В последние недели внимание государства и его силовых структур приковано к деятельности Украинской православной церкви Московского патриархата. ( УПЦ МП). Обыски в епархиях этой церкви по всей стране выявили признаки тесной работы ряда ее иерархов с Российской Федерацией и так называемыми ЛДНР. У некоторых из священников были найдены паспорта граждан РФ и антиукраинская литература.

Все эти факты, как и пророссийские проповеди, а также негативное восприятие УПЦ МП украинским обществом в войне привели к тому, что комитет Верховной рады по вопросам гуманитарной политики рекомендовал парламенту поддержать законопроект о запрете деятельности московской церкви в Украине.

О дальнейшей судьбе УПЦ МП и крахе российского православия в мире НВ говорит с Юрием Черноморцем, религиоведом, доктором философских наук, а ныне снайпером ВСУ и волонтером.

— Обыски у иерархов УПЦ МП продолжаются, у них находят доказательства непосредственной причастности к Русскому миру, и это не редкие случаи. В обществе уже сложился консенсус, что УПЦ МП — русская церковь, а ее идеологических сторонников в стране осталось всего 2%. Может ли государство запретить УПЦ МП в Украине и есть ли сегодня политическая воля это делать?

— Пример многих государств мира в том числе тех, где есть православное большинство, показывает, что это можно сделать. Недавно Латвия приняла закон, по которому православная церковь Латвии должна стать автокефальной и полностью независимой от Москвы, а мы ничем не хуже Латвии. Нет никаких препятствий для такого решения, и, я думаю, все с пониманием к нему отнесутся. Сейчас уже все понимают, что Русская православная церковь является идеологом нацизма и религиозного и светского, а УПЦ МП является местным украинским проводником влияния этого нацизма. Они небезопасны не только для государства, но и для самих украинских граждан, для их физического и психического здоровья. Ибо с некоторыми зомбированными клириками и мирянами из этой церкви придется проводить духовную или даже физическую реабилитацию.

За годы в некоторых приходах УПЦ МП было создано нечто вроде Белого братства. С жертвами последнего, например, пришлось пять-десять лет работать, чтобы их из этого транса вывести. Конечно, это не касается всех прихожан УПЦ МП, и 99% из них нормальные, с ними можно вести диалог, но есть меньшинство, которое точно нуждается в помощи. Ибо некоторыми священниками проводилась работа по дегуманизации своих прихожан, те жили словно в каком-то духовном концлагере, не чувствовали себя личностями, а молча выполняли все, что им говорит духовное начальство.

Читайте также:

«Снесите московскую церковь к черту». Почему верующие УПЦ МП испытывают стыд — рассказывает социолог

— Недавно против семи иерархов УПЦ МП ввели санкции, но почему же не арест, например? Неужели сложно после их пророссийских проповедей и действий, собранных доказательств доказать госизмену?

— Наверное, есть еще надежда, что эти люди могут пойти на какие-то изменения, на самоочищение, и что они не абсолютно безнадежны. Поэтому государство еще не проводит ночных арестов, есть только арест [митрополита] Иосафа из Кропивницкого, а вот каких-либо больших санкций против других священников пока нет.

— Что значит на практике закрытие УПЦ МП и какая судьба может ожидать эту церковь, если она будет запрещена?

— Есть механизм санкций, налагаемых СНБО, здесь важно помнить, что церковь не является юридическим лицом. Юридическими лицами являются 12 тыс. общин, семинарий, братств, входящих в эту церковь епархий. Отдельное юридическое лицо — это руководящий центр этой религиозной организации. Поэтому сегодня можно вводить отдельные санкции против митрополии, отдельно против подразделений этой митрополии, то есть синодальных отделов, и можно внедрять санкции против епархий. Уж если этот сословный хребет удастся вытащить, то тогда — пожалуйста, остаются отдельные православные общины, пусть они определяются — хотят ли они присоединяться к ПЦУ или же объединиться в свои какие-то объединения. Если второе — они уже должны начинать какие-то консультации с Вселенским патриархатом. Все эти общины могут объединиться и просить некий статус у патриарха Варфоломея, им можно дать право на самоопределение, возможно, не все присоединятся к ПЦУ.

Мы не знаем, какой путь изберет государство по отношению к этой церкви, но принципиально, чтобы было четкое, понятное, политико-правовое решение, что какие-либо связи с русской церковью отныне недопустимы.

— Мы слышали заявления УПЦ МП после синода об изменениях и отказе от связей с русской церковью. Изменения так и не произошли. Что, на ваш взгляд, происходит со здоровой частью УПЦ и есть ли она там?

— Она там точно есть, почти 500 священников УПЦ МП откровенно выражают свою антироссийскую позицию, многие епископы настроены про-автокефально. Но люди растеряны. После синода в ноябре УПЦ МП, когда так и не сняли никого из коллаборантов с высоких постов, более того, произошло даже определенное прославление этих коллаборантов, здоровая часть церкви на этом фоне впала в настоящий кризис.

Доктор философских наук и религиовед Юрий Черноморец с первых дней войны воюет в ВСУ в качестве снайпера, волонтерит на нужды украинских снайперов, однако следит и за событиями церковной жизни. / Фото: Религиозная правда

Но мы видим, что государство давало этой церкви довольно долгий период выбрать все же другой способ существования, нежели как филиал Единой России внутри Украины. Но жизнь в формате Единой России продолжается с сентября 2014 года, когда Онуфрий принял сознательное решение лечь под Москву, радикально отвергнув все, что было наработано УПЦ во времена митрополита Владимира. Еще более цинично все это выглядит, когда все религиозные институты Украины вместе с украинцами работают на победу, а одна церковь не только скрывает коллаборантов, но и смеет говорить, что у них «всего-то» 2% коллаборантов, а если посчитать, то может и меньше.

— Известна ли личная позиция митрополита Онуфрия по поводу войны и какова, на ваш взгляд, его дальнейшая судьба?