Призраки Киева. История нескольких десятков пилотов, которые в первые дни большой войны надежно прикрыли небо столицы — реконструкция NV

Около 15:00 24 февраля 2022 года Дмитрий, молодой пилот истребителя МиГ-29 (своей фамилии он не называет из соображений безопасности) ждал взлета для защиты Киева. На тот момент он уже имел опыт перехвата российских ракет и первой потери связи с побратимами. Чтобы все это получить, ему понадобилось менее полусуток: за 11 часов до того, около четырех утра, он находился на «мирном» дежурстве в небе — там, между облаков, и встретил начало полномасштабного вторжения России.

Одна потеря, о которой Дмитрий узнал перед очередным взлетом, ударила по нему особенно сильно — по радиообмену он услышал, как россияне во время воздушного боя убили его командира полковника Вячеслав Ерко.

В Воздушном командовании (ВзК)Центр впоследствии рассказали, что Ерко на тот момент провел несколько боев. Сначала — против 12 самолетов и 8 вертолетов врага, которые направлялись наносить удары по Киеву. Затем опытный командир подбил вражеские штурмовик Су-25 и несколько вертолетов Ми-24. Однако во время следующего вылета Ерко сам поймал ракету.

«Был перехват противника, — вспоминает Дмитрий. — Но из-за того, что у врага было преимущество в количестве, один российский самолет сманеврировал, а другие два подошли с противоположного направления и пустили ракету [в истребитель Ерко]».

Ерко успел катапультироваться, но российские оккупанты, нарушив все правила войны, расстреляли его в воздухе.

Тогда у Дмитрия не было времени на эмоции: приходилось подниматься в небо и выполнять задания. Однако после гибели командира пилот решил изменить тактику: действовать менее шаблонно и больше маневрировать.

«Ты понимаешь, что тебя ждет, и усиливается жажда жизни, — объясняет он, — Хочется все-таки выжить в разных ситуациях. Понятно, что на земле ты думал об одном, но когда фонарь [прозрачный колпак над местом пилота] в кабине закрывается и запускаешь двигатель, то переключаешься и как будто входишь в новый мир».

В то время в отечественных СМИ и соцсетях начали появляться ободряющие сообщения о легендарном украинском пилоте-истребителе, который один за другим сбивает в небе над столицей вражеские самолеты, — Призраке Киева. О нем писали даже государственные органы: СБУ, в частности, 27 февраля 2022 года заявила, что по состоянию на тот день пилот уже сбил более 10 самолетов оккупантов.

Со временем Призраку приписывали сбитие 40 самолетов. Однако в конце апреля, когда россияне уже были вытеснены из Киевской области, в ВзК признались: на самом деле Призрака Киева не существует. Мол, это не один человек, а «собирательный образ пилотов 40-й бригады тактической авиации ВВС, которые защищают небо над столицей». Численность бригады до сих пор не разглашается, как и ее парк, но именно к этому подразделению принадлежал Ерко, и в его рядах до сих пор летает молодой пилот Дмитрий.

NV с помощью Дмитрия, его побратимов из бригады, командующего ВзК Центр и экспертов восстановил ход первых и наиболее тяжелых боев в небе за Киев, во время которых украинские летчики сломали план врага завоевать полное превосходство в воздухе и получили народное звание Призраков Киева.

Первые удары

Утром 24 февраля, во время первой воздушной атаки, россияне направили на Украину более 155 ракет. Враг несколькими волнами ударил по всем радиолокационным подразделениям радиотехнических войск — глазам Воздушных сил, а также по аэродромам, позициям ЗРВ и пунктам управления, рассказал NV генерал-лейтенант Анатолий Кривоножко, командующий ВзК Центр. Так противник пытался подавить всю систему противовоздушной обороны (ПВО) и господствовать в воздухе.

По каждому аэродрому россияне выпустили более 30 ракет, чтобы украинские пилоты не могли взлетать и противодействовать врагу. Однако часть авиации удалось вывести из-под удара и передислоцировать на запасные аэродромы.

