«Так делали все». Воспоминания сестры милосердия о повальном мародерстве в российской армии в Первую мировую войну

«Как-то вернулись из разведки казаки и рассказали, что они доходили до богатого городка с дворцом местного [курдского] хана, — пишет Семина. — С их приближением жители бежали вглубь страны, оставив город совершенно пустым.

— Вот, трясця им, как много жили эти ханы! — рассказывали казаки, — Чего только у них нет! Хоромы высоченные! Зеркала по пять аршин! Ковров — тьма! Аж страшно… Посуды сколько! И вся медная!.. Если бы так все забрать — вот бы богатым был!..

Они не могли забрать с собой ковры — настолько они были огромные. Поэтому порезали их на куски и поделили между собой. А чтобы порадовать [медицинских] сестер, принесли и нам по куску и от ковра, и от зеркала. […] Да и не один этот разъезд ходил в богатые ханские имения. Ходили и другие, пока была с того выгода.

Как-то два казака пришли к нам в летучку и принесли кусок ковра — аршин шесть или семь (аршин — 0,7 м).

— Вот, сестра, не купите? Дешево отдадим!

Меня в лагере знали и считали богатой. Я этот ковер купила, свернула и связала его, наклеила записку с моим именем и отправила его в интендантскую кладовую в Урмию. Так все делали, когда хотели что-то" отправить".

А вот о цене человеческой жизни. Врач Семин проводит экскурсию Кристине Дмитриевне по месту, где проходили ожесточенные бои.

«Мы поднялись на гору, и я сразу увидела, что везде из земли торчали руки, ноги и головы. Трупы были совсем черные, но не сгнили», — пишет Семина.

«Турки занимали здесь все высоты, — объясняет ей муж. — Их расположение было удобнее нашего, а посмотри, сколько их здесь набили! Вот здесь, повсюду, были их окопы. В них потом и закапывали их трупы. Но земля была мерзлая, со снегом. Теперь снег растаял, и трупы почти все на поверхности. Пойдем дальше. Вон еще окопы. Когда я первый раз был здесь, нашел складной ножик».

Семина отвечает: «Нет, я не пойду дальше! Я боюсь наступить на руку или на ногу этих тел».

Тогда врач повел жену в лагерь показать щенков. Семина пересказывает со слов мужа, как они появились в мельчайших деталях: как в заброшенной курдской деревне осталась огромная собака, которая переплывала через реку к русскому лагерю, чтобы тайком поживиться остатками выброшенного ужина.

А это уже рассказ самого врача Семина: «Несколько дней назад прибежали ко мне из команды и сказали, что собака плывет к нашему берегу, а в зубах у нее — похоже, что щенок! Я пошел и увидел собаку, когда она как раз поднималась на большой плоский камень и держала в зубах щенка. Камень был мокрый и скользкий; она вылезла на него, но щенка не выпустила из зубов, посидела немного, снова прыгнула в воду и поплыла к нашему берегу. […]

Кто-то закричал: «Собака снова плывет!» Мы стали наблюдать и увидели, что она снова держит в зубах щенка! Второго! Высоко задрав голову, чтобы не замочить щенка, она боролась с течением и, выбиваясь из сил, плыла к нашему берегу. А когда вылезла из воды, то принесла и положила малого на то же место, где оставила первого щенка. И сразу же поплыла обратно за следующим. Таким образом собака-мать три раза переплывала эту бурную реку, спасая своих детей от голодной смерти. […] Когда наступил вечер и команда поужинала, собаке набросали полно вареного мяса! «Пусть поужинает! Она сегодня поработала», — говорили солдаты и едва ли не на цыпочках ходили, чтобы не беспокоить ее.

[…] Щенков принесли ко мне в комнату. Думали, что мать их бросила, и что они без нее могут потеряться. […] Утром пришли из команды и сказали, что собака опять выла всю ночь. «Это, — говорят, — мать щенка приходила ночевать, но не нашла детей и плакала всю ночь. Нам спать не давала. Мы ее гнали, бросали в нее камнями. Но она только отбежит недалеко и опять воет; плачет, значит, за детьми…»

Рассказ врача о собаке со щенками — эмоциональный, подробный и почти на две страницы. Кажется, посмотреть на собачью семью остановился весь мир. А с ним и Великая война.

А вот описание окопов и погибших в них солдат — двумя предложениями.