«У меня есть ноги. Просто их не видно». Украинский солдат Рыцарь — про кровавые штурмы, бой с вражескими танками и жизнь после ампутации
Старший стрелок 65-й отдельной механизированной бригады Владимир Виноградов (позывной Рыцарь) был ранен, когда российский дрон сбросил на него гранату. Воину ампутировали обе ноги, он неделю провел в медикаментозной коме.
Рыцарь рассказал журналистке NV Елене Жилун, почему пошел воевать добровольцем, о боях на Запорожском направлении, в которых участвовал, о том, почему неудачные штурмы запоминаются лучше, как проходила реабилитация во львовской ортопедической клинике Superhumans и легко ли привыкнуть к протезам.
Далее — прямая речь Владимира.
О начале войны
Меня зовут Виноградов Владимир Иванович, я — Рыцарь. Так меня дочка называет, мол, папа у нее рыцарь. Начал служить 19 апреля прошлого года. Меня жена не отпускала, ругалась. А я говорю: «Как это я не пойду? Там пришли плохие люди, а я дома буду сидеть?» Нет, как только за границу ее отправил, "в нычку" пошел. Сказал, что повестка пришла — и все.
Прошел обучение, где-то месяц — и уехал. Я старший стрелок, а так выполняли все задачи, которые могли.
Запорожское направление, возле Орехова есть село Новоданиловка, мы там сидели. Потом штурмовать начали. В первый мой штурм я подорвался на американской M-113. Все выжили, только командира отделения ранило, ему ногу переломало. Нас разбросало прямо из машины.
Запоминается неудачное, мне кажется. У нас неуспешный штурм был, когда мы пытались освободить один поселок, то немного у нас не получилось, мы подорвались на машине. Еще выехало пять танков, большой вертолет, мы одной пехотой, конечно, не сильно могли справиться с [вражеской] техникой. И нам пришлось отступить, мы вернулись обратно на свои позиции.
Когда я шел и переступал через своих мертвых побратимов, вот это было страшно. А так не было. Стреляют себе и стреляют, главное, чтобы не попали.
О ранении
Мы вышли с побратимом копать вспомогательную позицию для гранатометчика и не успели до нужного места докопать. В меня попал ВОГ с дрона, прямо в левую ногу. Я упал и понял, что встать не могу. Полежал, наложили мне турникет, побратим помог. Я его затянул и дождался эвакуации, меня забрали. Ввели в медикаментозный сон, где-то неделю, может, чуть больше, полежал в отключке.
Я слышал, как жена приходила, разговаривала, плакала, а я не могу ей сигнал подать, что я здесь, что все нормально. Я проснулся, у меня стоял аппарат искусственной вентиляции легких. То, что я делал, не буду рассказывать на камеру. Жену лапать начал, ну как, давно не видел! Реанимация реанимацией, но блин, я же мужик!
Я в Запорожье пришел в себя. Меня перевели в Днепр, там полежал в больницах. Из Днепра перевели меня в Киев, в Киеве полежал. Из Киева перевели во Львов, во Львове полежал. И потом аж на реабилитацию.
Об ампутации
Я очнулся, под покрывало туда — нет [ног]. Думаю, ну ничего страшного, будут другие. Я рассчитывал на одну ногу, получилось две, ну что сделаешь, две — значит две. Про левую я понял сразу, что ее не будет, потому что, можно сказать, прямое попадание в нее. А на правую я даже турникет не накладывал, там подколенное сухожилие или артерию перебило, но кровь не бежала.
За пальцы [рук] было обидно, у меня еще с пальцами проблема, осколками суставы вынесло, не сгибаются. Я любил в Call of Duty играть. Когда меня ранило, я лежу и думаю: блин, а как я буду играть? Сейчас нормально [играю] на планшете, привык.
Начал понемногу пресс качать сам, у меня еще с ног все течет, но стараюсь себя разминать. В Киеве стал на коляску садиться, первый раз выехал на улицу, жена меня вывезла. Сразу же закурил. Я бросал курить, а тут — надо покурить и все, закурил на улице. Полежал, кофе попил, несколько глотков, как это, сигарета без кофе?
Про протезы
Мне сделали ноги, принесли, накрутили, я в них залез, померял и понял, что ни х*ра себе, будет тяжело! Да они сами не из легких, где-то килограммов 10. Просто гильза эта сделана из оргстекла, оно очень толстое и тяжелое. Сама нога — ну так, килограммов, может, шесть, все в комплекте получается. Плюс вы держите свое тело полноценной ногой, а я держу маленьким кусочком, что тело, что плюс еще дополнительно ногу. Ты ногу засовываешь в ведро, можно сказать.
Размер обуви, рост — все, сказали, такое как и было. Рекомендуют делать все так, как раньше. Я чувствую все время ноги, у меня есть ноги, просто их не видно, короче. А так организм чувствует их, они болят. В протезах нормально. Снимаешь протезы — начинают появляться фантомные боли, чешется. Просто зачесалось, ты сидишь, смотришь: блин, а тут же ничего нет, что может чесаться? А оно чешется, где-то внизу, блин. Тут просто где-то в воздухе чешется. Ничего, просто сидишь, смотришь: ну пожалуйста, хватит чесаться.
У меня поломался вестибулярный аппарат, такое дело: голову слишком резко дернешь, повернешь, а зрение доворачивает. Очень резко встал — начинает тошнить. Это до сих пор так, начал снова пить таблетки, чтобы оно прошло.
У нормальных людей ноги уменьшаются, когда они на протезах начинают ходить, а у меня наоборот, увеличились. Я перестал влезать в старые протезы, и пришлось сделать новые. Немного мышцы выросли, пришлось новые культеприемники присоединять.
О будущем
Жена видела меня только по фото, должна скоро увидеть, я планирую домой поехать. Чтобы и дочка тоже увидела. Бросить коляску и поехать на ногах.
Не знаю, шашлык буду жарить, наверное. Мне к огню близко нельзя подходить, чтобы не поплавилось, потому что они пластиковые, эти культеприемники. Буду стоять на расстоянии и жарить. Еще не знаю, хочу пройтись где-то, попробовать, что оно, как. Здесь-то [в клинике Superhumans] хорошо, здесь все приспособлено для тебя, а дома все по-другому.
Я сейчас сам хожу, куда мне надо, магазин, кафе, домой, куда надо. По возможностям, по потребностям, по силам, насколько меня хватит. Пока меня на немного хватает, но хватает. Со временем будет все проще и проще. Потом снова вернусь сюда, если переделаю новые культеприемники, уже сделают заливку из пластика и они будут намного легче.
Пока бегать — нет, медленно походить. Просто надо на все время. Надо привыкнуть, что так оно работает, так ты стоять должен, ко всем этим мелочам привыкнуть — и можно ходить.
