«Украинская военная медицина — лучшая в мире». Как супружеская пара травматологов ставит гражданских и военных на ноги
«Оксана Андреевна — это не просто ортопед-травматолог, она выполняет сложные операции на периферических нервах», — так Оксану Мироненко представляет ее муж, врач Патронатной службы Азова, ортопед-травматолог с 25-летним стажем Станислав Лобач. Супруги работают в Добробуте и много времени посвящают волонтерской деятельности.
Оксана Мироненко — врач из Луганска, которая специализируется на хирургии кисти. Свой родной город она с семьей была вынуждена оставить из-за российской оккупации. А весной 2022 года почувствовала ужас войны во второй раз — полномасштабное вторжение с детьми встретила в Буче, но успела уехать в Киев. В начале марта из этого же городка, который в то время попал под оккупацию, пытались уехать ее родители. Но машину расстреляли рашисты, мать скончалась на месте, а отец получил контузию и травму руки. Его оперировала дочь в Добробуте с командой врачей. В честь мамы Оксана Мироненко и ее сестра основали благотворительную инициативу, а затем благотворительный фонд, который помогает переселенцам, военным и отправляет гуманитарную помощь на восток. Также Оксана работает в благотворительном фонде сети Добробут — Dobrobut Foundation, проводя лечение военных и гражданских, а также помогая привлекать на это средства.
Оксана Мироненко
Станислав Лобач, его еще называют «Папа Стас», — работает с травмами «больших костей». В Патронатной службе он оперирует и лечит раненых, занимается медицинским распределением бойцов на этапах эвакуации по профилю больниц, а также организует психологическую помощь военным и занимается правовыми вопросами ветеранов и раненых.
Станислав Лобач
Как война изменила врачебную пару, какие новые методы лечения они используют и чем будут заниматься после завершения войны — они рассказали в интервью NV.
О первом прооперированном военном
Станислав Лобач: 24 февраля 2022 года я был на дежурстве. А уже в начале марта оперировал первого военного. Это был наш интерн, что символично, направила в наш госпиталь его и побратима моя жена. Он эффективно воюет, и благодаря ему мы присоединились к патронатной службе Азова. После начала полномасштабной войны мы с женой Оксаной и семьей поехали на Запад Украины, в Ивано-Франковск. Там помогали переоборудовать частную косметологическую клинику для нужд ВСУ. Я вернулся в Киев и начал работать с военными, часть которых проходила лечение в Добробуте и в других больницах.
Оксана Мироненко: Военных нужно восстанавливать, делать серьезные конструктивные вмешательства. Это требует средств на материалы, лекарства, и я занимаюсь поиском ресурсов. Я очень люблю Добробут, и это реально лучшая клиника, но не всегда удается лечить всех пациентов именно здесь. У нас есть благотворительный фонд, благодаря которому мы перевезли более 50 бабушек, дедушек из Кременной (Луганская область) в Ивано-Франковск. А вообще мы причастны к эвакуации более 700 человек. Это обычно маломобильные, одинокие люди. И я до сих пор постоянно помогаю им решить различные вопросы — от восстановления документов до обеспечения закупки памперсами, лекарствами, одеждой, едой и продуктами.
О самом страшном на войне
Оксана Мироненко: Мне было страшно только один раз, здесь, в Киеве. Это было в конце февраля, в начале марта 2022-го. Муж был на дежурстве в Добробуте, а я у друзей. Они разрешили нам пожить в их доме с детьми, котом и собакой. Я хорошо помню тот момент. Мои дети одеты, обуты, спят на диване, их куртки лежат рядом, чемоданчик с документами и ценными вещами стоит рядом. В том доме не было подвала. И ты сидишь над детьми всю ночь, а где-то там постреливают. Я понимаю, о чем идет речь еще с 2014 года. Мне комфортно на войне. Но когда смотришь на двух своих детей, и понимаешь, что сейчас может прилететь — и они или калеки, или мертвы, то вот этот момент очень страшный. Заснуть не можешь. У нас был план вывезти детей и вернуться и работать. Но жизнь так сложилась, что мы не уехали на войну. Помогаем военным и гражданским всем, чем можем.
О работе врачей
Оксана Мироненко: В Луганске я работала с очень прогрессивным заведующим отделением. У нас было правило — мы знаем и владеем всеми старыми методиками лечения, но преимущественно используем современные. Я, конечно, перечитала все старые учебники, но мы отдавали предпочтение литературе последних лет. У меня есть интерны в Академии Добробут, и один из них в начале масштабной войны даже приехал помогать мне в Ивано-Франковск. Также я обучаю врачей на местах. А еще я член Европейской ассоциации хирургов кисти и регулярно посещаю различные события, где можно пообщаться с коллегами и узнать о новых методиках лечения. Военные травмы не стали для нас с мужем новыми — мы сталкиваемся с ними уже десять лет.
