«Ей было важно сделать то, что не мог никто». Коллеги вспоминают погибшую в плену журналистку Викторию Рощину, которую убила Россия
10 октября стало известно, что в российском плену погибла 27-летняя украинская журналистка Виктория Рощина. Она умерла еще 19 сентября, вероятно во время этапирования из Таганрога в Москву. Журналистка была в списках на обмен, Украина надеялась вернуть ее домой.
Координационный штаб по вопросам обращения с пленными подтвердил смерть Рощиной в России.
«В ближайшее время она должна была быть дома, для этого было сделано все необходимое», — сказал представитель Главного управления разведки Украины Андрей Юсов в комментарии Суспільному. По его словам, ее этапировали в московское СИЗО Лефортово с целью подготовки возвращения домой.
Сейчас обстоятельства смерти Виктории Рощиной выясняются. Российское Министерство обороны сообщило о гибели молодой женщины лишь в ответ на обращение ее отца, Владимира Рощина, от 28 августа 2024 года. Письмо, датированное 2 октября, было отправлено по электронной почте и содержит информацию о дате смерти журналистки — 19 сентября 2024 года.
Российская сторона не раскрыла обстоятельства и причины смерти Рощиной, заявив лишь, что тело передадут «украинской стороне в рамках обмена телами задержанных лиц».
Уполномоченный Верховной Рады Украины по правам человека Дмитрий Лубинец проинформировал ООН и Международный комитет Красного Креста (МККК) о зафиксированном факте гибели гражданского человека, которого незаконно удерживала РФ.
Омбудсмен напомнил, что журналистка исчезла еще в августе 2023 года на временно оккупированной территории Украины. В сентябре того же года ее семья подала заявление о ее розыске в соответствующие органы. Обращение получил и Офис омбудсмена. Только в мае 2024 года Россия официально подтвердила ее задержание и пребывание на территории РФ — до тех пор о судьбе Рощиной ничего не было известно.
Виктория Рощина сотрудничала с Громадським и многими другими украинскими медиа.
NV собрал воспоминания украинских журналистов, знакомых и коллег Виктории Рощиной, о ней.
«Вику нельзя было остановить, но именно это давало толику надежды: а может быть вдруг ее искренность и убедительность ее уберегут. Но российский плен ее убил. Это не была смелость ради смелости, она рисковала, потому что думала, что это ее долг», — пишет Наталья Гуменюк, основательница Лаборатории журналистики общественного интереса.
«Вика оставила после себя большое наследие. Ниже ее работы о керченских пленниках — украинских моряках в российском плену, деле Маркива, расследование о Беркуте. Она бралась за самое тяжелое. На этот раз зло оказалось сильнее»,— отметила Гуменюк, опубликовав примеры работ Рощиной.
«С Викой не было просто», — вспоминает руководитель онлайн-платформ Радио Свобода Тарас Илькив, который был мобилизован в Вооруженные силы Украины в декабре 2023 года.
«Первое, о чем я думал, когда она сказала, что поедет в захваченный Мариуполь, было желание отказать ей. […] Ей было важно сделать то, что не мог и не хотел делать никто. Показать, что люди в оккупации есть. Наши люди. Это очень непростое решение, вообще у нас не принято писать о жизни в оккупации. Мы хотим вернуть территории, но почти не говорим о возвращении людей. Потом были захвачены Бердянск, Мелитополь, Херсон. Она ездила, привозила бесценные свидетельства оккупации, перед публикацией мы кучу раз проверяли каждое слово и фото, чтобы не навредить нашим людям там. Она как никто верила, что это важно. Единственное, что можно было сделать — не мешать ей делать свою работу и помочь, чтобы об этом узнали десятки, если не сотни тысяч людей», — вспоминает Илькив.
Он также опубликовал фотографии, в которых «просто вся Виктория Рощина — прорваться в захваченные города и фотографировать там оккупантов вплотную».
«Викторию Рощину убила Россия. Страна-убийца, страна убийц. Спасибо тебе за работу и за смелость, Вика. Мы продолжим твое дело», — пообещал Илькив.
Главный редактор сайта Ґрати Татьяна Козак напоминает, что у российских властей были все средства, чтобы вернуть Викторию Рощину домой живой: «А также понятно то, что после 2022 года РФ уже ничего уже не мешает убивать украинских пленных. Убийство более полусотни азовцев в Еленовке, гибель крымчан Константина Ширинга и Джемиля Гафарова, которым отказывали в медицинской помощи, недавно — гибель азовца Александра Ищенко в ростовском СИЗО. И теперь ты, Вика».
«Вика. С тобой было сложно говорить, но легко штурмовать суды, когда они незаконно закрывались от журналистов, и требовать комментарии от чиновников, когда они не хотели говорить. Ты была смелой и твердой в своих убеждениях. Безусловно талантливая журналистка, перед которой было большое профессиональное будущее. Но война сломала в тебе все предохранители. Тебе было всего 26 тогда, когда началось полномасштабное вторжение. Кажется, ты держалась за веру, что свобода слова и журналистская профессия победит людоедскую Россию. […] В письме Минобороны РФ отцу только короткое сообщение о дате смерти и то, что твое тело вернут во время обмена. Все это трудно осознать», — пишет Татьяна Козак, рассказывая также о репортажах Рощиной и ее заключении в Бердянской колонии.
