«В армии самые элементарные вещи превращаются в проблему». Командир 15-й бригады артразведки — о том, чему стоит учиться у гражданских
У офицера ВСУ Александра Попова 23 года армейского стажа, но он откровенно признает недостатки современной украинской армии (Фото: Из архива Александра Попова)
Россия ни на день не останавливает наступления, обстреливает города и села, убивает гражданских, совершает военные преступления. Украинской армии не хватает людей и оружия. Но сотни тысяч граждан продолжают защищать страну и уничтожать врага. Новые лидеры совершенствуют неповоротливые армейские структуры, беря на себя ответственность за возглавляемые ими направления. Украинская школа политических студий (УШПС) поговорила с тремя своими выпускниками, которые сейчас воюют, о том, что является самым важным в управлении людьми на фронте и что они чувствуют на этом этапе войны. Очередной собеседник — Александр Попов, командир 15-й бригады артиллерийской разведки Черный лес.
За 23 года, проведенных в армии, Александра Попова уже ничто не удивляет. Он откровенно может говорить о недостатках, которые существуют внутри этой огромной структуры. В 2022 году он стал командиром 15-й бригады артиллерийской разведки Черный лес, которая формировалась после начала полномасштабного вторжения из кадровых военных и бывших гражданских. Люди, которые ранее не были связаны с армией, иначе относятся к решению сложных задач, говорит Попов, поэтому он многому научился у них, невзирая на собственный значительный практический опыт боевой работы.
Бригада Черный лес — единственная в ВСУ, которая отвечает за артиллерийскую разведку и работает по всему фронту. О деталях этой работы командир не говорит публично. Зато выпускник УШПС 2024 года рассказывает о том, как со временем менялись технические средства разведки и какова философия управления военным коллективом.
Александр Попов
«Когда ты выходец из семьи военных, все твое детство проходит в воинской части. Вместо детей в садике ты проводишь время с солдатом, который водит машину. Днем отец тебя куда-то завозит, вечером забирает. Другой жизни ты просто для себя уже не представляешь».
«Конец восьмого класса, звонит отец и говорит: „Ты вообще собираешься быть военным?“ Мне тогда было 14 лет. Говорю: „Да, конечно“. „Тогда через неделю едем с тобой подавать документы в военный лицей“, — говорит он. Так я и попал в Черниговский военный лицей, где и началось мое знакомство с армией. Три года лицея, потом получение высшего образования. Выбор пал на Сумской военный институт ракетных войск и артиллерии, где я учился четыре курса. В 2007 году его расформировали. Пятый курс я заканчивал во Львовском институте сухопутных войск, который впоследствии стал Национальной академией».
«В каком-то смысле я — чистокровный артиллерийский разведчик, потому что все 23 года в армии находился на должностях, которые были связаны с артразведкой. Ни шагу в сторону, за исключением одной 10-месячной командировки в Африке. Оттуда я вернулся в Украину в мае 2014 года. Уже неделю спустя прибыл в свое подразделение на Крымский перешеек вблизи Чонгара. В связи с обострением и расширением боевых действий на Востоке, получил задание на перемещение туда. И так все закрутилось… Восток — это регион, который я никогда не знал и связей с которым не имел, а теперь его знаю лучше всего».
«Артиллерийская разведка существовала все годы независимости Украины. Но до 2014 года у нас был очень старый парк вооружения и техники. Некоторые образцы настолько древние, что не имело никакого смысла их использовать. Настоящая боевая и психологическая подготовка к тем действиям, которые начали происходить, тоже не велась. Понимание, как нужно воевать и что надо делать, чтобы, выполнив задание, еще и остаться живыми, уберечь вооружение и технику, пришло уже на поле боя».
«Сегодня артиллерийская разведка достигла просто космоса по сравнению с 2014 годом. Первые беспилотники мы начали получать в 2015-м. Прежде это казалось чем-то далеким и нереальным. Также в 2015 году к нам начали поступать первые американские радиолокационные станции. Затем — новые средства оптической разведки, дальномеры, приборы наблюдения. Начало создаваться программное обеспечение, что очень нам помогло. Карты Крапива, информационная система ситуационной осведомленности Дельта — это то, что применяется в первую очередь в артиллерии, в артиллерийской разведке в частности».
«Лучших беспилотных авиационных комплексов, чем украинские, не существует! Есть изделия, которые на голову выше зарубежных аналогов, которые мы также используем. Это средства радиоэлектронной борьбы, радиотехнической разведки. Если в 2022 году их было единицы, то сейчас все масштабировалось».