Станислав Лобач: Мы постоянно развиваемся. Как пример приведу стоматологию. Когда-то зубы просто удаляли, потом появились простые пломбы, а сейчас используются фотополимерные. У нас так же. Каждые год-два появляется что-то новое — импланты, хирургические техники. С ростом материально-технической базы определяем болезни, которые раньше не фиксировали. В ортопедии и травматологии это очень интересно. Например, сейчас с коллегами работаем над заменой дефектов костных тканей. И у нас есть достижения. Например, я отправил портфолио в клинику в польский Люблин, а они попросили разрешения приехать и перенять наш опыт.
Мы работаем и с новейшими методиками, изучаем рекомендации военных врачей НАТО, в том числе по лечению антибактериальной инфекции. Потому что сейчас много инфекций, которые не удается лечить просто антибиотиком. Поэтому проводим иммунологические исследования, обращаемся в Институт травматологии. Мы постоянно движемся вперед.
Об особенностях военных травм
Станислав Лобач: Военные травмы отличаются, и обычно они высокоэнергетические. Повреждается не только кость, но и мягкие ткани, и нервы, и сосуды. Поэтому невозможно решить проблему за один раз, иногда для этого нужно три-четыре операции. И промежуток между ними составляет месяц-два, порой даже больше. 80% случаев — это пациенты с очень тяжелыми травмами. У нас в Добробуте есть успешные примеры их лечения.
Были даже случаи, когда мы планировали делать ампутации. Но благодаря новейшим химиопрепаратам, я имею в виду антисептики и подходы к лечению ран, нам удалось спасти ноги двум ребятам. И мы помогли им вернуть подвижность конечностей.
Оксана Мироненко: Война диктует новые подходы. Сейчас все врачи должны специализироваться на военной травме. Поэтому нужно одновременно быть и травматологами, и хирургами, и нейрохирургами, и сосудистыми хирургами. Адекватную помощь можно оказать только в том случае, если врач владеет по крайней мере всеми этими базовыми навыками. Мне повезло, поскольку я занимаюсь хирургией кисти. Я могу сшить сосуд, нерв, сделать пластику, и пересадить сухожилия. Я не очень люблю операции на больших костях. Поэтому мы работаем большими командами и можем одновременно восстанавливать кости, мышцы, нервы и сухожилия. Нам повезло со Станиславом. Во-первых, мы супруги, а во-вторых, уже давно знаем «творчество» друг друга. Обмениваемся навыками, опытом и работаем вместе. Это правильный подход, когда над травмой работает мультидисциплинарная команда.
Станислав Лобач: Мы недавно общались с отоларингологом Добробута Юлией Шуклиной, она использует натовские протоколы лечения акубаротравмы (контузия — Ред.). Мы тоже их применяем, в том числе для замены костной ткани. Война — это большой прогресс для медицины, как ни прискорбно это признавать. Я сейчас делаю такие вещи, которые еще два года назад меня бы шокировали. Например, заменяю 10 сантиметров костной ткани. Мы раньше думали, что это могут делать только онкологи. А сейчас мы используем 3D-печать индивидуальных имплантов.
Оксана Мироненко: У меня как раз допечатывается один большой фрагмент бедра.
Станислав Лобач: Мы изменили 18 сантиметров бедра у военного, и он уже ходит. Уровень врачей в Институте травматологии вырос еще больше. Мы с ними консультируемся и отправляем людей на лечение. Некоторые их специалисты вовлечены в операциях в Добробуте, и это дает нам опыт и прогресс для нас. Мы уже можем читать лекции.
О совместной работе
Станислав Лобач: Мы с Оксаной, а она младше меня на 7 лет, учились в одном университете. Она была интерном в нашем отделении. Так вот случилось, что мы вместе.
Я занимался гандболом, был кандидатом в мастера спорта. Моя бабушка прошла войну, с 1943 года она работала военным хирургом. Моя старшая сестра тоже врач, а вот родители работали по другой специальности. Очень небольшой процент людей поступает на первый курс медицинского университета и они сразу выбирают травматологию по специальности. Поверьте мне, я хотел стать и лором, и неврологом, и реаниматологом. Я же работал медбратом в реанимации. Когда пришел в интернатуру, один заслуженный врач сказал: «Знаешь, почему я в травматологии? Потому что к нам люди приползают, а от нас — уходят». Я запомнил это выражение на всю жизнь.