Так же было и с Васильковским аэродромом — примерно в 40 км к югу от Киева, где базируется 40-я бригада Призраков. В первый день большой войны 25-летний пилот перехватчика Вячеслав Родионов ценой собственной жизни прикрыл побратимов с воздуха. Он поднял свой самолет и отвлекал внимание врага, пока коллеги рассредоточивались.

«24 февраля было очень тяжелым днем», — вспоминает теперь Дмитрий. Его первым личным заданием стал перехват ракеты, летевшей с южного направления. Однако по полученным с земли координатам молодой пилот так ее и не нашел.

Российская авиация начала залетать в украинское воздушное пространство после первых ракетных ударов. Противник атаковал на востоке, юге и севере. Именно на последнем направлении было горячее всего — столица была главной целью врага.

С севера вражеские пилоты залетали низко, по руслу Днепра, используя рельеф местности, вспоминает Кривоножко: так россияне пытались быть незаметными.

Границу с севера тогда пересекали преимущественно их бомбардировщики, штурмовики и вертолеты — без прикрытия истребителей. Вся эта армада заходила на украинскую территорию, чтобы уничтожать критически важные для Украины объекты, которые до этого не удалось поразить ракетами.

Тем временем украинская авиация, выведенная из-под первого удара, на резервных аэродромах готовилась к бою. Летчики приходили в себя, заправлялись горючим и уже через полтора часа после массированного удара добрались до белорусской границы — на территорию впадины вдоль Днепра. Именно там, как вспоминает командующий ВзК, истребители ВСУ встречали очередную партию самолетов из РФ.

Этого россияне не ожидали.

«Во время первого захода, когда наши истребители подошли, россияне отвернули и не ввязались в бой, — говорит Кривоножко, — Во время второго ситуация повторилась. Они не понимали, кто летает, потому что, по их данным, было уничтожено все: авиация, зенитно-ракетные войска и так далее. И только уже после третьего захода, около 11−12 часов дня [24 февраля], начали идти очень жесткие ближние воздушные бои».

В это время украинские Радиотехнические (РТВ) и Зенитные ракетные войска (ЗРВ) тоже приходили в себя от ракетных ударов. Поэтому первые трое суток, пока они восстанавливали свою боеспособность, по словам командующего, именно авиация делала все, чтобы выиграть время, вступая в бой с превосходящими силами противника.

«Зенитные войска вступили в бой уже после восстановления, — объясняет Кривоножко, — А первые бои были проведены авиацией. И именно отвагой пилотов врага удалось остановить и немного облагоразумить».

Один против пяти

В начале полномасштабного вторжения российская авиация превосходила украинскую в численности как минимум в пять раз.

Дмитрий Томенчук, редактор авиационного ресурса Militaryaviation, рассказывает NV, что разница сил в цифрах была огромной: около 500 вражеских самолетов на 100 украинских. Кроме того российская авиация превосходила отечественную в технологиях. Ведь все украинские самолеты были произведены еще в советское время — в 1980—1990-х. Тогда как авиация противника принадлежала преимущественно к новому поколению — это были истребители, сданные в эксплуатацию в 2018—2019 годах. Преимущественно речь идет о позднесоветских или постсоветских моделях, типа Су-35.

«Их истребители, например, более продвинутые, — объясняет Томенчук, — Они имеют более современные радары, ракеты и превосходят нас по качественным показателям. Кроме того, россияне имеют специальную авиацию, которая работает с истребителями в комплексе и увеличивает их возможности».

В качестве примера Томенчук приводит разведывательный самолет РФ А-50 — так называемый воздушный радар, который работал из неба Беларуси, сканируя пространство над значительной частью Украины. Кроме того, россияне имеют самолеты — воздушные ретрансляторы и постановщики радиопомех. «Они тогда тоже активно работали, помогая авиации, — рассказывает эксперт. — У нас таких типов [самолетов] вообще нет».

Ближние бои как таковые украинские истребители с российскими практически не могли вести, уверяет NV Юрий Игнат, представитель Воздушных сил. Ведь вражеские самолеты способны видеть соперника минимум за 100 км и имеют на вооружении ракеты с активной головкой самонаведения. То есть российский истребитель может подняться в небо, осуществить пуск ракет и лететь дальше не рискуя, а те уже сами найдут цель.

