Мир, остерегайся Америки
Уход из Сирии обернулся Трампу тройным выигрышем: победа сейчас у Путина, потери — у курдов, а нашим союзникам достались сомнения. И это просто гениально
Накануне войны в Ираке, в 2003 году, премьер-министр Великобритании Тони Блэр на совместной комиссии Конгресса по миссии внешней политики Америки заявил: «В любом маленьком уголке этой большой страны, как, например, в Неваде, Айдахо или других местах, я не был никогда, но всегда хотелось их посетить». По словам Блэра, «там парень, который живет своей жизнью, целиком счастлив, и с помыслами о своем говорит вам, политическим лидерам этой страны: «Почему я, почему мы, почему Америка?». И единственный ответ на это звучит так: «Потому что судьба определила вам это место в истории, именно в это время, и эта задача предназначена для вас».
Блэр все еще прав насчет роли, свалившейся волею судьбы на американские плечи, однако со временем стало также понятно, что многих американцев это изрядно истощило.
После неких четырех десятилетий внешней политики, выстроенной на «сдерживании» СССР, а затем двух десятилетий внешней политики, выстроенной на «расширении» — усилении сферы господства демократии в мире за счет огромного переизбытка сил, которым пользовалась Америка после победы в холодной войне — американцы захотели взять тайм-аут. В этом президент Трамп не ошибается.
Тем не менее работа президента состоит в том, чтобы балансировать между понятным желанием американцев больше не тянуть на себе любой груз и сформировать оппозицию любому противнику, дабы обеспечить выживание свободе, а также такому факту, что ради американских интересов и ценностей нам необходимо оставаться в стабильной привязке к миру.
Это стабильное вовлечение требует от нас выполнения как минимум трех задач: хорошо улавливать различия, задействовать союзников и расширять островки достоинства. К сожалению, Трамп нарушил все эти принципы в Сирии.
Во-первых, он и американские военные потеряли из виду различия между ИГИЛ в Ираке и Сирии, и это произошло из-за того, что Трамп и Пентагон поставили войну с терроризмом на автопилот.
Как же так? Ведь, казалось, логичнее всего было бы, что после того как ИГИЛ объявился в Ираке и Сирии в 2014-м, США могли бы взять на себя миссию помощи в разрушении его ячейки в Ираке.
Вашингтон чувствовал за собой вину из-за того, что начал процесс вывода всех боевых подразделений из Ирака, прежде чем все действительно стабилизировалось и ИГИЛ совершил жуткое убийство американских журналистов. Но вместо того чтобы уладить все собственными силами, мы действовали в партнерстве с иракской армией, усиливали ее власть и сухопутные войска, пользуясь рекомендациями наших консультантов и привлечению авиа.
Такой подход обеспечил не только поражение ИГИЛ в Ираке, но и привнес несколько неожиданных положительных эффектов в иракскую политику. Война с ИГИЛ стала чем-то наподобие национальной войны за освобождение иракцев, сблизила иракских шиитов, суннитов и курдов — а это придало им неких амбиций в том, что факт американского вторжения в Ирак словно исчез сам по себе. Именно это послужило поводом на пути к продвижению более стабильного и рационального разделения власти между суннитами, курдами и шиитами в Ираке.
Сегодня Ирак пока остается очень хрупкой демократией — с огромными вызовами в сфере трудоустройства, энергетики, коррупции и управления. Но «Ирак сегодня другая страна», отмечает Линда Робинсон в своем недавнем эссе для Foreign Affairs под названием «Завоевывая мир в Ираке: не предайте хрупкую демократию Багдада». «Немногие американцы понимают основательные успехи», достигнутые на пути возвращения Ирака из пучин войны с ИГИЛ.
Это вовсе не означает, что вторжение в Ирак стоило того, что мы бы сделали подобное в очередной раз. Но это является доказательством того, что все же мы нашли правильный способ поспособствовать тому, чтобы иракцы помогли сами себе. Сейчас большая часть работы зависит уже от них.
К сожалению, мы продолжаем вести войну с ИГИЛ на автопилоте. Только что освободив Ирак, мы пытались создать аналогичный результат в Сирии, используя сирийско-курдских бойцов. Впрочем, мы не смогли увидеть некоторых важных различий. Как я уже упоминал в 2017 году, ИГИЛ в Сирии действовал в совершенно ином контексте, нежели в Ираке.
В Ираке ИГИЛ был врагом мультирелигиозной демократии. В Сирии ИГИЛ был врагом мультирелигиозной демократии, точно так же, как и Россия, шиитский Иран, шиитская Хезболла и шиитско-алавитский режим Башара Асада. Они с ИГИЛ, как говорится, одного поля ягода.
