С момента начала своего вооруженного сопротивления советской власти в конце 1930-х крайне правый украинский национализм использовался Москвой как пугало. Политический радикализм, военные преступления, фашистские наклонности и явная воинственность исторического украинского ультранационализма активно использовались как советской, так и постсоветской кремлевской агитацией, распространяемой в российском и западном обществах, которые имели и имеют мало представления об украинском обществе в целом. Украинцы из Галиции и Волыни, все украинские патриоты или даже просто украинцы, которые себя считают таковыми, стигматизировались Москвой как ксенофобы, антисемиты, если ни потенциальные массовые убийцы.

В результате десятилетий безжалостной пропаганды термин «бандеровец» (бандерівець, бандерівка) в конечном итоге был дерзко адаптирован многими украинцами как само-описание. И это несмотря на то, что большинство из самозванных «бандеровцев» не разделяют политические идеи Степана Бандеры, выходящие за рамки общей цели украинской независимости. Тем не менее, большие части российской и западной общественности, по-прежнему, не видят разницы между освободительными, с одной стороны, и экстремистскими, с другой стороны, импульсами украинского национализма и их различными политическими вариациями в прошлом и настоящем.

Восход и спад Свободы

Вступление в 2012 году – тогда уже радикально антироссийского – Всеукраинского объединения «Свобода» в украинский парламент, с результатом в пропорциональной части парламентских выборов этого года в 10,44%, и появление в 2014 году некоторых новых внепарламентских ультраправых групп, таких как Правый сектор или батальон «Азов», предоставили новую пищу для московской клеветнической кампании. После победы Евромайдана, в частности, первого лидера Правого сектора Дмитрия Яроша контролируемые Кремлем российские СМИ заклеймили как политика, представляющего якобы смертельную угрозу для русских в Украине – и это несмотря на то, что Ярош выходец из восточной и, в основном, русскоговорящей Днепропетровской области. Безумный пропагандистский шабаш российского телевидения сделал Яроша – на самом деле незначительную фигуру в украинской политике – весной 2014 года знаменитостью в России, Украине и за их пределами.

Слишком слабые результаты Яроша на президентских выборах в мае 2014 года (0,7%) и его Правого сектора на парламентских выборах в октябре 2014 года (1,8%), однако, выбили почву из-под ног кремлевских черных пиарщиков. Еще более удивительным – а, может быть, даже разочаровывающим для Кремля – стал слабый результат на парламентских и президентских выборах «Свободы» и его главы Олега Тягнибока – 4,71% и 1,16% соответственно. Партия таким образом не прошла в парламент, не дотянув до 5% барьера. Это привело к исчезновению короткоживущей крайне правой фракции из украинского парламента, в котором сегодня есть лишь несколько отдельных ультранационалистически настроенных политиков, которые, более того, не очень кооперируют друг с другом.

Политический провал «Свободы» на национальных выборах 25 октября 2014 года, по сравнению с ее результатом 2012 года, стал еще более поразительным в виду аннексии Крыма Россией после Евромайдана, тогда уже полностью разгоревшейся войны на Донбассе и значительных последствий этих событий для украинского общества. Во всё более военные месяцы до выборов среди населения Украины стремительно рос украинский патриотизм, появлялись нерегулярные вооруженные группы, и зашкаливал страх перед Россией. Несмотря на такие благополучные условия, осенью 2014 года яро русофобская Свобода потеряла в процентном отношении половину своих голосов.

На самом деле праворадикальная партия потеряла ещё больше, если принять во внимание, что в этих выборах уже не участвовало большинство жителей Крыма и Донбасса – той части украинского электората, которое особенно мало симпатизирует «Свободе». То есть, в случае участия этих избирателей в президентских и парламентских выборах процентный показатель поддержки для Свободы был бы ещё ниже. Крайне правых, наверное, особенно разочаровало тогда то, что Свобода и Правый сектор в пропорциональной части парламентских выборов 2014 года в сумме получили более 5%. Вполне возможно, что, объединившись в одном списке, они бы смогли перейти проходной барьер и войти с новой собственной и относительно сильной фракцией, состоящей из списочников и одномандатников, в парламент.

На пути к единому фронту

В марте 2017 года могло показаться, что радикальные националисты Украины наконец-то усвоили урок из этих событий, так как они приняли совместный так называемый «Национальный манифест». Руководители трех основных партий, Олег Тягнибок, представляющий «Свободу», Андрей Тарасенко из Правого сектора и Андрей Билецкий, лидер Национального корпуса (новая партия, вышедшая из полка «Азов»), подписали на торжественной церемонии в киевском Доме учителя общий программный документ. В Национальном манифесте требовалось, среди прочего, создание балтийско-черноморского блока восточноевропейских стран, а также восстановления Украины как ядерного государства. Новая коалиция объединила, среди прочих, те две партии, «Свободу» и Правый сектор, которые баллотировались отдельно на парламентских выборах в 2014 году.

