Сумерки Европы. Как нерешительность «вырождающихся демократий» развязала руки зарвавшемуся диктатору и привела к войне
1 сентября 2019 года исполняется 80 лет с момента начала Второй мировой войны. В 1930-х годах дипломатические маневры Запада и попытки умиротворить Адольфа Гитлера стоили Европе миллионы жизней.
Геополитическая ситуация в Европе к осени 1939 года складывалась крайне неблагоприятно: 23 августа между Германией и СССР был подписан Договор о ненападении, более известный как пакт Молотова-Риббентропа.
Согласно договору, стороны обязывались воздерживаться от нападения друг на друга и соблюдать нейтралитет в случае, если одна из них становилась объектом военных действий третьей стороны. Иными словами, Советский Союз обещал не вмешиваться в конфликт Третьего Рейха с Польшей и Западной Европой.
Ни в Варшаве, ни в странах Балтии тогда не предполагали о существовании секретного дополнения к пакту, согласно которому определялись сферы интересов двух тоталитарных государств в Европе.
В частности, он описывал границы территорий, которые переходили бы под контроль Берлина и Москвы в случае «территориально-политического переустройства земель», входящих в состав государств Балтии и Польши.
Польская карикатура на подписание пакта Молотова — Риббентропа
В отличие от пакта, достаточно глубоко проанализированного историками, малоизвестными остались трехсторонние переговоры между Лондоном, Парижем и Москвой, которые продолжались с весны и фактически по август 1939 года. В историю они вошли как московские переговоры.
Главной целью консультаций было обуздание германских амбиций на континенте с последующим заключением договора о взаимопомощи. Дипломатические круги Великобритании рассматривали восстановление подобия Антанты времен Первой мировой как способ избежать германской гегемонии на европейском континенте, что всегда оставалось основным приоритетом британской внешней политики.
Франция также была заинтересована в создании военного альянса против Берлина с опорой на военную мощь советской Красной Армии.
Хотя уже тогда многие в западных столицах сомневались в силе и эффективности советских войск, перенесших катастрофические чистки в высшем командном составе в конце 1930-х.
Эти опасения в скором времени подтвердились — сразу же после нападения СССР на Финляндию, Кремль безуспешно бросал колоссальные средства на подавление сопротивления крошечной финской армии, достигнув успеха лишь весной 1940 года ценой существенных человеческих и материальных потерь.
За финской кампанией Сталина внимательно следили не только во Франции, Великобритании и США, но и в Берлине. И один внимательный наблюдатель сделал из де-факто фиаско СССР соответствующие выводы.
Поиск опоры в лице СССР был необходим западным державам после фактического краха политики умиротворения, которой в Париже и в Лондоне с упоением занимались с момента захвата Гитлером Рейнской демилитаризованной зоны в 1936 году. Это окончательно положило конец Версальскому мирному договору и дало Гитлеру нескончаемую веру в его «мастерство блефа» и «безвольность вырождающихся демократий».
Премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен во время встречи с Гитлером. 23 сентября 1938 года. Фото: Bundesarchiv/Wikipedia
Спустя еще некоторое время Германия без особых военных усилий захватила Австрию и, умело блефуя, расчленила Чехословакию, заставив западных союзников сдать Прагу, с которой их связывал союзный договор.
Таким образом, Гитлер фактически без единого выстрела уничтожил мощную военную угрозу для Германии на восточных флангах (Чехословакия обладала первоклассной военной промышленностью, крепкой армией и солидной системой оборонительных сооружений в Судетах у границ с Германией). Кроме того, немцы присоединили к промышленному потенциалу Рейха экономику поверженной Чехословакии и вновь убедились в своей безнаказанности.
Уже после сдачи Чехословакии Лондон со скрипом выдал гарантии военной защиты в случае нападения Польше, которая в свое время также поучаствовала в дележе Чехословакии, получив населенную смешанным польско-чешским населением Тешинскую область.
Уинстон Черчилль в своих мемуарах писал, что западные союзники потеряли в Мюнхене последнюю возможность обуздать агрессора, отдав ему в жертву Чехословакию. Это только отсрочило развязку на непродолжительное время. Вместо этого были предоставлены гарантии Польше, что предусматривало уже гораздо худшие условия противостояния с Германией.
Перед уничтожением Чехословакии определенный интерес к судьбе этого государства проявили в Кремле. Интерес был обусловлен удобным географическим расположением страны. Чехословакию можно было использовать как базу для советских ВВС и сухопутных частей при возможном нападении Красной армии на нацистскую Германию — будь то союзные действия в рамках возможной коалиции с Великобританией или Францией, либо превентивное нападение на немцев.
