Европа разворачивается к Путину? Что показали события в Чехии
В начале октября правящая в Чехии проевропейская либеральная коалиция, возглавляемая премьер-министром Петром Фиалой проиграла миллиардеру Андрею Бабишу — евроскептику, другу Путина и откровенному популисту
Чехи, и я это чувствую каждый день, в большинстве своем не удовлетворены нынешней властью. Многие с ностальгией вспоминают время до 1989 года. И не только сегодняшние старики, но и их дети и даже внуки. И не только малообразованные жители деревень, но и студенты, и айтишники.
Путин стал для них образом того желанного прошлого, когда пусть демократии и не было, но жизнь была определена и гарантирована. Причем в социалистической Чехословакии — на довольно высоком уровне. Те молодые люди, у которых не ладится успешная карьера, слушают и верят своим дедушкам и бабушкам, описывающим красоты и благополучие ЧССР. Успех и быстрое богатство их бывших школьных друзей еще больше отвращают такую молодежь, у которой не все сложилось, от символа иной жизни — Евросоюза.
Сами деды и бабушки, выходя на заснеженные площади чешских городов под промозглым ноябрьским ветром 1989 года, жаждали тогда вернуться в Европу и навсегда уйти от СССР. Но далеко не для всех такое возвращение оказалось субъективно счастливым.
Нет, Европа не обманула
Нет, Европа не обманула, перспектива качества жизни, не говоря уже о праве и свободе, резко улучшились. Но повсюду в послекоммунистическом мире думали жить по-новому, а работать по-старому, как привыкли в социалистическое время. И карьеру делать не трудом, а угождением власти. Советская лагерная поговорка «Как бы так работать, чтоб только не работать, а если и работать, то не прикладая рук», она повсюду в соцлагере была установкой сознания большинства, и она сохранилась для неудачников и даже для не-совсем-удачников.
Среди народов, которые не испили этой советской браги привольной жизни с необременительной работой, когда власть подкармливает тебя, чтобы сохранить контроль над тобой, среди таких народов симпатии к Путину совсем не так сильны. Но по всей бывшей социалистической Европе они очевидны — от ГДР до Болгарии. Польшу и Балтийские республики спасают от этих симпатий к воплощенному в Кремле символу советскости только устойчивые антирусские настроения.
Как теперь оказалось, «Осень народов» 1989 года принесла внешнее освобождение от СССР, но отнюдь не внутреннее — от советскости. И когда произойдет внутреннее освобождение — я сказать не берусь. Сейчас идет, скорее, возвратный процесс.
И в заключении, еще одно замечание. Совершенно бесплодно спорить — являются ли Бабиш или Томаш Окамура правыми политиками или левыми, как и Фиала, или «Автомобилисты», или «Пираты». Это традиционное для европейской политики 19 века разделение исчезло. Сейчас партии и их избирателей разделяет иное — убеждение, что свободный человек может сделать себя счастливым (либеральный принцип) и отрицание свободы, как пути к благополучию, ностальгия по хорошей казарме, где о тебе заботятся и указывают, что надо делать (антилиберальный принцип).
В конкретных обстоятельствах сегодняшнего дня первая позиция соединяется с Брюсселем (Евросоюз, НАТО), а вторая — с Москвой.
И в этой дихотомии нельзя не признать — бывшая подсоветская Европа через 35 лет после достижения свободы разворачивается к Москве, Путину и казарме. Все остальное — малозначимые детали.
Текст опубликовано с разрешения автора
