В интервью Радио НВ Булах рассказал, удается ли преодолевать коррупцию на местном уровне; как изменилось поведение властей за последние восемь лет; а также о том, при каких условиях он закроет общественную организацию.

— Вы представляете организацию, ведущую борьбу с коррупцией на местном уровне. Почему и как вы стали этим заниматься?

— Еще с детства, со школы у меня есть определенное обостренное чувство справедливости. После Майдана, после 2014 года у харьковчан и у меня лично были большие ожидания изменения ситуации в городе. И где-то в 2015 году я и несколько моих коллег поняли, что без нашего участия в городе ничего не изменится, потому что уже на тот момент было очевидно, что есть определенная договоренность национального политического истеблишмента с местным.

— Кажется, в Харькове есть и консенсус среди горожан. На всю страну звучали истории о скамейках в метро, купленных за какие-то космические деньги; о том, как школа купила «золотую» замороженную курятину для нового меню. Исправьте, если ошибаемся: у харьковчан существует мнение, что «они воруют, но что-то делают». Есть ли в этом направлении изменения?

— Харьков не всегда был таким компромиссным. Это некий путь, когда люди пришли к определенному отчаянию и смирились с таким положением дел. Эти скамейки, кстати, вызвали большое возмущение именно у харьковчан. Это был 2012 год. И позже многие такие вещи вызвали негодование.

Читайте также:

В ЕС считают, что реформы в Украине тормозит широко распространенная коррупция

К сожалению, в стране отсутствует система правопорядка до сих пор. Зачем мы [в Харьковском антикоррупционном центре] все это делаем? Для того, чтобы у общества выработать определенный запрос, чтобы люди потребовали сервис определенного качества от государства, от людей, нанятых для того, чтобы управлять городом. Это большое дело не только нас — много таких сред [существует] по стране. Мы видим все же и плохое, но перемены идут. Ключевой вопрос — то, что у нас практически отсутствует правопорядок, отсутствует система контроля за использованием бюджетных средств. Многие из наших материалов правоохранительные органы используют для давления или личного обогащения.

— В Харькове есть юридическая академия имени Ярослава Мудрого, и именно там такие проблемы с системой правосудия?

— Академия Ярослава Мудрого уже не играет той роли, как раньше.

До нашего появления мало кто вообще о [коррупции] говорил и никто не рассказывал о ее системности: кто с кем связан, как (условно) наш бывший мэр связан с российскими чиновниками или другими местными феодалами. Мы начали обличать это и называть вещи своими именами. Определенных достижений удалось добиться: что-то остановить, что-то вернуть в собственность города.

— Наверное, вас лично и Харьковский антикоррупционный центр ненавидят все местные чиновники. Как вы с этим живете?

— Я уже привык к этому положению. Кажется, часть этих людей уже поняла нашу мотивацию. Не любят? Да. Но ведь мы не 100 долларов, чтобы всем нравиться. Я не хочу никуда уезжать из своего города. Я хочу, чтобы мой город нормально развивался. Я не хочу терпеть то, что происходит и происходило в нем долгие годы. Надеюсь, что есть и наш вклад в то, что Харьков меняется, качество сервиса постепенно улучшается, в частности из-за того, что он более открыт, понятен. Городские власти (особенно сейчас) имеют не очень большое желание, но все же пытаются как-то прислушиваться и принимать наши замечания в своей работе.

— Как это происходит? Они останавливают тендеры или подают обращение в правоохранительные органы?

— Пока они, конечно, не подают в правоохранительные органы. Мы еще не так сотрудничаем с ними.

Мы же не только антикоррупционная организация, но и нарабатываем определенные разработки относительно городской среды, велоинфраструктуры, определенных транспортных решений: пытаемся предлагать альтернативу. Не все, но иногда эти решения действительно имплементируются или принимаются в работу.