«Если мы нанесем поражение территориальному ИГИЛ в Сирии сейчас, — писал я, — то лишь уменьшим давление на Асада, Иран, Россию и Хезболлу, а также позволим им отдать все свои ресурсы на ликвидацию последних рассудительных повстанцев в Идлибе, а не дележ с ними власти». И сейчас фактически так и происходит.
«ИГИЛ всегда олицетворял две проблемы — Сирию и Ирак — а не одну, и нам необходимо применять разные способы при контактировании с ними, — объяснял Джон Аркилла, профессор по вопросам стратегии в Морской последипломной школе США в Монтеррее. «В Ираке ИГИЛ следовало бы уничтожить, потому что после свержения режима Саддама Ираку надлежало стать либо либеральным противовесом Ирану» — где власть стабильно была разделена между суннитами, шиитами и курдами — «либо марионеткой Ирана».
Между тем в Сирии, добавлял Аркилла, «мы бы могли защитить курдов» и заставить россиян, иранцев, Хезболлу и Асада удерживать там ИГИЛ в «бутылке». И мы действовали рефлексивно, просто продолжив борьбу с ИГИЛ в Сирии, а не осознанно.
Взяв вместе с курдами ответственность за преодоление ИГИЛ в Сирии, мы избавили Россию, Иран, Хезболлу и Асада от огромного бремени, позволив им уничтожать внутренних противников режима. И что больше всего поражает — мы сделали это бесплатно! Мы даже не требовали автономии для наших союзников, сирийских курдов, или разделения власти с рассудительными суннитскими сирийскими повстанцами.
Мне становится не по себе из-за ситуации с курдами, но по крайней мере Америка может в последний раз сыронизировать над Путиным. Трамп позволил Путину выиграть Сирию — а также решить непосильную задачу поддерживать геноцидный режим Асада и управлять попытками Ирана использовать Сирию как платформу для нападения на Израиль. Вот это подарок, не правда ли?
И если вы скажете, что отойти от курдов в Сирии было правильной хладнокровной стратегической задачей, как это делает президент — важно. Просто уходя из Сирии без предварительного плана или согласования с нашими союзниками — и бросая сирийских курдов после того как они пожертвовали 11 тысячами своих мужчин и женщин в борьбе против ИГИЛ — мы посылаем месседж каждому американском союзнику: «Вам лучше начать строить планы, как о себе позаботиться, потому что когда Россия, Китай или Иран решит за вами прийти или вас травить, Америка не встанет за вашей спиной — разве что вы заплатите кэш авансом».
Остерегайтесь. С течением времени это все не приведет к более стабильному миру или более дешевой внешней политике США.
Что делает Америку как сверхдержаву уникальной заключается в том, что мы имеем союзников, которые разделяют наши интересы и ценности — и усиливают нашу власть по низкой цене для нас — в то время как у России и Китая есть только государства-клиенты вроде Сирии, а также покупатели.
«Как только мы вдруг лишим какого-то союзника нашей поддержки в одном месте — и без предупреждения — мы поставим под вопрос нашу надежность повсюду», — утверждает Майкл Манделбаум, автор книги «Восхождение и падение мира на Земле».
Это не аргумент в том, чтобы поддерживать плохие войны всегда, говорит он, вот как во Вьетнаме. Но это аргумент к тому, чтобы заканчивать их так, чтобы это не нервировало наших союзников: «Если немцы и японцы придут к выводу, что американские гарантии безопасности больше не работают, каждый из них добудет себе по ядерному оружию — чего не хотим мы и чего не хотят они».
Наконец почти все сейчас понимают (я так точно), что мы не имеем времени, выдержки, энергии или ноу-хау, чтобы создать демократию на Ближнем Востоке. И вот что мы можем сделать, и что нам следует, так это усиливать достоинство где только возможно — в надежде, что однажды эти островки достоинства наладят между собой связь и расцветут демократией.
Например, иракский Курдистан и сирийские курдские регионы при всей полноте своей коррупции и трибализма тем не менее являются островками достоинства, где у женщин появляется все больше возможностей, ислам практикуется в более умеренных формах, а либеральное западное образование продвигают в американизированных университетах. Просто отойдя от сирийских курдов, Трамп скорее ослабил их островок достоинства, чем усилил его.
На самом деле Америка лучше, даже если наш нынешний президент — нет.
Перевод НВ
НВ обладает эксклюзивным правом на перевод и публикацию колонок Томаса Фридмана. Републикация полной версии текста запрещена
Оригинал опубликован на The New York Times
Присоединяйтесь к нашему телеграм-каналу Мнения НВ