До недавнего времени в этот альянс также входил упомянутый Нацкорпус Билецкого – новая динамичная партия, которая выросла из азовского движения. Нацкорпус продолжает традицию таких домайдановских расистских группировок как «Патриот Украины» и Социал-национальная ассамблея (ПУ/СНА), которые когда-то тоже возглавлял Билецкий. В новый союз также вошли три другие второстепенные ультраправые группировки – Конгресс украинских националистов, Организация украинских националистов, а также пресловутая неонацистская группировка «C14». Еще одна более или менее известная новая националистическая микро-партия, так называемая Государственническая инициатива Яроша, отколовшаяся ранее от Правого сектора, наоборот, отсутствовала на объединительном собрании в марте 2017 года и не подписала совместный манифест. Демонстративное отсутствие Яроша оказалась предвестником грядущих событий.

В течение 2018 года праворадикальные лидеры и активисты активно обсуждали свою стратегию на президентских и парламентских выборах 2019 года. Большая часть их публичной риторики сводилась к тому, что ультранационалистическим группам нужно проводить совместную кампанию и объединяться. Основная проблема, однако, заключалась в том, кто из их двух самых популярных лидеров, Тягнибок или Билецкий, станет единым кандидатом в президенты от подписантов Национального манифеста. Тягнибок – галицкий политик-ветеран, который принимал активное участие в революциях 1990, 2004 и 2014 годов – Гранитной, Оранжевой и Достоинства. Он до 2014 года набрал 10-летний опыт работы в качестве депутата Верховной Рады.

Билецкий родом из Харькова и, напротив, не участвовал в национальной политической жизни Украины до окончания Евромайдана, во время которого он, как и ряд его соратников, сидел в тюрьме. Его маргинальная группировка ПУ/СНА не была известна даже многим экспертам по Украине. Билецкий получил известность только летом 2014 года в качестве командира добровольческого батальона «Азов», созданного тогда на базе ПУ/СНА, партии «Братства» Дмитрия Корчинского и движения футбольных фанатов ультрас. В результате своей новой славы как создатель особенно успешного добробата, Билецкий был выдвинут, и выиграл, с помощью партии «Национальный фронт» Арсения Яценюка, в одномандатном округе в киевском элитарном районе Оболонь на выборах в Раду октября 2014 года.

Хотя у Билецкого пока мало политического опыта, он, тем не менее, претендует на равную или даже главенствующую роль по отношению к Тягнибоку в ультранационалистическом лагере. Сначала казалось, что правые радикалы смогли решить между собой эту непростую проблему, не выдвинув в ноябре 2018 года ни Тягнибока, ни Билецкокго, а третьего политика, Руслана Кошулинского (1969 г.р.) в качестве кандидата в президенты от подписантов Национального манифеста. Как и Тягнибок, Кошулинский – галицкий политик с относительно значительным опытом. Он был, среди прочего, вице-спикером Рады в 2012-2014 годах и заслужил в этом качестве национальное признание, а позднее ещё более хорошую репутацию как воин-доброволец на Донбассе.

Кошулинский, таким образом, казался подходящим выбором как единый и серьёзный кандидат в президенты от ультраправых. Тем не менее, вскоре стало очевидно, что выдвижение Кошулинского организациями, подписавшими Национальный манифест 2017 года, по тем или иным причинам, не было достаточно согласовано с Нацкорпусом Билецкого. Свобода и ее союзники, с одной стороны, и Нацкорпус, с другой, с тех пор обвиняют друг друга в саботаже процесса переговоров по определению совместного кандидата в президенты.

Плачевные электоральные перспективы

Как бы там ни было, для президентских выборов, ни явный разрыв коалиции вокруг Национального манифеста 2017 года, ни публичная поддержка неподписантом Манифеста Дмитрием Ярошем кандидатуры Кошулинского не имеют большого политического значения. По сегодняшним данным, президентские выборы, видимо, если Кошулинский не снимет свою кандидатуру, превратятся в публичное унижение для крайне правых. В опросе общественного мнения, опубликованном Центром Разумкова 20 февраля 2019 года, Кошулинский получил поддержку 0,9% от тех, кто намеревается голосовать на президентских выборах. Если тенденция этого прогноза оправдается, Кошулинский может продемонстрировать еще худший результат, чем уже позорные 1,16%, полученные Тягнибоком на президентских выборах 2014 года. Тогда Тягнибок выступил хуже, чем на президентских выборах 2010 года, когда он получил 1,43%.

Будет странным, если Кошулинский, не имея в 2019 году конкурентов на крайнем правом фланге, получит еще более низкую поддержку, чем Тягнибок, который в 2014 году соревновался с тогдашним лидером Правого сектора Ярошем, а в 2010 году с ужгородским антисемитом Сергеем Ратушняком. Ни Билецкий, ни Ярош, ни какие-либо другие видные ультранационалисты, кроме Кошулинского, не решились участвовать в президентских выборах 2019 года.