— Где вы находите среди тысяч тендеров, где кто-то желает специфические условия получить? Это «сливы» от правоохранителей или «сигналы» от честных чиновников? Как вы это ищете и что дальше делаете?

— Мы анализируем все десятки, сотни и тысячи тендеров, которые ежедневно появляются в системе ProZorro, по определенным алгоритмам. Этим занимаются наши аналитики. Однако есть и ситуации, когда или пострадавшие (те, кого выбросили из этих тендеров незаконно) или даже ответственные чиновники нам сообщают о таких ситуациях. Конечно, это происходит конфиденциально, мы не разглашаем их данные. Но в последнее время многие такие ситуации, когда дают нам данные, мы проверяем, верифицируем и потом их обжалуем.

— На вашей Facebook-странице увидела известное еще с древнеримских времен выражение «делай, что должен, и случится, что надо». Почему оно?

— Это мое личное. Считаю, что у каждого человека есть собственный подход к жизни и окружающей нас реальности. У меня такой подход: надо не сдаваться и делать то, что ты должен, и будь, как будет. Считаю, что это рыцарский принцип и надеюсь, что именно такими принципами мы все можем изменить и город, и страну.

Читайте также:

Гражданское общество в лицах. Виталий Шабунин, глава Центра противодействия коррупции — о том, как сделать необратимым наказание за топ-преступления

— Бытует мнение, что социальные изменения в Украине происходят очень медленно, но все же они происходят. Как вы видите смену общества в Харькове?

— Харьков за последние 10 лет сильно изменился. Есть определенный запрос на нормальное управление, глобально на нормальное управление. Он очень сильно вырос за последние пять, возможно восемь лет.

У нас есть плохие истории — [о бывшем мэре Геннадии] Кернесе и [бывшем главе обладминистрации Михаиле] Добкине — все о них знают. Но когда Кернеса и Добкина пытались привлечь к ответственности, многие не знают, как это происходило. Это происходило в том числе и нашими усилиями, и усилиями активных граждан. Просто воры всегда привлекают внимание больше, чем добропорядочные граждане.

Общество меняется постепенно. К сожалению, медленно, и вопреки обстоятельствам, действиям власти не только местной, но и национальной. В Украине в этом проблема, что общество меняется медленно, но меняется. Власть не меняется вообще. Недавно в Харькове снова пытались запретить публичный марш. Как к этому относиться? Я не знаю таких городов. То есть, это все происходит вопреки действиям власти. Но общество, страна, город другие. Мы, возможно, несколько позже, чем мне хотелось, но все равно придем к тому, что у нас будет нормальная власть: подотчетная, подконтрольная и открытая.

— Какова ваша цель? Когда нужно будет закрывать Харьковский антикоррупционный центр, потому что всего уже добились?

— Надеюсь, раньше, чем позже. Моя цель, чтобы мы его закрыли. Не в том смысле, что что-то не удалось, а в том, чтоб уже не было необходимости в его существовании, чтоб все было прозрачно и честно. И моя цель такова. Я хочу ввести изменения в моем городе, чтобы он действительно был современным. К сожалению, мы во многом отстаем и от соседних городов, не говорю о Киеве или Львове. От Днепра уже отстаем по многим вопросам.

Надеюсь, в ближайшее время это все будет изменено, потому что того монолита власти и того монолита определенной коррупционной устойчивости уже нет сегодня.

Ця публікація створена NV за підтримки ІСАР Єднання у межах проєкту «Ініціатива секторальної підтримки громадянського суспільства», що реалізується ІСАР Єднання у консорціумі з Українським незалежним центром політичних досліджень (УНЦПД) та Центром демократії та верховенства права (ЦЕДЕМ) завдяки щирій підтримці американського народу, наданій через Агентство США з міжнародного розвитку (USAID). Зміст матеріалу не обов’язково відображає погляди ІСАР Єднання, погляди Агентства США з міжнародного розвитку або Уряду США.