Поезжайте во Львов и спросите у Натальи Матолинец, какой была городская больница скорой помощи, скажем, до пандемии. И медицинский директор Первого территориального медобъединения Львова (ТМО) вам скажет: «Здесь выполнялись несложные вмешательства. Покапали и отпустили домой. Что-то такое, что не делает медицину медициной».

Теперь спросите то же самое у Олега Самчука, гендиректора ТМО Львова, который возглавил этот «медпункт» в 2020-м. И он ответит вам: «Мы пришли в больницу, где на счету было очень мало средств. Я позвал экономистов из Ковеля, Луцка, потому что не мог понять, почему так мало». Мало — это 10 тыс. грн. Как для города с населением в пол-Эстонии это «ноль».

И вот теперь самые сложные вопросы. Каким чудом этот артефакт постсоветской несостоятельности за четыре года превратился в многопрофильную больницу с крупнейшей в Украине реанимацией, крупнейшим банком донорской кожи в крупнейшем в Украине ожоговом центре, с наибольшим в стране уровнем доходов за предоставленные медицинские услуги, которые оплачивает Национальная служба здоровья Украины (НСЗУ)?

На эти, а также частные донорские деньги устанавливается медицинское оборудование, в частности ангиографические системы, закупается робототехника — уникальные системы для малоинвазивной хирургии, утроилось количество операционных, операций и отделений. Теперь здесь проводится рекордное как для Украины количество трансплантаций сердца, почки, печени, легких и т. д.