А вот украинские «птицы» оснащены ракетами с полуактивными головками самонаведения. Это означает, что летчик должен подлететь к противнику на несколько десятков километров, захватить его прицелом, выпустить ракеты и подсвечивать радаром цель, пока те не попадут в нее. За это время атакующий сам легко может стать мишенью.

«Поэтому наша авиация использовала различные тактические приемы, — рассказывает Игнат. — Ключевую роль играют маневры, полеты на предельно низких высотах, — это позволяет выжить и лететь ниже антенны, которая видит твой самолет. Таким образом можно прятаться в руслах рек и на рельефе местности. Вот такая тактика была возможна тогда».

Мы их «щелкали»

Андрей, еще один пилот истребителя МиГ-29 из васильковской бригады, присоединился к своим побратимам через несколько дней после начала большой войны. Он тогда учился в университете обороны в Киеве, поэтому сначала выполнял задания там.

28 февраля его направили в родную часть. Вместе с еще двумя военными в тот день он с ветерком ехал по пустой трассе из столицы в Васильков. Небольшой городок встретил его апокалиптической картиной: пасмурной погодой, разрушенными после ракетных ударов гражданскими домами, поврежденной застройкой воинской части и первыми потерями. Да и обстановка выглядела тревожной: в Василькове работали ДРГ и были замечены снайперские группы.

Андрей, который тоже общался с NV на условиях анонимности, тогда присоединился к планированию операций на командном пункте. Он проводил анализ обстановки и делал предположения относительно дальнейших действий врага. На основании этой информации пилот давал предложения командиру.

«Мы планировали на день вперед, — вспоминает Андрей. — Но это постоянный процесс: все равно обстановка изменится и надо вносить коррективы. И так по кругу».

Военный говорит: они, в частности, анализировали то, как российская авиация выстраивает свои боевые порядки — размещает самолеты, и как они действуют. Благодаря этому можно было понять, что в этом построении было силой, а где скрывалась слабость.

«Я даже просматривал историю с 24 числа, — говорит летчик. — Россияне нанесли ракетные удары и думали, что все — нет нашей авиации, ПВО и РТВ. Они думали, что все окей и воздушная фаза закончена».

Из-за вот этого «все окей» в Украину российские летчики заходили с уверенностью, не ожидая противодействия. «Они действовали нагло, — замечает Андрей. — С 24 по 26 февраля была наглость. Они были уверены, что нет ПВО, и действовали как у себя дома».

Поэтому все планирование и последующие шаги украинской авиации были связаны с тем, чтобы «поотрубать россиянам пальчики». И только после того, как украинцы начали щелкать самолеты врага как орехи, противник принялся менять тактику.

«Наши истребители сбивали самолеты и крылатые ракеты под прикрытием собственной ПВО», — вспоминает Андрей.

Его побратим из бригады Дмитрий отмечает: после восстановления украинской противовоздушной обороны в небе стало легче работать и эффективнее бить врага.

«Мы знаем возможности наших самолетов. Они не очень совершенны, — объясняет Дмитрий, — Но у нас есть ПВО, которая может помочь. Поэтому иногда мы работали как воздушная мишень: ты сымитировал некоторые действия и отвлек врага от себя. Когда россияне пытаются найти тебя, то пренебрегают другим [наземной ПВО]. В комплексе это работало».

Украинские пилоты, по словам Игната, очень рисковали, но, несмотря на это, всегда вылетали на перехват превосходящего по численности и технологиям противника. Действовали неожиданно, маневрировали. Помогал хорошо знакомый рельеф местности, ведь прижиматься к земле надо было все сильнее.

«Понятно, что по ним были пуски ракет, — так было всегда во всех этих ситуациях, — добавляет Игнат. — Авианалетов было несколько в день [каждые четыре часа]. И наши вылетали на перехват. Соответственно оккупанты должны были реагировать. Как бы там ни было, но на них летит истребитель МиГ-29: да, старый, но у него тоже есть ракеты, тоже есть радар, и управлением с земли ему подсказывают, где летит рашист».

