За восемь лет Украина привыкла обижаться на словосочетание «один народ» куда сильнее, чем на «фашистов» или «карателей». Российские злословия даже бодрят — в них мы считываем подтверждение отличий между народами. До тех пор пока Украина в глазах российского обывателя выглядит страной опасной и враждебной — мы ощущаем себя в безопасности. Потому что инаковость провоцирует дрейф, обособление и разрыв эмоциональных связей.

С «одним народом» все по-другому. Эта формула подразумевает тождественность. Полное отсутствие отличий. Она обнуляет весь накопленный культурный и мировоззренческий багаж. Эта фраза душит в объятиях, обесценивает границы и лишает субъектности. Ее использование отказывает Украине и украинцам в праве на существование. И нет ничего удивительного, что разговоры про «один народ» наша страна склонна трактовать как прямую и явную угрозу.

Подходы российских имперцев вызывают в нас закономерное негодование. Но при этом мы готовы эти подходы копировать, когда начинаем рассуждать о российских оппозиционерах.