На фоне его сумеречных перспектив на первом туре президентских выборов 31 марта 2019 года больший интерес вызывает последующее развитие ультранационалистического фланга украинской политики. В частности, возникает вопрос о том, означают ли сегодняшние трения между Нацкорпусом, с одной стороны, и другими ультранационалистическими группами, с другой, что они будут баллотироваться отдельными списками на парламентских выборах в октябре 2019 года. И это в той ситуации, когда неясно, смогли бы даже объединенные правые совместно преодолеть 5%-й порог. По мнению киевского политического обозревателя Владимира Фесенко, в любом случае, «масштабная кампания Порошенко, построенная на воинственно патриотической риторике, а также поддержка кандидатуры действующего президента Украины со стороны некоторых влиятельных националистов, напрочь убивают шансы Кошулинского на президентских выборах, и шансы ‘Свободы’, не говоря уже о других националистических партиях, на выборах парламентских».

Венский политолог украинского происхождения и эксперт по правому экстремизму Антон Шеховцов также считает, что у правых радикалов «низкие шансы попасть в Раду, потому что – прежде всего – политическая система в Украине вновь сильно поляризована (так же сильно как в 1990-х – начале 2000-х, но несколько по-другому структурно). Конфликт в политическом центре системы столь сильный, что у всех партий на периферии нет надежды войти в этот конфликт в центре, что сделало бы их участниками дискуссий. По сути ситуация, в которой находятся сейчас ‘Свобода’ и Нацкорпус – та же самая, что и у Демократического альянса или ‘Силы людей’. У них тоже нет шансов, и не по причине того, что они не объединяются, а потому что центр системы – это поле боя гораздо более сильных игроков. И важно не забывать, что, когда ‘Свобода’ прошла в Раду в 2012 году, ей помогал тогдашний президент Виктор Янукович. А сейчас правые радикалы не нужны никому, кроме разных бизнес-проектов для рейдерства и вымогательства».

Амбиции Нацкорпуса

По состоянию на февраль 2019 года, согласно опросу Центра Разумкова, суммарная народная поддержка тех, кто на парламентских выборах будет голосовать за «Свободу» (1,4%), Нацкорпус (0,2%), Государственническую инициативу Яроша (0,1%) и Правый сектор (0,0%), составляет всего 1,7%. Правда, крайне правые раньше иногда получали значительно больше голосов на выборах, чем это показывали предварительные опросы. Однако, в октябре их национальная поддержка должна будет оказаться примерно в три раза выше сегодняшней, чтобы националисты совместно смогли преодолеть 5%-й барьер.

Несмотря на такие отрезвляющие прогнозы, лидер Нацкорпуса Билецкий, кажется, в настоящее время планирует выйти отдельным списком своей партии на предстоящих парламентских выборах. По мнению одного из представителей Нацкорпуса в ноябре 2018 года «на самом деле наш потенциал и человеческий ресурс гораздо больше, чем у всех остальных вместе взятых». Фактор конкуренции между Нацкорпусом и другими правыми партиями может оказаться более важным, чем он представляется в марте 2019 года, если Порошенко не будет переизбран в апреле 2019 года, а на его месте окажется менее воинственно-патриотический кандидат на пост президента.

В таком случае, многие националистически настроенные избиратели особенно западной Украины, которых в настоящее время привлекает действующий президент, могут принять решение поддержать, вместо порошенковской партии «Солидарность», ультранационалистов на последующих парламентских выборах. Это может предоставить крайне правым гипотетическую возможность вернуть себе фракцию в следующем парламенте. Однако если в таких благоприятных для ультранационалистов условиях Нацкорпус Билецкого будет проводить эффективную параллельную кампанию, объединённый список на базе партии «Свобода» – пожалуй, наиболее вероятный и перспективный на данный момент вариант – может снова не набрать достаточное количество голосов чтобы пройти 5%-ный барьер, как это уже было в 2014 году.

Во многом такого рода размышления пока, конечно, не более чем спекуляции. Украинская политика в целом и национальные выборы в частности – исключительно непредсказуемы. Первые два месяца 2019 года и внезапный восход Владимира Зеленского показали, насколько быстро и радикально может измениться соотношение электоральных предпочтений и политических сил в постсоветской Украине. Более того, Москва так или иначе попытается оставить свой след, по крайней мере, на парламентских выборах в октябре. Кремль может своими действиями, например, вольно или невольно изменить общественное мнение и партийно-политическое созвездие Украины в пользу крайне правых. Пока же, по состоянию на середину марта 2019 года, кажется, что крайне правым украинским партиям не светит даже относительный успех, ни на весенних президентских, ни на осенних парламентских выборах.