Все началось с телефонного звонка в пятницу. Это были мои младшие коллеги из «Открытого диалога», энергичные, улыбчивые и немного сумасшедшие. «Юрка, мы рисуем украинский флаг перед российским посольством. Нам нужен один волонтер». Они сказали это так, будто это была прогулка вдоль Вислы, а не празднование Дня украинского флага перед российским посольством. Прежде чем я успел расспросить о подробностях, добавил, что последний раз писал Солидарность на стене около сорока лет назад. Но что за черт, подумал я — мои кости уже не те, что прежде, позвоночник трещит, но как я могу сказать «нет» людям, которые верят, что мир еще можно немного улучшить с помощью банки краски?
В субботу, около десяти утра, мы уже стояли возле посольства. Хороший солнечный день. Варшава только что проснулась. Мы разлили желтую и синюю краски на асфальт. Никто не кричал, никто не протестовал. Только краска. Краска, краска, краска. Водители и люди в автобусах были немного удивлены, что на улице Бельведерской какие-то люди, одетые в желто-синие комбинезоны, что-то задумали.
За считанные минуты место происшествия кишело полицейскими машинами и службами экстренной помощи. А интернет неистовствовал.
Гражданин Ежи превратился в «еврейского бандеровского приспешника»
Вживую все было довольно вежливо — спонтанный гражданский протест — экологическая краска, бесплатные полотенца. Полиция приехала, наблюдала, делала заметки и все записывала. Никто не кричал, никакой драки. Городские бригады все убрали, прежде чем краска высохла,.
Безжалостное нападение
И тролли, казалось, именно этого и ждали. За три часа гражданин Ежи превратился в «еврейского бандеровского приспешника», «агента СБУ», «предателя нации» и «украинского подонка». Как по команде.
Поразительно, как много поляков только и ждут повода, чтобы постоянно вешать ярлыки в своей маленькой войне за идентичность. Это стиль эпохи: никто больше не разговаривает, все плюют. У каждого дома есть небольшой следственный комитет и телефон с доступом к яду. Вам не нужно знать, что произошло, или почему — вам просто нужно чувствовать, что вы можете кого-то безнаказанно ударить, находясь за углом.
Я читаю эти комментарии со смесью гнева и сожаления. Кто-то написал: «Соратник Сороса». Кто-то другой: «Он предал польскую кровь за киевские серебряные монеты». А один — очень образно — подумал, что «таких людей надо выгонять польской палкой». Я вспомнил, что это не первый раз, когда кого-то вроде меня «выгоняют». Раньше это делали офицеры в форме, теперь — в комментариях. Прогресс, дамы и господа.
На мгновение мне стало жаль. Не потому, что они меня обидели, а потому, что это было так предсказуемо. Ты делаешь что-то простое, чистое, а потом целый оркестр моральных исследователей, стопроцентно чистых поляков, приходит, как духи, и дают тебе пощечину. Потому что в Польше бескорыстие — это практически преступление. Каждому поступку нужен спонсор, а каждой точке зрения — покровитель. Если у тебя нет и того, и другого, ты опасен.
След, оставленный после себя
Я снова вернулся туда после обеда. Краска немного высохла, немного разлилась, а остальное смыли городские спасатели. Женщина с тележкой посмотрела на нее и тихо сказала: «Прекрасно». Вот и все. Никаких пышных слов, никакого героизма. Но в тот момент я понял, что дело не в эффекте. Дело в следе. Что-то, что осталось — хотя бы на мгновение — прежде, чем город снова смоет все эмоции.
В тот вечер я снова проверил интернет. Волна ненависти еще держалась. Но теперь я смотрел на вещи по-другому. Каждая обида была как подтверждение того, что чего-то достигнуто. Потому что когда мир начинает дрожать под несколькими ведрами краски, это означает, что краска имела свою цель. Сотни тысяч просмотров видео показали, что не все поляки сошли с ума на почве антиукраинской истерии.
Через несколько дней позвонили дети. «Папа, наши друзья увидели твое фото. Они спрашивают, почему ты так поддерживаешь Украину». Я не читал длинной лекции. Я просто сказал, что желтый и синий — это защитные цвета. Они защищают от усталости, цинизма и равнодушия. Кроме того, мне нравится быть нужным. И, возможно, именно это больше всего раздражает тех, кому уже ничего не нужно — кроме собственного гнева.
И если кто-то спросит, кто за этим стоял, я отвечу: семь человек, несколько банок краски и инстинкт, что иногда просто надо что-то покрасить.
Впервые опубликовано на wiadomosci.onet.pl
Перепечатано с разрешения автора