Некоторые люди, которые мало или поверхностно знакомы с темой травмы, думают, что худшие последствия травматического (их) события (й) — это флешбеки, интрузии, кошмарные сновидения.

На мой взгляд, нет.

Хуже всего — это последствия, которые заключаются в мировоззренческом потрясении. Вы уже не сможете видеть мир и себя в нем такими, как раньше. Потому что вы узнали очень болезненным способом, что в нем есть вот такие ситуации, вот так или так может произойти с вами.

Условно, если человек пострадал от нападения на улице, хоть он и проработает свой страх и его миндалевидное тело будет оставаться спокойным на похожей улице, все же знание о том, что такие ситуации возможны и они случаются, что люди могут нападать, является очень глубоким вызовом и трансформацией идентичности в целом.

Интеграция в идентичность этой истории выжившего от нападения — это еще долгий путь в работе со своим чувством Я, своими представлениями о себе нового и исследования мира, который до травматической истории был часто кардинально другим. Безопасным, более легким, свободным и безболезненным.

Травма требует называния того, что не имело имени

Это и внутренний голос, который что-то мне говорит. И то, как я взаимодействую с людьми. Из каких представлений о мире я это делаю. Не пробуждаю ли я отношения и свою жизнь, только исходя из позиции того, что ситуация может повториться? Даже если страха или избегающего поведения нет.

Мировоззренческое потрясение — оно такое. Нас что-то шокирует и мы даже не можем дать этому название, а строим жизнь вокруг этого, неназванного, еще долгое время.

Еще один пример.

Ребенка домогается или физически абьюзит кто-то другой, о чем он не может сказать родителям. По каким-то своим причинам. Не хочет расстраивать, не поверят, не верит, что защитят. Тогда потрясение будет заключаться в том, что «они не замечают», «им все равно», «они равнодушны или поддерживают нападающего».

Исходя из этого потрясения строятся все дальнейшие отношения по схеме «недоверие», «предательство», защита заранее, избегание с глубинными установками — от «ни на кого нельзя положиться», «мои слова и чувства ничего не значат» до «говорить опасно», «нет никого на моей стороне». Мозг поддерживает эти нейронные связи, которые активируют эти схемы безопасности. И наш разум уже сам фильтрует реальность и то, что мы видим в ней.

Есть множество исследований о том, что люди более чувствительны к одним сигналам и отфильтровывают другие.

То есть люди, которые пережили такое глубокое потрясение, будут склонны строить свое поведение вокруг сигналов, которые напоминают (даже отдаленно) то знание или переживание, которое их шокировало, чем замечать то, что сейчас является безопасным, отличным от той истории или поддерживающим.

Вот это и есть худшие последствия травматического события.

Травма требует называния того, что не имело имени, то есть телесных и эмоциональных феноменов. И никогда не проходит в одиночку. То есть чтобы назвать и взять под контроль процесс или воспоминание, нужен другой человек, а часто даже целая группа людей.

В истории человечества есть разные способы переживания болезненного и пограничного (на грани жизни и смерти) опыта. В частности, с помощью коллективных обрядов, песен, историй. В разных племенах существовали обряды возвращения воина с охоты или битвы.

Читайте также:

Масиа Буадес Ротгер

Серьезные изменения. Как детская травма влияет на мозг, тело и гены

Трансформация касалась не только изменения психологического состояния, но и изменения идентичности, присвоения идентичности выжившего, идентичности того, кто выжил, хотя и получил повреждения. В современном времени и пространстве вместо объединяющего влияния племени является поддержка сообществ, групповая терапия, занятийные активности (походы в горы с ценностной целью, спортивные активности, волонтерство, общественный активизм и т. п.).

Труднее всего бывает определить, что недоверие, осуждение, обесценивание себя или других и является криком о помощи и активацией тех нейронных сетей, которые отвечают за безопасность, а значит является следствием травматического опыта. Также трудно идентифицировать телесный дискомфорт и определить его глубокую первопричину. Но после честного ответа себе на вопрос: «Что-то тяжелое и болезненное произошло со мной?», — стоит совместить ответ с тем, как вы сегодня живете и чувствуете ли вы внутреннюю силу. И тогда уже решить, как с этим быть — решиться на изменения или жить так, как раньше.

Правовая информация. Эта статья содержит общие сведения справочного характера и не должна рассматриваться в качестве альтернативы рекомендациям врача. NV не несет ответственности за любой диагноз, поставленный читателем на основе материалов сайта. NV также не несет ответственности за содержание других интернет-ресурсов, ссылки на которые присутствуют в этой статье. Если вас беспокоит состояние вашего здоровья, обратитесь к врачу.

Текст публикуется с разрешения автора

Оригинал

Присоединяйтесь к нашему телеграм-каналу Погляди NV

Больше блогов здесь