023 года или начала 2024 года. Здесь к вам вопрос, нужны ли Abrams Украине в конце нынешнего года?
— Вопрос очень интересный, но нужно его рассматривать комплексно. Если мы говорим, например, о Германии, а разве только от Германии мы ожидаем Leopard?
— Нет.
— В этом ли смысл? Мне кажется, в 2022 году именно Испания была первой страной, заявившей, что она готова предоставлять Украине свои Leopard. Но Германия тогда заблокировала ее стремление. Поэтому вопрос не в том, что предоставит Германия, вопрос, что предоставит нам Европа, другие страны, наши международные партнеры. Если мы посмотрим на эту ситуацию с общей стороны, то сейчас мы можем сказать о том, что в Украине может в ближайшее время быть сформирована британская рота Challenger-2. Как минимум рота.
Пожалуй, в будущем это будет даже больше, чем рота — батальон. Мы можем сказать о том, что те страны, международные наши партнеры, которые готовы нам предоставить свои танки, уже через месяц могут нам передать батальон Leopard-2, а чуть больше месяца это уже будет бригада, примерно где-то до сотни.
Без Германии. Именно Польша, Испания, Финляндия, Швеция, Дания
Какие у них именно характеристики по уничтожению враждебных объектов? Скажем так, что танки, авиация, артиллерия западного образца, они все архитектурно и концептуально проектировались как объекты, которые будут уничтожать врага до того, как враг сможет их увидеть. Мы можем это видеть сейчас. Именно на это делается упор. Авиация F-35, F-22, последние модификации F-16, F-15, на что они нацелены? Они ориентированы на уничтожение врага до того, как враг сможет увидеть их. Так же и артиллерия.
