«Власти, а вам вообще нужны люди из оккупации?» Интервью с волонтером, который помогает выезжать из левобережья Херсонщины
Волонтер из Новой Каховки Стефан Воронцов в интервью Radio NV — об эвакуированных из оккупации, которые чувствуют себя «гноем» на подконтрольной Украине территории, и поэтому возвращаются обратно, а также о том, чья это вина, что за три года полномасштабной войны процесс реинтеграции лежит на плечах активистов.
— Уже почти три года наши сограждане на левом берегу находятся под оккупацией. В публичной риторике много признаков того, что якобы кто-то намерен замораживать войну, а это означает оставление этих территорий под российской оккупацией определенное время. Какие там настроения, что сейчас происходит на левом берегу?
— Настроения у людей далеко не позитивные. Худшее, с чем мы сейчас сталкиваемся, — отсутствие связи. Это мешает распространению информации о том, что возможно выехать из оккупации бесплатно.
Согласно моим личным подсчетам, по нашему опыту, более 50% левобережной Херсонщины находится без питьевой воды, даже без какой-либо воды, без света, газа, связи и без безопасности. У этих людей есть запросы, потребности, чтобы им кто-то помог. Когда они не чувствуют, что им может помочь Украина, обращаются от безысходности к России.
У людей такие настроения, что нет обратной связи с Украиной, с официальными представителями власти. По телевидению к ним никто не обратится и не скажет, как правильно выехать из оккупации, к кому обратиться за консультацией. Не знаю, почему так происходит.
Мы пытаемся контактировать, выходить на этих людей. Но кейс с Минреинтеграции… Они нас просто блокируют, игнорируют запросы. Хотя наша команда, инициатива и в целом те, с кем работаем по левому берегу, — сейчас одна из самых больших команд, которые работают в оккупации. И не считаться с нами — это подставлять людей на левом, давать им умереть и затыкать их.
Да, оттуда идет неудобная правда. Там происходит геноцид, гуманитарная катастрофа. И это не просто слова где-то преувеличенные, а даже преуменьшенные. Мы не знаем реального количества [жертв] и глобального масштаба всего, что происходит на левом. А то, что знаем, — ужасающе.
Единственное, что можем сейчас сделать, — присоединиться к вывозу этих людей. Это уже реально выглядит как эвакуация украинского гражданского населения на подконтрольные территории. Вывезти — это одно, надо их еще где-то поселить и реинтегрировать. К сожалению, это все сейчас на плечах волонтеров.
Я говорю это сознательно, потому что мы вывозим людей и не передаем их государству. А передаем волонтерам и организациям, которые пытаются это государство раскачать, чтобы оно помогало хотя бы чем-то. Хотя бы отвечало на сообщения, я уже не говорю присоединиться силами людей, мозгом и какими-то финансами. Хотя бы просто начали отвечать на сообщения.
Люди это видят.
На левом берегу российская пропаганда тратит миллионы, миллиарды на то, чтобы доказать, что Украина их бросила. Но даже тратить ничего не надо, потому что по факту так и выглядит. Контрпропаганды этому нет и не намечается.
Будто заменили Минреинтеграции на кого-то нового (ранее Министерство возглавляла Ирина Верещук, сейчас оно переименовано в Министерство национального единства, возглавлять которое будет вице-премьер-министр Алексей Чернышов — Ред.). Неизвестно, есть этот человек или нет, а проблема остается.
К нам до сих пор никто не обращается, не отвечает, а запрос есть. Коммуникация отсутствует как с нами, так с людьми на левом берегу. Как думаете, что они думают, когда говорят, а их не слышат? И даже когда через нас пытаются что-то сказать, видят, что даже через нас их никто не слышит.
Это проблема, причем огромная, что нет систематического информирования населения на временно оккупированных территориях о возможности бесплатно выехать из оккупации. Мы своими ресурсами распространяем эту информацию.
Даже сейчас. Кому надо уехать, кто хочет или если у вас на оккупированных есть родственники, знакомые, или просто распространяйте информацию: выезд из оккупации возможен. Мы помогаем, консультируем, это полностью бесплатно. И по приезду в Украину мы реинтегрируем, не оставляем людей на улице, а ищем, где им жить и за что питаться. А если есть дети, получается финансовая помощь от фондов, плюс стопроцентная гарантия, что будет жилье — если надо, то за границей.
— Другая информация — украинцы возвращаются на оккупированные территории. В нашей редакции есть люди, у которых родственники на оккупированных территориях, в Запорожской области. А что вы знаете о левобережной части Херсонской области?
— Это правда, происходит постоянно. И количество [людей, которые возвращаются], к сожалению, увеличивается. Не можем сказать точных цифр, потому что это невозможно, мы не знаем статистики. Ее, к сожалению, не фиксирует Минреинтеграции.
Я бы сейчас процитировал обращение от Верещук, когда ей, видимо, сверху сказали, что надо как-то на это реагировать, потому что люди говорят, что возвращаются в оккупацию. Она ответила: «Вы врете, когда говорите о тысячах ВПЛ, которые возвращаются на временно оккупированные территории».
Лжет здесь Верещук, которая не сделала буквально ничего, ничего для того, чтобы эти люди не возвращались или как-то решать эту проблему. Потому что ее решение — это написать пост в Телеграме, что мы врем.