«До 2022 года мы воевали на старых лохмотьях, но держались, вытягивали еще на остававшихся запасах. Россияне же заходили в 2022 году на новой технике. Но того новенького у них уже нет. Они быстро вытаскивают со складов все, что там есть. И хотя сейчас Россия пытается увеличить производство, но на самом деле она очень серьезно чувствует последствия войны, что бы там ни говорили в их пропагандистских медиа».
«Наша бригада сформировалась 15 марта 2022 года. На момент создания мы выполняли задачи в Киеве. Сначала я был начальником штаба по ее формированию, далее мы проводили слаживание подразделений и через некоторое время, начиная с мая 2022 года, наши подразделения выехали на Восток и Юг».
«10 августа 2022 года я стал командиром бригады. 99% людей приходят в воинскую часть сами. Работает „сарафанное радио“: у каждого нашего военнослужащего так или иначе есть свой круг общения, в котором есть те, кто нам подходят. Также работают ресурсы, на которых размещены наши вакансии, например work.ua, Lobby X, DOU. Из 20 человек мы можем отобрать 5−7, поскольку нужно оперировать высокотехнологичным оборудованием и вооружением, а для этого нужны определенные навыки. Через учебные центры мы подбираем общие профессии — водителей, поваров».
«Особенность нашей воинской части заключается в том, что она действует на широком фронте маленькими группами. После собеседования все проходят еще и психологический отбор, потому что микроклимат внутри очень важен. Для этого у нас есть штатная группа психологов. К сожалению, не все отобранные бойцы оправдывают ожидания, тогда они переходят на службу в другие воинские части. 15-я бригада — это не то место, где можно спрятаться. Учитывая мощь врага, мы должны показывать не просто результат, а классный результат, действовать эффективно. Поэтому человеку надо не только овладеть техническим средством, но и постоянно развиваться. Некоторые вещи я открываю для себя даже сейчас, несмотря на то, что уже 11 лет на войне».
«После отбора новичков сначала отправляют на военную подготовку, потом они возвращаются в часть — и их здесь учат работать с конкретным видом вооружения. Так происходит не потому, что учебный центр, где проходят БЗВП, плохой. Просто наше вооружение не очент распространено, некоторые виды есть только у нас. Кроме того, возникает очень много сопутствующих вопросов по обеспечению, тактике действий, перемещению, маскировке, инженерному оборудованию. Всему этому мы обучаем. Вхождение в службу происходит поэтапно».
«Когда ты долго воюешь, все становится на самом деле простым. Если раньше что-то очень сильно беспокоило, то сейчас — это как выпить кофе. Вопросы решаются на уровне командиров взводов, батарей, дивизионов. Я задаю курс, темп и занимаюсь вопросами, требующими непосредственно моего решения. А подразделения работают достаточно автономно».
«Из опыта работы с бывшими гражданскими я вынес очень много. Сознание и процесс мышления военного человека и гражданского сильно отличаются. Военные живут в собственном пузыре. Они в него попадают с первого дня, когда переступают контрольно-пропускной пункт учебного заведения. Например, помню случай, как 18-летних ребят строили, чтобы первый раз повести в столовую. Старшина давал им счет, у них ничего не получалось, их развернули, еще и при этом накричали. Наблюдая со стороны за этой картиной, я спросил своего первого командира взвода, который стоял рядом: „Почему на них кричат, если их никто не научил, что делать?“ Он посмотрел на меня и говорит: „Тебе будет трудно в армии, ты слишком много думаешь“».
«С того момента я начал кое-что понимать. Философия построения взаимоотношений в военном коллективе за годы обучения и службы множит творчество и индивидуальность на ноль. Потому что все в армии должно быть одинаково, ровно и перпендикулярно. Мне хотелось плакать, когда приходили преподаватели-майоры и говорили: „К этому вопросу надо подходить творчески!“ Как можно подходить творчески к чему-то, если творчество уже убили в принципе? Кто-то скажет: что же ты такой умный, а сам уже 23 года в армии. Но я всегда старался относиться к этому сюрреализму внутри как к квесту и поэтому не потерял способности видеть».
«Гражданские же люди, которые пришли в армию, помогли понять, что некоторые вещи можно реализовать очень просто. У военных часто самая элементарная вещь превращается в большую проблему. Поэтому я очень долго пытался вобрать в себя образ мышления гражданских и наложить это на военные знания. И советую всем не создавать друг для друга искусственных проблем и идти кратчайшим, самым простым путем. Меня удивляет лишь то, что некоторые военнослужащие, уже имея опыт этой войны, не смогли до сих пор адаптироваться и изменить себя».
«Два года назад я еще испытывал положительные эмоции, когда техника противника или личный состав уничтожались. А сейчас смотрю на это спокойно, как на вывеску продуктового магазина, и не испытываю никаких эмоций. Это просто один из тысяч шагов, который надо делать каждый день, чтобы победить».
