Изменение климата и национализм. Как одно кормит другое
Новые исследования показывают, что два эти тренда тесно связаны между собой — и не так, как вы могли бы подумать
В соавторстве с Джошуа Конрадом Джексоном, аспирантом кафедры психологии и нейронаук, Университет Северной Каролины в Чапел-Хилл
Два тренда определяли прошедшее десятилетие, и оба из них были рассмотрены на нынешнем заседании ООН.
Один касается эскалации последствий изменения климата. Лесные пожары, наводнения и ураганы становятся все более частыми и более суровыми. 8 из 10 последних лет были самыми теплыми за всю историю наблюдений. Морские биологи предупредили, что коралловые рифы в США могут полностью исчезнуть к 2040-м.
Другой тренд — подъем правого национализма среди западных наций, включающий в себя избрание Дональда Трампа в США и вспышку популярности националистических политических партий по всему миру.
На самом деле, первые четыре речи на нынешних дебатах ООН произнесли бразильский правый популист Жаир Болсонару, Трамп, диктатор из Египта Абдель Фаттах ас-Сиси и праворадикал и президент Турции, Реджеп Эрдоган.
Два этих тренда редко рассматривают вместе. А когда и рассматривают, то их соотношение чаще всего выглядит несчастным стечением обстоятельств, и многие политики-националисты активно препятствуют поиску решений проблемы изменения климата.
Впрочем, наше новое исследование показывает, что два эти тренда могут быть тесно связаны — и не так, как бы вы могли подумать. Эффекты климатических изменений — и тот способ, которым они заставляют общество чувствовать себя напуганным — может быть одним из элементов, подпитывающих правый национализм.
Как климат определяет культуру
Чтобы понять, как климат определяет культуру, важно отступить от нынешних событий и рассмотреть, каким образом климат влиял на общество на протяжении истории человечества.
Культуры могут отличаться так называемой «жесткостью» — строгостью или гибкостью своих правил и традиций, серьезностью наказаний для нарушителей.
Египетские феллахи, к примеру, были одним из самых жестких народов, которых мы проанализировали. Веками они навязывали жесткие гендерные нормы и мощные ожидания относительно того, как следует воспитывать детей.
Когда народы напуганы — войной, болезнями, экономическими потрясениями — они склонны становиться строже.
И экологические угрозы могут так же быть сильно связаны со строгостью.
В одном анализе мы продемонстрировали как уровень голода и нехватки земли предсказали культурное напряжение в исторических сообществах. Феллахи сталкивались с постоянной угрозой затопления и переживали частые землетрясения, песчаные бури и оползни.
Века климатических катастроф также могут предсказать разницу в строгости общественных культур и сегодня. В другом исследовании мы выяснили, что нации, которые пережили худшие засухи, нехватку пищи, природные катастрофы и климатическую нестабильность, имеют сегодня наиболее строгую культуру.
Даже в пределах США штаты, наиболее уязвимые к климатическим бедствиям, отличаются более жесткой культурой. В исследовании 2014 года было установлено, что штаты вроде Техаса, Оклахомы и Алабамы, которые выделяются наибольшими показателями исполнения уголовного или телесного наказания, также имеют и высокие исторические показатели природных катастроф вроде торнадо, наводнений и ураганов.
Анализ эволюции предполагает, что строгая культура может быть и функциональной — даже необходимой — перед лицом климатических бедствий. Это может заставить людей больше сотрудничать, а также больше придерживаться формальных процедур, как вот распределения пайков во время засухи.
И в наших последних работах мы исследовали темную сторону строгости культур. Мы хотели знать, делает ли строгость людей менее толерантными по отношению к религиозным, этническим и сексуальным меньшинствам. Другими словами, мы исследовали, процветают ли предубеждения в суровых социумах.
Эта динамика будет иметь серьезные последствия для нашего понимания геополитических событий. Если климатические аномалии вроде ураганов и лесных пожаров влияют на «строгость» культур — а эти катастрофы в последнее время случаются все чаще — это может привлекать все больше людей к политикам, которые поддерживают ксенофобскую, гомофобную или расистскую риторику.
Экологические угрозы и предупреждения
Чтобы проверить свое предположение, мы собрали группу из 19 исследователей из восьми различных наций. Имея экспертов по экономике, психологии и антропологии, наша команда была хорошо подкованной, приступив к исследованию влияния экологических угроз и культуры на предубеждения и политический национализм.
Все закончилось исследованием 86 различных исторических социумов, 25 современных наций и 50 американских штатов на основе данных более 3 миллионов человек.
Результаты были очень последовательными. Народы, более уязвимые к климатическим угрозам, имели жесткие культурные нормы, а также высокий уровень предубеждений против меньшинств. Например, в американских штатах, которые переживали климатические проблемы и культурное напряжение, белые респонденты изрядно брезгуют браками с чернокожими, азиатами или латиноамериканцами. Турция и Южная Корея также отличаются строгостью культуры, и вместе с тем продемонстрировали высокий уровень отвращение к проживанию с человеком другой национальности, сексуальной ориентации или религии.
Затем мы исследовали, можно ли культивировать такие социальные или политические убеждения в лабораторных условиях, приобщив к этому эксперименту 1000 человек со всего мира. Мы заставили одну группу написать об угрожающих событиях в их окружении — включая, но не ограничиваясь климатическими. Другие писали про угрозы в их личной жизни. Последняя группа писала, что ела на завтрак.
Люди, которые писали про угрожающие экологические события, заявили о своей самой горячей поддержке более жестких социальных правил и норм. Те же люди были более предвзятыми по отношению к этническим меньшинствам. Это исследование показало, что даже короткие напоминания об экологической угрозе могут влиять на политические склонности людей и делать их менее толерантными.
Наконец, мы исследовали, как все эти вещи работают на современных выборах. К эксперименту мы привлекли американцев и французов, в чьих странах как раз происходили президентские выборы.
Мы выяснили, что избиратели, которые чувствовали себя более напуганными, были также скорее более склонными поддерживать суровые наказания нарушителей, больше придерживались традиционных норм и выражали наивысший уровень предубеждений. Избиратели, которые чувствовали себя напуганными, были более склонны проголосовать за Дональда Трампа и Марин Ле Пен, чьи кампании базировались на антимигрантских заявлениях, а также необходимости соблюдения правопорядка.
Одно кормит другое
Согласно буквально каждой оценке, климатические изменения станут только хуже. Без серьезной и немедленной реформы температура и уровень моря будут продолжать расти, так же как и риски дестабилизации ситуации в мире в связи с этим.
Опасность изменения климата для окружающей среды уже стала очевидной для многих людей. И наше исследование подчеркивает менее заметную, геополитическую угрозу. Так как климатические изменения повышают уровень экологической опасности, народы по всему миру могут стать более жесткими, а дискриминационная риторика ультраправых политиков националистов — все более желанной.
Поскольку ультраправые националисты славятся своим пресловутым игнорированием климатических изменений, подъем этих политиков может заодно обострить и эффекты экологических опасностей. Это может создать порочный цикл, в котором угрозы экологической катастрофы и ультраправого национализма всегда будут подогревать друг друга.
Таким образом совместные действия, направленные на преодоление климатических изменений, могут быть не только необходимыми для спасения окружающей среды. Это может также стать важным путем сохранения таких важных ценностей как свобода слова и толерантность в странах и культурах по всему миру.
Перевод НВ
Новое Время обладает эксклюзивным правом на перевод и публикацию колонок The Conversation. Републикация полной версии текста запрещена.
Оригинал опубликован на The Conversation
Присоединяйтесь к нашему телеграмм-каналу Мнения НВ
