«Собираются в кучи и идут умирать». Кого РФ отправила воевать на николаевское направление и как обороняют область — интервью с Кимом
Виталий Ким во время войны стал самым популярным среди глав областных военных администраций и человеком-мемом. Но убежден: занимает эту должность не благодаря шуткам, а из-за той работы, которую выполняет.
Война России против Украины — главные события 3 июня
В интервью Радио НВ Ким рассказал, как обороняется Николаевская область, кого Россия отправила воевать на это направление и какую тактику избрала, а также о происходящем в уже оккупированных населенных пунктах.
— Что сейчас происходит в Николаевской области? Какие самые горячие точки?
— Самые горячие точки — условная линия границы Николаевской и Херсонской области. Там идут боевые действия каждый день.
— Видели сообщения, что около 20 сел Николаевской области оккупированы. Россияне готовят псевдореферендум в Херсонской области Поступает информация, что готовят некий псевдореферендум и в Николаевской области. Правда ли это? Как это происходит?
— Они готовят референдум в Херсонской области. В Николаевской области очень мало [у оккупантов территорий], референдум чего?
Насколько я знаю, они собираются его отменить, потому что очень большое сопротивление на территории Херсона, Херсонской области относительно этого референдума. Очень много людей против, выходят на улицы. Также президент [Владимир] Зеленский говорил: «Если вы проведете какой-либо референдум, мы выходим из переговоров, ничего не будет». И люди поддержали это и протестуют.
— Что происходит на оккупированной территории Николаевской области? Как они с гражданскими обращаются? Кто там управляет? Может, есть какие-то коллаборанты, которые идут на сотрудничество?
— Все это одновременно, потому что [ситуация] на грани: никто не знает, как будет дальше. Коллаборанты не могут сказать что-то, мы не можем никого бросить. Мы никого вообще не бросим.
Сейчас платежи идут через государственное казначейство Украины по зарплате на оккупированных территориях. Меняется ситуация каждый день. Там остались представители власти, [у которых] очень спорная риторика. Я не могу дать сейчас финальную оценку действиям: люди пытаются удержать людей, чтобы были у них гуманитарные все вещи; или [та власть] планирует быть с россиянами. Нам нужно туда поставлять гуманитарную помощь, оттуда выводить людей.
— Что с гражданскими? Как к ним отношение?
— Разное отношение. Как может оккупант относиться? На границе, сейчас, осторожнее — разговаривают, [вводят] какие-то свои правила. Это все равно оккупанты. Под настроение давайте так скажем. Просто разные люди: один — вежливый, другой — дерьмо поганое. Бывает по-разному.
Они нас боятся. Они понимают, что могут отходить, что могут попасть в плен. И потому ведут себя скромнее.
— Как сейчас меняется война? Какая тактика у россиян? Замечаете какие-то изменения за последние дни?
— Конечно. Они собираются в кучи и идут умирать на нашу линию фронта.
— Хорошая тактика, правильная.
— Мое личное мнение. Есть часть боевых подразделений россиян, умеющих воевать. Мы это уважаем, как и они уважают наших бойцов, воюющих за свое государство. [Эти русские] не нацисты, а просто военные, выполняющие свой долг, мы их уважаем. [Их] маленькое количество.
Все остальные — пьющие, не понимающие, что это [война] — они не хотят воевать. Они там для массовки.
Такова сейчас война на переднем фланге. Где-то очень тяжело, где-то лучше — зависит от бригады, от командира, от батальона, который там какие-то действия проводит. Это об оккупантах.
— Кто против вас воюет? В каждой области имеется своя специфика. Например, в Луганской, Донецкой области есть кадыровцы в частности.
— Воюют кадровые военные, умеющие воевать. Для массовки у них сидят в каждой точке по 300−500 человек из ОРДЛО, которые не понимают, что делать. Их даже в некоторые деревни не заводят — в окопе держат, а когда надо, дают что-то, говорят: «Иди туда, как мясо». Есть российские срочники, которые мечтают вернуться к мамке назад или из-за ранения или из-за чего-то еще. Основная масса сидит, пока деньги платят и никто не убивает — они не хотят нападать и куда-то идти.
Стало меньше на несколько генералов: они собрались в кучу и туда наши ВСУ прислали пару ракет очень удачно. Поэтому сейчас и непонятно, с кем мы воюем, потому что там контроль немного изменился или потерялся.
— А что происходит в Николаеве? Какова ситуация в городе? Какие-то ракеты все же долетают?
— К сожалению, так и есть. Ракетные обстрелы [продолжаются]. За [прошлые] сутки были без жертв, но ранены были.
— Есть ли угроза, что они попытаются идти дальше на город Николаев? Захотят ли они снова его взять?
— Угроза есть всегда. Удастся ли это им? Нет, не удастся. С точки зрения логики тоже этого не может быть. Но какие они будут получать команды, это другое дело. Мы готовимся к тому, что они могут пойти.
— Центральная власть не слишком ревностно относится к вашей популярности?
— Какая популярность? Мы как работали, так и работаем.
— Вы просто стали самым известным главой ОГА и, простите за фамильярщину, чуваком, с которого делают мемы. Это все работает!
— Тогда это работало, это требовалось. Но я на этом месте не потому, что я в эфире могу пошутить, а из-за той работы, которую я выполняю. Если я не буду справляться с работой, мне скажут: Ты классный чувак, но до свидания, надо работать. Именно по этому принципу центральные власти общаются с руководителями обладминистраций. Поэтому никто работу не отменял, ее много и нужно делать.
— У вас конфликта с центральной ветвью власти не было из-за того, что вы стали популярны?
— Нет. Не договариваясь, мы работали в одном направлении. Мысли сходились, потому мы все работали ради одной цели. И тем более эффективность была.
— В Киеве говорят, что вас просили поменьше пиарить себя.
— Нет, такого не было.
— Какие у вас отношения с мэром Николаева? Все ли нормально на местном уровне?
— Нет, конфликта нет на местном уровне по всей области со всеми ветвями власти. У нас монолит. Мэр на месте, он работает, большой кусок работы выполняет. У него большая команда работает. Я молчу о коммунальных службах и все такое — все на местах, все на совещаниях, все контролируют свою работу.
— Чего вы ожидаете в ближайшие недели? Как будет изменяться ситуация?
— Не скажу. Зависит от точечных успехов, стратегии, тактики… Я вам даже намекнуть не могу.
— Зависит от Донбасса?
— Очень.
— Донбасс сейчас ключевая вещь?
— Да.
