«Минами засеяно по квадратам, будто картошку сажали». Украинские саперы показали, как работают в «красной зоне» — видео
Журналисты NV побывали в расположении саперного подразделения 93-й отдельной механизированной бригады Холодный Яр. Ребятам иногда приходится идти на разминирование километр пешком под вражеским огнем, ведь на машине там не проедешь — плохие дороги и высокий риск потерять транспорт.
Автор: Наталья Роп Оператор: Николай Дюкарев
О своей малозаметной, но крайне необходимой работе на передовой в Донецкой области рассказали командир отделения, позывной Дикий; водитель, позывной Старый; командир взвода, позывной Батюшка.
Далее — прямая речь.
Дикий: Сумская область и Харьковская — это еще цветочки. А вот сейчас это направление, Бахмут, Клещиевка, Андреевка — там полный треш. Все просто минами засеяно по квадратам. Просто как картошку сажают — так оно засажено.
Российская Федерация сейчас берет не техникой, а живой силой. Взять тактику «вагнеров», как они в Бахмуте делали: они просто отправляли людей и потом через эти трупы переступали. Допустим, даже если те подорвались на минах — ага, значит там была противопехотная мина и значит там уже ничего нет, можно дальше идти.
Главное — не накручивать себя на плохое, знать, что ты выполнишь свою задачу на отлично. И никогда не надо спешить, потому что чем больше ты будешь спешить, тем скорее сам можешь на своей мине подорваться.
Старый: Моя работа заключается в том, чтобы взять взвод побратимов-саперов, довезти их до точки, где они высаживаются. Затем мне надо автомобиль вывести из зоны обстрела, то есть сохранить его. По возможности прячу. Деревья, масксеть, где возможно, любые кустики. Чтобы ни дроны, никто не заметил, чтобы враг не уничтожил. Потом, когда они заканчивают задание, по рации они меня вызывают и говорят точку. И я на всех парах лечу, чтобы забрать их, вывезти оттуда целыми, здоровыми и живыми.
Двое, трое, больше четырех человек я просто не могу взять. Автомобиль, стараемся чтобы 300 кг был, не больше. Полтонны не грузим, потому что нам обратно очень быстро надо выезжать оттуда. А дороги там очень разбитые. Выжимаю из нее все что могу. Я даже не думаю, что там сломается что-нибудь, лишь бы только вылететь. А дальше уже смотришь — доехал, не доехал. Даже с пробитыми колесами, лишь бы только она ехала.
Разминировали под Клещиевкой. Это "красная зона", ребята дошли до железнодорожного переезда, там были обстрелы. Больше километра пешком прошли, потому что мне туда нельзя заехать, мне бы сразу машину разбили. Я доезжаю до той зоны, где максимально могу их подвезти.
Каждый выезд для меня эмоциональный. Мне уже в январе 50 лет, я свою жизнь, как говорят, уже на 75% прожил. А ребята есть молодые, по 25−30 лет. Я не столько за себя переживаю, сколько за них.
Батюшка: Мы стараемся развиваться, следим за любыми тенденциями, нововведениями в разминировании. Вот как раз обувь для разминирования. Для полей, где противник устанавливает противопехотные мины. Это наш украинский производитель, скопировали с канадских, хотя не буду утверждать. Смысл таков, что когда наступаешь на мину боковой лапой, происходит взрыв, разрывает саму лапу, что-то отрывает, но нога остается целой. Распределение взрыва, грубо говоря, по демпферу проходит. Может какой-то осколок повредить, но нога остается целой. Поэтому мы используем такие ботинки.
Появился такой девайс — покупаем или через волонтеров достаем, сейчас волонтеры помогли, большое им спасибо. Ботинки у нас единственные, но мы еще просим, чтобы нам их приобрели.
Здесь вот грохочет, линия фронта буквально вот, где мы стоим. Это все здесь — смерть. Если мы сейчас бросим это все, уйдем, или мы закончимся, то все пойдет дальше. И настолько быстро, что люди не поймут, как это все случилось.