Люди говорят, что возвращаются тысячами, десятками тысяч. Мы это видим даже по активностям в чатах по возвращению. Есть чаты для выезда из оккупации, а есть те, которые помогают вернуться, — информацией, консультацией. Проукраинские чаты. И там увеличилось количество историй о возвращении, [соответствующих] вопросов. И спрос на это растет.
Причины те же: люди не находят себя на подконтрольных территориях. И самая ужасная ошибка — называть этих людей предателями. А это официальная позиция Верещук, она называет этих людей предателями. Как будто из-за того, что они не нашли две-три тысячи гривен.
Отменили выплаты для ВПЛ, из-за этого люди возвращаются в оккупацию. Видимо, они «предатели и на стороне России», потому что украинец бы держался до последнего, мощно, жил на улице, ожидая, пока ему дадут статус ВПЛ. И ничего после этого не сделали бы.
Реально, просто провальная коммуникация, провальные действия по решению проблем, которые уже за три года накопились. И вместо того, чтобы активно включаться в работу с существующими инициативами, они создают какие-то новые министерства.
Мне на днях ответил нардеп Дмитрий Гурин из Слуги народа, я ему [длинное] сообщение написал и получил коротенькое, что «Министерство перезапустилось, вы подождите еще». У них сейчас будет новая команда, они сформулируют и вроде что-то будет. Это издевательство, не ответ. Во-первых, потому что три года работало какое-то министерство, ничего не делало. И сейчас перезагружают что-то, думают, что сейчас начнет работать, или какие-то новосозданные министерства решат эту проблему.
Если уже есть суперинициативы, которые работают, в частности с нашей стороны, волонтеров, которые находятся на месте. У нас есть люди, которые находятся в оккупации, есть те, кто на подконтрольной территории. Есть очень позитивные кейсы общественных организаций и фондов, которые специализируются на реинтеграции. И вместо усиления их они создают новые министерства.
— Это странно выглядит.
— Во время войны это не то что странно выглядит, этих людей по законам военного времени в цивилизованных странах, может быть, за решетку посадили, а не то что повышали. Верещук, какое повышение (с недавних пор заместитель руководителя Офиса президента Украины — Ред.)? Ей место за решеткой за то, что она повлекла потерю тысяч, десятки тысяч украинцев, которые из-за нее возвращаются в оккупацию и не выезжают на подконтрольные территории. Или в Украине чувствуют себя, как гной — ненужными. Только из-за того, что она ничего не делает.
Она делает только за счет других — волонтеров, инициатив. Может приехать, сделать фотографии, отчитаться, показать классные цифры. Но это цифры, в частности, нашей команды и десятков других инициатив — не ее лично, не ее команды. Я думаю, власть это поняла, поэтому ее и «поперли» с этой позиции.
Но вместо решения проблем, которые накопились… Поверьте, на третий год полномасштабная оккупация превратилась в плен, плен гражданских. Там насилуют людей, исчезают люди, не только за украинскую позицию, за любой косой взгляд. У нас есть уже задокументированные факты рабства, когда люди, особенно после подрыва [Каховской] ГЭС…
Почему-то государство не очень интересовалось, куда исчезли люди, которых силой вывозили из затопленных домов. Сначала в места временной дислокации, а потом куда они попадали? Мы с этими людьми сейчас сталкиваемся, находим их. И некоторые из них на территории левого берега в рабстве, работают за ноль рублей, без документов, без связи. Это люди, которым посчастливилось как-то сбежать, выйти с нами на связь и они нам рассказывают такие истории, а мы помогаем им восстановить документы и вывезти. И опять же — волонтеры.
На третий год полномасштабной войны наше основное возмущение, что на нас, обычных активистах, слишком серьезная ответственность, слишком большой объем работы. Иногда реально у нас не вывозят нервы, психика, мы сыплемся. Сыплемся, потому что не знаю, правильные ли вещи делаем. Порой хочется спросить [власть]: а вам вообще нужны люди из оккупации, украинцы 18 лет, 25, 45? Выйдите публично и скажите уже реально свое мнение, чтобы мы уже не мучились и не думали, что потом нас обвинят, что мы предатели или что-то еще.
Из-за отсутствия этой коммуникации, вообще связи с властью Украины мы не знаем, что нам делать, как правильно действовать, потому что мы не специалисты. Мы обычные люди, у нас нет психологов под рукой, социологов, аналитиков. Мы делаем это только на своем опыте. С удовольствием бы сейчас передали свой опыт и работали бы вместе с новой командой, если бы она была в этом заинтересована.
А пока они просто создают новые министерства, выделяются миллионы. Хотя, условно, за один миллион мы могли бы вывезти 300, полтысячи человек. Что такое один миллион в условиях современной войны для Украины? Это копейки. Но это полтысячи спасенных из оккупации людей. Понимаете, о чем я?
И мы собираем эти средства, по гривне, по две, как и вся Украина. Собираем на то, чтобы вывезти украинцев из оккупации бесплатно.
Выезд из оккупации возможен. Даже мужчинам, даже бывшим военным, их родственникам. Надо только обратиться к волонтерам, проконсультироваться и узнать, какой процент, шанс, что они выедут.
И мы пытаемся все же связаться с нашей властью, дабы они присоединялись к организации этих процессов, чтобы мы передали часть ответственности им, чтобы мы делали это вместе. Вот это две наши миссии. Это спасает людей.
Контакты волонтеров, которые вывозят украинцев из оккупированной Херсонщины:
Телеграм: @HUMANITY_ASK2
Инстаграм: @humanitynk