В частности, Черчилль указывал на захваченные после Второй мировой войны немецкие документы, которые свидетельствовали о понимании Берлином планов Москвы относительно Чехословакии. И немцы известным образом оперативно решили эту проблему.
СССР со своей стороны также зондировал возможность поиска общего языка с Францией и Великобританией в свете угрозы германской гегемонии в Европе — так, нарком иностранных дел СССР Максим Литвинов неоднократно пробовал найти взаимопонимание с кабинетом Невилла Чемберлена относительно общего противодействия Германии.
В таких условиях западные союзники попыталась уцепиться за последний, хоть и весьма сомнительный шанс уберечь Европу от неотвратимо надвигающейся катастрофы.
Одной из причин провала московских переговоров стала позиция Польши и балтийских государств, которые справедливо видели в усилении СССР вызов для своей независимости.
Так, Варшава наотрез отказалась пропустить через свою территорию части Красной армии в случае нападения немцев с запада, полагая, что советы могут в один момент превратиться из союзников в оккупантов.
В свою очередь, балтийские государства заявили, что любые военные гарантии со стороны Москвы будут рассматриваться ими как полноценный акт агрессии.
Известно выражение главы МИД Польши Юзефа Бека: «С немцами мы рискуем потерять свою свободу, а с русскими — свою душу» (цитата по В. Черчилль, Вторая мировая война).
Рандеву диктаторов. Британская карикатура на раздел Польши
Переговоры зашли в тупик, стороны не услышали друг друга, а скорее всего и не хотели услышать. Представители Великобритании и Франции, прибывшие в Москву, не имели полномочий для заключения соответствующего договора, в свою очередь советская сторона уже утвердилась в планах заключить пакт с Гитлером: Сталин приготовился «свернуть шарманку» переговорного процесса.
Провал Московских переговоров и стал прелюдией к заключению пакта между двумя крупнейшими тоталитарными державами Европы.
Конкретным сигналом для Запада со стороны Кремля стало смещение с должности наркома иностранных дел Литвинова и назначение на этот пост Вячеслава Молотова.
Последний, в отличие от своего предшественника, выступал за более тесные отношения с Германией и рассматривался как неукоснительный исполнитель внешнеполитического курса Сталина. Естественно, известие о назначении Молотова вызвало вздох облегчения в Берлине.
Уже к осени 1939 года Польша и балтийские государства, на территории которых разыгрался первый акт драмы Второй мировой войны, очутились лицом к лицу со своим главным геополитическим кошмаром — быть зажатыми между агрессивными Германией и Россией.
Нападение Германии на Польшу — Операция Вайс — 1 сентября 1939 года и последующий ввод советских войск на территорию страны положило начало Второй мировой войне.
Польша и страны Балтии рассчитывать на активную помощь западных союзников — Англии и Франции — не могли. Даже после нападения те продолжали искать пути умиротворения Гитлера, ведя через Муссолини переговоры о созыве мирной конференции в Италии.
Лишь 3 сентября в 11:00 Англия, а в 17:00 Франция объявили Германии войну. 4 сентября в Париже был подписан франко-польский договор о взаимопомощи, который по понятным причинам не был воплощен в жизнь.
Деморализованная Франция, обладавшая как минимум до 1936 года солидным преимуществом перед германской военной машиной, сама подорвала свои силы недальновидной политикой умиротворения агрессора.
Гитлер не ожидал, что Лондон, а за ним и Париж в этот раз пойдут до конца. Немецкий генерал Курт Типпельскирх в своей работе История Второй Мировой войны указывает, что Гитлер буквально окаменел после известия об объявлении Великобританией войны Германии. Очевидно, в Берлине полагали, что, как и ранее, они останутся безнаказанными и «вырождающиеся демократии» не предпримут ответных действий после вторжения в Польшу.
Итог дипломатических маневров накануне «сумерек войны», окутавших Европу, известен: нападение СССР на Финляндию, разгром и раздел Польши, захват коммунистами балтийских государств, оккупация немцами Дании и Норвегии.
На вновь открывшемся после 1918 года Западном фронте началась так называемая «странная война», когда французы выступали против активных военных действий, опасаясь «возмездия» немцев, и сдерживали более активных британцев.
Эта непродолжительная передышка, закончившаяся бурей весны 1940 года и маршем германских танковых армий на Париж, поражением французской армии, была началом реализации последней масштабной авантюры Гитлера — нападения на СССР.
