Колонка написана в соавторстве с Хуго фон Эссеном, аналитиком Стокгольмского центра восточноевропейских исследований (SCEEUS) Шведского института международных отношений (UI)

По мере того, как продолжается нападение России на Украину и усиливаются его глобальные последствия, на Западе все чаще говорят о прекращении огня, чтобы положить конец кровавой бойне. Как и на каких условиях именно может быть достигнуто такое соглашение, является предметом горячих споров и остается туманным. Но уже ясно, что прекращение огня между Россией и Украиной не должно повторять предыдущих ошибок, допущенных с момента начала войны более восьми лет назад.

Вопреки распространенному за пределами Украины мнению, минские соглашения о прекращении огня 2014−2015 годов не были потенциальным инструментом урегулирования конфликта. Они, как стало ясно, не представляли собой путь к миру. Напротив, они были частью проблем и российских стратегий, которые привели к эскалации в 2022 году.

Дорога на Минск

В начале сентября 2014 года украинская армия потерпела сокрушительное поражение под Иловайском от немаркированных регулярных российских сухопутных войск. Опасаясь дальнейших потерь, Киев согласился на переговоры с Москвой в белорусской столице.

Минский протокол (Минск первый) — за которым вскоре последовал уточняющий меморандум — отдал дань российским интересам. Он, например, предусматривал «децентрализацию» — т. е. балканизацию Украины. Было достигнуто хрупкое прекращение огня, но конфликт не был разрешен.

Вместо этого Украина потерпела еще одно тяжелое военное поражение под Дебальцево в феврале 2015 года. Столкнувшись с угрозой более глубокого российского вторжения в Украину, Киев подписал так называемый Комплекс мер по выполнению Минских соглашений, который стал известен как Минск-2.

Минск и Минск-2 включали меры безопасности, такие как прекращение огня, отвод тяжелой техники от линии соприкосновения и разоружение всех незаконных военизированных группировок. Кроме того, соглашения предусматривали политические меры, такие как проведение местных выборов на неподконтрольных правительству территориях в соответствии с украинским законодательством и предоставление регионам определенной автономии. Они провозгласили будущее восстановление украинского контроля над границей Украины с Россией вдоль оккупированных территорий. Положительными результатами соглашений стали снижение интенсивности боевых действий, частичный отвод войск от линии соприкосновения, облегчение гуманитарных страданий и теоретическая перспектива урегулирования конфликта в будущем.

Именно об этом вспоминают многие наблюдатели, когда говорят о Минских соглашениях. Однако в генезисе, содержании и результатах этих соглашений как предполагаемой основы для разрешения конфликтов существовали, по крайней мере, три фундаментальные проблемы, которых необходимо избегать в будущем.

Проблема 1: Легитимация международно-правового нигилизма

Главным дефектом Минских соглашений была кодификация вопиющего пренебрежения международным правом, выразившаяся в нарушении Россией политического суверенитета и территориальной целостности Украины. Соглашения были заключены Украиной только под огромным давлением. Москва намеренно усилила вооруженный нажим на Киев до их заключения. Это позволило Кремлю определить суть конфликта и его предполагаемое решение. Хуже всего, однако, было то, что возможная реализация соглашений, которая бы в достаточной степени соответствовала международному праву, характеризовалась отсутствием сопутствующего давления Запада на Россию и поддержки Украины.

Это позволило Кремлю определить суть конфликта и его предполагаемое решение

Выдумка о сецессии, якобы вызванной внутренними причинами, выраженная в навязанном тексте Минских соглашений, активно пропагандировалась Россией. Оно было принято и многими западными наблюдателями, хотя это изложение противоречило истокам, детерминантам и ходу войны. Несмотря на то, что Россия была решающей причиной конфликта на востоке Украины, предполагалось, что Москва будет добросовестно выполнять соглашения.

Донбасское «ополчение», организованное Кремлем, было очевидным нарушением независимости и границ Украины, а значит, и Европейского порядка безопасности, возникшего за последние десятилетия. Тем не менее, эти нарушения наказывались на Западе лишь относительно незначительными секторальными и отдельными индивидуальными и корпоративными санкциями. Эти меры не соответствовали ни масштабам нарушений, ни геополитическому значению войны с 2014 года.

Проблема 2: Пренебрежение основными демократическими стандартами

Другой фундаментальный вопрос, тесно связанный с интерпретацией конфликта, заключался в том, кто будет партнером Киева по переговорам о реинтеграции оккупированных территорий. Изначально Украина была готова быстро выполнить важнейшее политическое обязательство первого Минска — требование о проведении новых выборов на неподконтрольных правительству территориях. Киев назначил местные выборы на оккупированных территориях по украинскому законодательству на декабрь 2014 года.

Однако за месяц до назначенных выборов, в начале ноября 2014 года, два подконтрольных Москве де-факто режима, т. н. «Донецкая» и «Луганская народная республика» (ДНР и ЛНР), незаконно провели собственные голосования. Эти инсценированные выборы прошли без участия украинских партий, в том числе пророссийских. Они обеспечили лидерам подконтрольных Москве марионеточных государств восточной Украины мнимую легитимность. С тех пор Москва все больше полагалась на результаты этих и других манипулированных голосовании. В российском нарративе лидеры т. н. ДНР и ЛНР изображались как представители народа Донецкого бассейна и квазигосударственных образований, находящихся в конфликте с Киевом.

