Провалившаяся попытка Москвы организовать встречу между Путиным и Трампом в Будапеште имела столь серьезные последствия, что надежда на скорое завершение войны против Украины, казалось, окончательно растаяла.
Заявление Трампа о том, что проведение новой встречи стало бы «пустой тратой времени», фактически, перечеркнуло так называемый «анкориджский импульс» — выражение, которое Путин использовал вплоть до середины октября. Этим термином в Кремле обозначали якобы данное Трампом в ходе саммита на Аляске согласие с российским толкованием «первопричин» войны.
После этого Путин вновь прибегнул к ядерному шантажу — шагу, от которого он воздерживался большую часть первого года президентства Трампа (что было для него весьма нетипично). Тем не менее, в политической атмосфере наметились новые течения, вселившие у некоторых надежду на возобновление переговоров,
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Нам необходима ваша поддержка, чтобы заниматься качественной журналистикой
ориентированных на достижение конкретных результатов.
Снятие санкций, вероятно, станет ключевым требованием Москвы
Рискованная ядерная игра не принесла Путину ожидаемых результатов. Расплывчатое распоряжение Трампа о немедленном возобновлении ядерных испытаний, наравне с другими ведущими державами, поставило российских экспертов в тупик и вызвало тревогу. 5 ноября Путин созвал экстренное заседание Совета безопасности, которое, в нарушение обычного протокола, проходило открыто для прессы.
Во время тщательно срежиссированных дебатов о подготовке ядерного полигона на Новой Земле к подземным испытаниям, предсказуемо «ястребиные» участники неожиданно выступили за выжидательную позицию. Тем не менее, российский автократ все еще может заявить, что ему удалось укрепить свои позиции и сдержать попытку США оказать давление на Москву. Российская версия ядерного сдерживания — это не столько «интеллектуальная игра» с продуманными ходами, сколько ярмарка тщеславия, призванная продемонстрировать чрезвычайно дорогостоящие, но сомнительные с военной точки зрения системы вооружения.
Начальник Генерального штаба Валерий Герасимов доложил Путину о якобы вновь завоеванном преимуществе на полях сражений Донбасса в ходе того же заседания, на котором сообщил об успешном испытании крылатой ракеты с ядерной энергетической установкой «Буревестник». Его доклад о двух масштабных окружениях оказался плодом стратегической фантазии: этого не подтверждают даже карты боевых действий, опубликованные в российских СМИ.
Тем не менее ситуация вокруг двух соседних городов — Покровска и Мирнограда — крайне сложна для украинских войск: непрекращающиеся атаки российской армии могут заставить их отступить к следующему оборонительному рубежу. Военная логика такого отхода была очевидна как минимум несколько недель, но упорная оборона, нанесшая российским штурмовым войскам десятки тысяч потерь, приобрела и огромное символическое значение. Украинское командование может исходить из стратегических соображений, тогда как Путин способен преподнести захват нескольких десятков квадратных миль тлеющих руин как великую победу.
Сочетание вымышленных ядерных преимуществ и преувеличенных успехов в затяжных боях позволяет Путину демонстрировать гибкость в переговорах о новом мирном соглашении. Министр иностранных дел России Сергей Лавров, на время вынужденно исчез из публичного пространства, что можно было расценить как сигнал готовности Москвы смягчить свою жёсткую позицию, за которую, правда, он формально не отвечал.
Существенным стимулом для возобновления переговоров с США стала положительная динамика встречи Трампа и председателя КНР Си Цзиньпина, где в приоритете стояли торговые вопросы. Украинская тема, однако, тоже обсуждалась. Впечатление о том, что вопросы, критически важные для России, обсуждаются «за спиной» её лидера, подкрепило приглашение Трампом в Белый дом пяти лидеров стран Центральной Азии — Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана — и признание ими ключевой роли президента США в возможном мирном соглашении.
Все стороны осознают постепенное ухудшение состояния российской экономики. Путин продолжает отрицать очевидное, несмотря на пересмотренный прогноз Центрального банка России, предсказывающий нулевой рост. Официальная макроэкономическая статистика тщательно корректируется, но стабильное снижение объёмов грузоперевозок железными дорогами ясно показывает реальную глубину рецессии. Новые санкции США в отношении экспорта российской нефти бьют по наиболее уязвимому сектору экономики: доходы бюджета от нефтегазовой отрасли в октябре сократились на 26,7% по сравнению с тем же месяцем 2024 года.
Российская военная машина может поддерживаться лишь за счёт повышения налогов для бизнеса и выборочной конфискации частных сбережений. Бизнес-элиты пытаются сохранить свои состояния, но их личные стратегии выживания сталкиваются с требованиями государства о дополнительном доходе и давлением санкционного режима. Нефтяной гигант «Лукойл» попытался обойти последнее американское ограничение, продав свои международные активы швейцарскому трейдеру Gunvor, которого Министерство финансов США называет «марионеткой Кремля», но сделка не состоялась. И чиновники, и бизнесмены признают, что факторы, тянущие вниз экономику, только множатся, однако общественное мнение по-прежнему рассчитывает на улучшение ситуации в ближайшие месяцы.
Путин не может полностью уйти в параллельную реальность военных побед, экономической стабильности и массового преклонения, поэтому продолжает проводить перестановки в элите и подавлять недовольных. Его расчёт рисков в отношении принятия соглашения о прекращении огня формировался страхом продемонстрировать слабость. Это было бы разрушительно для долго культивируемого образа сильного лидера. Последние демонстрации силы могут уменьшить этот страх и дать ему временное пространство для компромиссов и замораживания боевых действий.
Такая гибкость могла бы мгновенно найти поддержку у большинства элит и населения, но, чтобы предотвратить вопросы о расходах и целях войны, подрывающие эту популярность, ему необходимо обеспечить экономические выгоды от своих уступок. Снятие санкций, вероятно, станет ключевым требованием Москвы в потенциальном новом раунде переговоров, а партнерам по западной коалиции придётся столкнуться с трудным выбором: вознаграждать ли агрессию Путина или нет.
Перевод NV
NV имеет эксклюзивное право на перевод и публикацию колонок Павла Баева. Републикация полной версии текста запрещена