«Вика не могла умереть. Вику убил российский плен, — пишет журналистка Ангелина Карякина, — У всех, кто работал с тобой, есть история, как ты срывалась то на суды, то на протесты, то на захват Укрпочты в Харькове в канун Нового года. У всех есть история, когда приходишь в офис, а ты оттуда еще не уходила. Для тебя не было ничего интереснее и важнее, чем журналистика. Это не о работоспособности, это о фанатичности, с которой ты работала, жила. Поэтому наверное лучшим, что мы можем сделать, это узнать, над чем ты работала перед захватом в плен и закончить твой труд. Перед этим, конечно, узнать, что с тобой произошло. Что они с тобой сделали. Пусть здесь останется редкое фото, где ты улыбаешься во весь рот. 25 августа 2019 года. Мы показываем на Пейзажке твой фильм Керченські бранці ники о пленных моряках и гордимся твоей работой».
«Я пока не могу собраться с мыслями и поверить в это. Вика была невероятно смелой. Она бралась за самые сложные темы. Для нее важно было рассказывать об украинцах на оккупированных территориях. Ее невозможно было остановить, сдержать. Она полностью была посвящена журналистике. Викторию должны были обменять в середине сентября. Она должна была вернуться домой. Вику убила Россия. Это очень страшное известие. Абсолютно черный день. Неописуемая боль», — написала главный редактор Украинской правды Севгиль Мусаева.
Заместитель главного редактора hromadske Виктория Беха вспоминает, что «Вика производила впечатление бессмертной своей нарванностью и упрямством». «Мы проработали вместе более четырех лет, и она каждый раз была готова вписываться в самые сложные истории, браться за самые сложные темы и ходить на все важные суды в этой стране, независимо от времени суток и географии. Она буквально жила между ньюзрумом и судами. Скандалила с коллегами, когда мы редактировали ее материалы. Не брала ни выходных, ни отпусков. Я имела дело со многими журналистами за эти годы. Но никто больше не горел делом так, как горела она», — пишет Беха.
«У нас должны были быть еще сотни ссор о материалах. Но я всегда буду чувствовать, что мы сделали недостаточно для того, чтобы ее история имела другое завершение. Вика — третья из hromadske, которую убили россияне. Первый — Макс Левин — сделал это ее фото», — рассказала редактор.
Главный редактор Громадського Кристина Коцира назвала Рощину «одинокой бабочкой, которая летела на огонь».
«Ее невозможно было остановить. Я пыталась. Мало пыталась, видимо. Сегодня в Институте журналистики студенты спросили меня, были ли случаи, когда редакция запрещала журналистам куда-то ехать. Я рассказала о Вике Рощину. И о том, как наши запреты ее не сдержали, и как она попала в плен. После встречи я вышла на улицу, достала телефон и прочитала, что Вики больше нет. Россияне убили ее в плену», — подчеркивает Коцира.
«Если бы узнала об этом раньше, рассказала бы будущим коллегам не только о том, что журналистика дает журналисту очень много крутых людей. Но и о том, что очень много забирает. Потому что твой круг общения — те, кто первыми лезут на баррикады. Поэтому во время войны будь готов, что смерти будут падать тебе на голову, как каштаны с дерева осенью. А это очень больно», — с болью констатирует Кристина Коцира.
Фотограф Ян Доброносов рассказал об одном из фотопортретов Виктории Рощиной, который он сделал еще в 2016 году в парламенте.
«Включка на один из телеканалов Украины. Виктория всегда была целеустремленная, и хотела знать больше чем позволяли. К сожалению враг не посмотрел, что это девушка в первую очередь. Последний раз мы виделись во время съемки дома в Днепре, когда снимали желтую кухню. Спасибо тебе за труд», — написал Доброносов.
Автор проекта Їх убила Росія Алина Боднар вспоминает одно из судебных заседаний «по кассации Гонгадзе, где нас вообще было только двое». «Я смотрела на Вику с восхищением — потому что видела себя в ней, если бы выбрала журналистику, а не общественный активизм. Помню то чувство заботы и волнения за ее жизнь. Хотя не верила, что журналистов моего поколения убивают. Но Россия убивает всех, до кого достает своими грязными лапами. 21 век. Убитая журналистка в плену. Как так, Боже? Как же так, что коллеги по всему миру — не помогли?» — пишет Боднар.
«Вику готовили к обмену, а вытащить не успели. Россияне бы ее не отдали. Россияне ее убили. Вика, ты будешь болеть многим. Прости, что так мало делали, чтобы тебя вовремя вытащить из лап Мордора», — завершила свой пост Алина Боднар.
«Очень болит за то, что Россия делает в неволе с людьми. Виктории Рощиной было всего 27. Обстоятельства ее смерти выясняются. Это предложение „обстоятельства смерти выясняются“ ужасно само по себе. Потому что человек умер три недели назад и неизвестно как. Бесконечная печаль, что на это никто и никак не может повлиять, ведь рядом есть убийца-сосед. Кажется, что логика иногда такова, что живите просто с этим», — рассуждает после трагической смерти Виктории Рощиной в плену журналистка Кристина Бердинских.