Это раннее нарушение Минского протокола и Меморандума со стороны Москвы дезавуировало последующие переговоры. Выборы, не признанные Украиной и Западом, исключили возможность значимого процесса реинтеграции уже в ноябре 2014 года. Последующая политическая консолидация «народных республик» и их массовая поддержка, в том числе посредством незаконных российских «гуманитарных конвоев», еще больше подорвали суверенитет Украины. Они стали главным препятствием для реинтеграции оккупированных территорий.

Однако псевдо-выборы т. н. ДНР и ЛНР так и не вызвали адекватной реакции со стороны Запада. Вместо материального наказания за эти и другие нарушения Минских соглашений были оставлены в силе только секторальные санкции, принятые до подписания Минских соглашений. До февраля 2022 года были добавлены лишь некоторые незначительные дополнительные санкции.

Проблема 3: Позволение завоевателю пожинать плоды агрессии

Киев подписал Минские соглашения перед лицом угрозы еще более глубокой российской военной интервенции на украинскую территорию. Она заключила соглашения в 2014 и 2015 годах, несмотря на то, что они содержали положения, явно направленные на подрыв суверенитета, целостности и стабильности Украины. Это было достаточно плохо само по себе.

Читайте также:

Владимир Огрызко

Это трагедия. Зачем мир продолжает вести переговоры с Путиным?

Еще более сомнительным являлось то, что Москве было разрешено использовать положения Минских соглашений для оказания давления на Киев в дальнейшем. Вместо того чтобы противостоять этой и подобным российским тактикам, представители Запада неоднократно пытались убедить Киев пойти на уступки, которые еще больше подорвали бы суверенитет Украины. Они призвали Украину предоставить особый конституционный статус территориям, не контролируемым правительством, и провести местные выборы до того, как нерегулярные российские марионеточные силы будут выведены или разоружены. Западные политики и дипломаты также не недостаточно препятствовали российскому саботажу наблюдению Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ за украинско-российской государственной границей.

Таким образом, различные географические, политические и псевдоюридические достижения, которых Россия добилась в первой интенсивной фазе своей скрытой агрессии против Украины в 2014—2015 годах, стали новыми фактами на местах. Они широко воспринимались западными политиками и дипломатами как базовые основы их посреднических усилий. На международных переговорах и дебатах завоевания России в Украине стали общепризнанной отправной точкой для сближения двух стран. Вместо того, чтобы постоянно напоминать о неприемлемости этого факта, российского агрессора часто поддерживали иностранные посредники. Таким образом Москва могла пожинать новые плоды своей военной агрессии в ходе различных консультаций и конфронтаций со своей украинской жертвой.

В период с 2014 по 2022 год Кремль пытался превратить конфликт из международного территориального во внутриполитический. Он хотел использовать свои две псевдо-республики в качестве инструментов для подрыва внутренней устойчивости Украины, международных отношений и внешней политики — подход, который Кремль уже до того применял в течение более чем двух десятилетий в Молдове и Грузии до 2014 года.

Платой за частичный отказ от своих восточно-украинских завоеваний для Москвы стало восстановление влияния на всю украинскую политику. Когда в конце 2020 — начале 2021 года Кремль пришел к выводу, что эта цель не может быть достигнута, он начал работать над планом «Б» по подчинению Украины. Накопив достаточное количество войск на украинской границе и в Крыму, Москва начала традиционное и теперь уже не скрываемое военное вторжение в конце февраля 2022 года.

Выводы

Путинский «диктированный немир» 2014−2015 годов никогда не должен был быть принят Западом. Как мы теперь знаем, Минские соглашения не успокоили российско-украинский конфликт, а еще больше раздули его и не смогли предотвратить его эскалацию в феврале 2022 года. Поэтому настаивать на соблюдении противоречивых соглашений, таких как Минские соглашения, не только нормативно и морально сомнительно.

Как показало катастрофическое завершение переговоров по соглашениям, это также стратегически неразумно. Такие благозвучные термины, как «мирное разрешение конфликта», «укрепление доверия» или «содействие диалогу», которые обычно используются в попытках реализации таких соглашений, могут субъективно восприниматься западными политиками и участниками переговоров вполне серьезно. Объективно, однако, в отношении Донбасса они функционировали как плащ, за которым жертва агрессии в значительной степени оставалась в одиночестве по отношению к агрессору. Москва лишь почувствовала себя увереннее в своей напористости и восприняла увертюры Запада как проявление слабости.

Такие сомнительные документы, как Минские соглашения, служат прикрытием для существенного бездействия, если не сказать хуже, как посредников, так и агрессора. Они лишь откладывают, сохраняют и обостряют конфликты и ничего не делают для их разрешения.

Эти два соглашения и последующие переговоры привели Россию к выводу, что она может пожинать все новые плоды своей агрессии. В 2014—2022 годах отношение Запада к Минским соглашениям создало у Кремля впечатление, что создание новых фактов на местах может сдвинуть основу для переговоров в нужном Москве направлении. Надеемся, что будут извлечены уроки из неуклюжести этого западного подхода, который создал аномальную ситуацию и привел к эскалации февраля 2022 года.

Присоединяйтесь к нашему телеграм-каналу Погляди НВ