Что у них в голове. Как мыслят в России, почему там популярен Путин и к чему все идет — интервью Figaro с историком Медведевым
Историк Сергей Медведев анализирует то, что происходит в мозгах россиян, начиная со времен Ивана Грозного до возникновения большевизма и до наших дней и дает неожиданный прогноз относительно будущего России.
Автор: Лора Мандевилль
С начала большой войны журнал NV не берет интервью у россиян, в том числе и либерально настроенных. Также издание не перепечатывает тексты из других изданий. Впрочем, мысли, высказанные российским историком Сергеем Медведевым французской Le Figaro, показались редакции особенно интересными не только по своей сути, но еще и потому, что их высказал россиянин, пусть он и живет не в РФ. Поэтому в журнале появился этот текст.
Медведев рассказывает о современной России и объясняет, почему именно в этой стране к власти пришел диктатор Владимир Путин, что устраивает большинство его сограждан. Историк не верит, что в ближайшие десятилетия Россия станет проевропейской страной, и единственным правильным решением Запада считает максимальные усилия, направленные на победу Украины в войне.
Об этом новая книга Медведева Война, сделанная в России (A War Made in Russia), вышедшая в Кембридже. Именно с этой книги и начинается интервью историка, который живет в Праге и преподает в Карловом университете.
— Кажется, Россия милитаризируется с головы до ног и погружается в длительную войну Путина. Он создал эту Россию или Россия создала этого страшного, воинственного Путина — этот вопрос в центре вашей книги?
— Это вопрос о курице и яйце. Для меня именно Россия создала Путина. 15 лет назад писатель Пелевин проявил блестящую интуицию и на вопрос, что такое русский идеал, ответил: «Путин!» А сегодня мы можем сказать, что Путин дал стране новую национальную идею, которая называется "война".
Что стало для меня откровением, так это то, как моя страна оказалась в этой войне. Это шокирует. Первый шокирующий факт — это, конечно, масштаб испытания, через которое проходят украинцы, ежедневные смерти. Но второй шок — осознание того, что моя собственная страна с такой легкостью надела этот костюм воина, что она буквально пошла на войну почти как один человек, будь то гражданское общество, элита, экономика, театры, университеты.
