Сейчас, когда искусственный интеллект лишает нас ориентиров, многие гадают, какое же место в итоге займут люди в начавшейся технологической революции. Общество раскалывается, экономические модели перестают работать, а политики разводят руками. Но в этом хаосе выделяется голос Ватикана.

Я только что вернулась из Рима, где участвовала в «Диалогах Минервы» — встречах теологов и мыслителей со всего мира, а также лидеров техносектора, особенно из Кремниевой долины. Почти десять лет Святой Престол последовательно организует эти диалоги о ИИ, способствуя глубоким раздумьям на данную тему, которая так часто вызывает бинарное отношение.

Как и с темой изменения климата, покойный Папа Франциск старался налаживать такие диалоги и участвовать в них. Начатая им работа помогла добиться целого ряда обязательств ставить «людей в центр» технологических разработок. Именно этот девиз лежал в основе его посланий на общественно значимые темы, включая обращение к главам государств и правительств, собравшимся в прошлом году в Апулии на саммит G7.

Франциск стремился углубить и расширить наши взгляды. Он приглашал нас критически подходить к ИИ, предупреждая о его рисках, но в то же время подчеркивая его потенциальную пользу для общества.

Лев XIV регулярно призывает дать этический ответ на эту технологию

Сегодня его преемник, папа Лев XIV, подтверждает эти подходы. Имя Лев, выбранное новым папой, заставляет нас вспомнить о Льве XIII, авторе энциклики 1891 года Rerum Novarum. Это основополагающий текст социальной доктрины Церкви, появившийся после социальных потрясений индустриальной эпохи. Лев увидел явные параллели между обстоятельствами, в которых оказался его тёзка-предшественник, и современными проблемами, создаваемыми искусственным интеллектом. Став папой, Лев регулярно призывает дать этический, структурный ответ на эту технологию.

В эпоху, когда индустриализация рождала рабочий класс и обрекала многих на нищету и эксплуатацию, энциклика Rerum Novarum (название можно перевести как «О новых вещах» или «Об инновациях») стремилась найти баланс. В ней подчёркивалась чёткая грань между коммунизмом и капитализмом, отвергалась классовая борьба, а частная собственность признавалась естественным правом, которое позволяет людям наслаждаться плодами своего труда. В то же время, в ней осуждалась концентрация богатства в руках немногих промышленников, поощрялось создание рабочих профсоюзов, признавалась роль государства в обеспечении социальной защиты.

Rerum Novarum стала поворотным моментом в жизни Церкви, которая ранее старалась держаться в стороне от многочисленных сил, рождённых современностью. Благодаря энциклике Льва XIII Церковь сформулировала собственную социальную доктрину, которая затем привела к принятию законов о защите отдыха в воскресенье, введению семейных пособий, появлению некоторых профсоюзов, а также легла в основу концепции христианской демократии — ведущей политической силы в послевоенной Европе.

Сегодня ИИ поднимает схожие вопросы о труде, неравенстве и условиях жизни людей. Что значит достойный труд в эпоху ИИ? На этот раз техническая революция касается не столько физического производства, сколько интеллектуального труда. Распространение этой технологии снизит зарплату среднего класса? Не поставит ли она под угрозу смысл жизни человека и общества, низводя людей до уровня простой обслуги технологий? Как сохранить человеческое суждение и креативность, когда новая технология уже используется для замены этих функций? Главный экономический вопрос: можно ли разрабатывать эту технологию так, чтобы она дополняла труд человека, а не заменяла его.

Читайте также:

Ежи Чех

Что изменило мое отношение к украинцам

Возникают и другие вопросы. Как относиться к ИИ-приложениям, имитирующим «беседы» с усопшими, используя их видео- и аудиозаписи? Как ИИ повлияет на обучение детей? Как добиться, чтобы использование этих инструментов не ограничивалось лишь несколькими языками? Учёные согласны, что в мире примерно 7 тысяч языков (не говоря уже о тысячах диалектов), но большие языковые модели обычно обучают лишь немногим.

Математик по образованию, Лев XIV не является ни технофобом, ни технофилом. Он выступает за подходы, опирающиеся на понимание. Прежде чем судить, нужно потратить время на то, чтобы понять. И надо гуманизировать дискуссии, а не усиливать их поляризацию. Как и Лев XIII, он намерен добиваться, чтобы новая технологическая революция оставалась на службе общему благу общества и трудящихся.

Вступление Ватикана в эту дискуссию может показаться неожиданным, но оно абсолютно легитимно. В мире примерно миллиард католиков, и Церковь напрямую влияет на более чем 200 тысяч детских садов, школ, колледжей, институтов и университетов, а также более чем 100 тысяч медучреждений, больниц и центров ухода за больными и престарелыми, причём на всех обитаемых континентах. Она может сыграть более важную роль, чем многие другие организации, добиваясь, чтобы ИИ стал рычагом повышения инклюзивности. Её слова могут напомнить нам о том, что технологии должны служить людям и обществу, а не наоборот.

Этическую ответственность нельзя оставлять лишь правительствам или техногигантам. Для создания справедливого, инклюзивного и устойчивого ИИ надо объединить разные (порой неожиданные) голоса. Это полностью соответствует духу ватиканских «Диалогов Минервы» и касается всех и каждого из нас — верующих или нет.

Эпоха алгоритмов поднимает старые, ключевые вопросы о месте человека в системах, которые мы сами же создаем. Ответ на них пока что зависит от нас.

Оригинал

NV обладает эксклюзивным правом на перевод и публикацию колонок Project Syndicate. Републикация полной версии текста запрещена

Copyright: Project Syndicate 2025