Они знали, на что идут

На такие вот перехваты неоднократно вылетал 47-летний летчик-истребитель первого класса Александр Брынжала, который также воевал в составе 40-й бригады тактической авиации. В ночь на 2 марта его с напарником подняли на защиту столицы против четырех российских самолетов. Однако выяснилось, что там сразу 12 вражеских истребителей. Украинцы не сошли с боевого курса, навязав противнику воздушный бой.

Как вспоминает пилот Андрей, который тогда следил за ситуацией с командного пункта, Брынжала пустил ракеты по противнику и подбил, по разным данным, от одного до двух самолетов. А его напарник — еще один.

Но для Брынжалы тот бой стал последним. «Много было таких случаев, как с Брынжалой, — замечает Андрей. — Но этот особенно запомнился».

13 марта погиб 29-летний Сергей Тарабалка — еще один летчик-истребитель, которого долгое время в соцсетях считали Призраком Киева. По данным Воздушных сил, пилот также вступил в противостояние с превосходящими силами врага.

Ожесточенные бои в небе велись также на Житомирщине. Как вспоминает командующий ВзК Центр Кривоножко, в марте 2022-го на этом направлении российская авиация пыталась обеспечить продвижение сухопутных войск, чтобы те полностью перерезали подходы к Киеву. Но достичь своего оккупантам не удалось, хотя иногда и возникали ситуации, когда 7 украинских истребителей взлетали против 15 российских.

На Житомирщине россияне также сильно повредили аэропорт. И когда украинские самолеты вылетали один за другим, встречая врага, оккупанты не понимали: как это возможно?

«В радиообмене, который мы имели возможность прослушивать, тогда прозвучала фраза: «Да аткуда ани, б***ь, берутся?!» — вспоминает Кривоножко.

По его словам, все украинские пилоты, погибшие тогда в боях, понимали, что каждый полет может быть последним. Но никто не отказался от выполнения задания. «Они знали, что противника гораздо больше, чем нас», — добавляет командующий.

Всего за февраль-март в боях с украинской стороны могло погибнуть до 10 летчиков-истребителей, отмечает эксперт Томенчук, — в частности в Киевской, Житомирской и Черниговской областях, где шли основные бои.

В ВзК Центр NV подтвердили лишь то, что восемь летчиков, которые принадлежали к бригадам их подчинения, получили звание героев посмертно.

Погибшие были также и среди пилотов штурмовой и бомбардировочной авиации. Ведь последние отрабатывали по наземным колоннам российской техники, которые двигались с разных направлений для окружения Киева.

«У нас были потери, — говорит Игнат. — Но тот вклад, который сделали пилоты с начала боев, и под Киевом в частности, где также были колонны врага, — неоценим».

Нехватка современных самолетов

Вспоминая оттеснение врага с Киевщины, Дмитрий отмечает: это удалось сделать благодаря комплексным действиям всех Вооруженных сил Украины.

Российская авиация перестала залетать на неоккупированную территорию Украины только где-то через полтора месяца после начала большой войны. Тогда немного уменьшилась нагрузка на пилотов.

«Это был маленький выдох, — говорит Дмитрий. — Можно будет выдохнуть больше, когда это все закончится. Но выдохнуть полностью — уже никогда».

Сегодня летчики-истребители Дмитрий и Андрей вернулись к постоянным дежурствам в центральной Украине. Однако ездят они и на ротации ближе к зоне наземных боевых действий.

«Мы многое можем сделать, но мы ограничены сейчас в наших средствах — самолетах, — объясняет Андрей, — Современный [американский] истребитель F-16 по сравнению с МиГ-29 — это как новая BMW против жигуля. Если у нас будет F-16, то наши возможности станут намного больше».

Ведь то, что сейчас летчики-истребители делают четырьмя МиГами, можно будет сделать одним самолетом типа F-16. В частности, и сбивать больше врагов силами самой авиации.

По данным 40-й бригады тактической авиации, за год большой войны только самостоятельно, без помощи ПВО, ее пилоты сбили 16 вражеских самолетов и 2 вертолета.

Этот материал впервые напечатан в журнале NV № 2 за май 2023 года. Приобрести его можно здесь.