Интернатуру я проходил в Луганской областной больнице, и должен был там остаться на работу. Но попал в травматологический пункт, где работал один и постоянно ходил с учебником для молодых врачей. Я очень не хотел, чтобы мне попался пациент с вывихом предплечья. И ко мне привозят человека именно с такой травмой в первое в моей жизни дежурство. Я с умным видом отправил пациента на рентген, а сам побежал в кабинет и схватил свой учебник. Но все закончилось хорошо — вывих я вправил, руку загипсовал, и человеку стало лучше. Вот этот случай запомнился на всю жизнь.
Трудно предусмотреть все. Например, лечили «азовца» — планировали сделать разрез, прикрепить пластину и — все. А в результате работали четыре с половиной часа. Потому что когда сделали вскрытие, кости просто разлетелись в разные стороны. И надо было проверить, не поврежден ли нерв.
Мы дома обсуждаем разные ситуации — Оксана рассказывает о своих случаях, я — о своих. Она безупречный советчик. Мне также повезло в Добробуте с коллективом и с руководителем. Есть с кем посоветоваться, здесь придут на помощь. Мы провели очень серьезную операцию, и руководство позволило пригласить профессора из Института травматологии к нам, в Добробут. Я очень доволен работой здесь.
Мы не любим работать вместе на одной операции в мирной жизни, но ради спасения конечностей раненых военных мы делаем каждый свою работу за один этап лечения. Если видим рану, перелом кости, разрыв нерва, то сначала работает Оксана. Потому что это самое важное — восстановить сосуды и мягкие ткани, а уже потом работать с костями.
Оксана Мироненко: На любой этап операции хирурги не ходят в одиночку, с тобой — команда. Всегда есть медсестра, санитарка и врачи-ассистенты. В Добробуте мы сотрудничаем с нейрохирургами, хирургами. Мы, травматологи, часто оказываем еще и психологическую поддержку. Потому что военному, кроме медицинской помощи, нужны внимание, искренний разговор о его состоянии здоровья, уважение. Привлекаем к работе психотерапевтов, военных психологов, сотрудничаем с ОО «Блакитний Птах». Когда видим, что нашим пациентам нужна такая помощь, то знаем, как ее быстро организовать.
Станислав Лобач: Мы помогаем не только военным, но и гражданским. Один из пациентов, которым занимается фонд Оксаны, — очень тяжелый. Он год пролежал в постели, у него ампутация, сложные переломы и много патологий. Оксана с благотворительным фондом Dobrobut Foundation собрали средства на его лечение на первом этапе и оперировали его также здесь в Добробуте. За счет нашего фонда мы уже прооперировали здесь около 70 человек.
О состоянии военной медицины
Оксана Мироненко: Сейчас украинская военная медицина — лучшая в мире. Такого опыта, как у нас, нет ни у кого. Первичную помощь всегда оказывают правильно — очищают рану от грязи и проводят фиксацию. А дальше направляют раненых в больницы. И уже дальше некоторым пациентам нужна, например, реконструктивная хирургия.
Станислав Лобач: Первый и второй этап эвакуации в Украине — действительно лучший в мире. Я сотрудничаю с патронатной службой Азова, общаюсь с руководством медицинской организации Вооруженных сил и МВД. И мы видим, как они постоянно совершенствуются, и уже сейчас Украина может позволить себе лечение любого пациента. Есть нюансы, вопросы к материально-технической базе тех больниц, принимающих участие в эвакуации. Существуют вопросы к психологической реабилитации пациентов. Насколько нам известно, все эти вопросы постоянно поднимаются и решаются на совещаниях на уровне министерств. Мы иногда в тех совещаниях участвуем и видим, что ситуация улучшается.
Оксана Мироненко: Вертолета для эвакуации пострадавших для каждого раненого на всех направлениях фронта у нас нет. Но это невозможно, поскольку война идет на нашей территории. Врачи и техническое обеспечение нашего военного медицинского звена на передовой — на очень высоком уровне. Я лично участвую в их обеспечении, к этому процессу приобщаются волонтеры. Люди со всей Украины делают все, чтобы военным стало лучше.
Наши парамедики и медики первичного звена стабилизационных пунктов обеспечены всем, чем только можно. У нас пациентам устанавливают шунты. Например, если нога оторвана, они с помощью шунтов соединяют артерии, восстанавливают кровообращение и отправляют в больницу, чтобы пришить ногу.
О жизни после завершения войны
Оксана Мироненко: После окончания войны мы всей семьей поедем на месяц в Грецию, Стас всегда туда хотел, и я, конечно, поеду с ним. Мне нравится остров Крит, это тихое место с очень приветливыми людьми. Хочется месяц полного вакуума. А потом нужно лечить людей. Мне очень нравится ортопедия, травматология. Поэтому я буду заниматься своим любимым делом.
