Текст опубликован в спецвыпуске журнала NV Світ попереду 2024 по эксклюзивной лицензии The Economist. Републикация запрещена.

На какую бы тему мы сегодня ни говорили — разговор становится неуместным, если он не касается экзистенциальной угрозы, нависшей над Украиной. Мы не можем говорить даже о вакцинации и чекапе, не держа в голове войну. Потому что какой бы медицинский или околомедицинский вопрос не возникал сейчас, он должен быть ориентирован на главную угрозу, стоящую перед нами, — перспективу исчезновения нашего государства, нашей нации как таковой. Это отправная точка, это мерило. Где место медика на войне? Каждое усилие, каждое действие может измеряться только войной.

Россия не напала на украинскую армию. Она не напала на наши энергообъекты. Она не напала на элеваторы. Россия напала на всех нас — без исключений. Не будет победы — не будет нас. Физически. И все остальные вопросы отходят на второй план. На переднем сейчас — только наше выживание.

Каково место медицины сейчас в решении этой угрозы? Есть несколько аспектов.

Один из них — непосредственно военная медицина. Ее задача — минимизировать упреждаемые потери. Это относительно новый термин. Война непременно связана с потерями. Есть те, которых никакими медицинскими усилиями, к сожалению, невозможно избежать. А есть те, которые своевременная, эффективная медицинская помощь позволяет предотвращать. Это важно и с точки зрения возвращения раненого бойца на службу, и с точки зрения экономического бремени. Выздоровевший раненый возвращается к полноценной жизни вместо того, чтобы жить с инвалидностью, и это имеет колоссальное и важнейшее гуманитарное измерение.

А самое главное — мы, медики, сберегаем жизнь нашего согражданина, который воевал. Наша забота о раненом военном — один из ключевых мотивационных факторов для военного дела. Некоторые из нас могут даже не чувствовать этого, но это аксиома — военная медицина должна быть хорошей. И никакой другой. Хорошая медицина от момента ранения и до реабилитации, возвращения к социальной жизни — это огромная и весомая поддержка для любой армии. Есть ли здесь в Украине чем заняться? О да.

Неэффективное общество, неэффективное общественное взаимодействие не способны привести к победе

Каким образом гражданская медицина помогает фронту? Это забота о родственниках военных. Военные должны знать, что с их женами, детьми, мужьями, братьями, сестрами и родителями, друзьями — все окей. Представим себе — ты не можешь приехать домой, потому что ты воюешь, а тебе звонит из дома мама и говорит, что к ней приехала «скорая». И с одной стороны, ты делаешь сейчас важнейшую работу на земле, а с другой — ты беспомощен. Чтобы военный мог хорошо делать свою работу, то есть отстаивать наше существование, он должен быть сосредоточен только на этом — и не волноваться за благосостояние и здоровье своих родных. И наша первейшая обязанность как общества — сделать так, чтобы военные и их близкие были здоровы и обеспечены абсолютно всем необходимым.

Во-вторых, неэффективное общество, неэффективное общественное взаимодействие не способны привести к победе. Только оружие дело не решит. Мы должны быть эффективными экономически. Если мы имеем перерасход, то мы проигрываем. Эффективный тыл с точки зрения ресурса, денег, людей, логистики очень значим. Сегодня Украина настолько экономически зависима от стран Запада, что понятно — мы самостоятельно не вытягиваем эту войну. Если наши внутренние общественные и экономические механизмы не будут эффективными — мы тратим ресурс впустую. К чему я веду, где здесь медицинская составляющая? Все очень просто. Эффективна ли украинская система здравоохранения? С точки зрения достижения результата — выздоравливают ли пациенты? С точки зрения использования денег — эффективно ли она использует ресурс?

Всегда есть соблазн внутренние проблемы, неэффективность — списать на войну. Но только внутренние реформы, в том числе — изменения в медицинской системе, помогут нам достичь победы. Поэтому мы должны думать об эффективной системе здравоохранения — такой, которая будет сберегать жизни граждан. И мы не можем здесь не говорить о том, что каждая жизнь — это еще и экономическая единица. Украинцы, которые не болеют, которые работают, — работают на победу. Они двигают экономику, а не являются для нее обузой. И этим действительно помогают фронту.

И любая эффективная система здравоохранения, она является, прежде всего, эффективной — медицински. За 2020 год украинцы потратили 14 млрд гривен на препараты без доказанной эффективности. Это и есть медицинская неэффективность. Ведь 14 млрд грн — это чуть больше годового бюджета неотложной помощи. То есть мы можем, например, удвоить бюджет неотложки, только отказавшись выписывать ненужные лекарства. Деньги должны тратиться эффективно, а не идти на фуфломицины.

Уменьшение расходов через сохранение здоровья, сохранение жизни возможно только путем адекватных медицинских решений. Мы просто не можем себе позволить плохую медицину, невнимание к мелочам. И мысль о том, что сейчас это не ко времени, — это ошибочное мнение. Каждая отрасль в Украине должна сегодня понимать, что деньги, которые идут на нее, — это те деньги, которые могли бы быть потрачены на армию. Соответственно, каждая копейка, вложенная государством в медицину, должна расходоваться эффективно. Медицина должна быть результативной. А для этого она должна быть доказательной, пациентоориентированной.

Кроме всего, мы имеем понятные проблемы с доступом к медицинской помощи в Украине. Это связано с боевыми действиями, разрушением, отъездом за границу медицинских специалистов. А мы понимаем, что, например, химиотерапия эффективна только тогда, когда нет перерыва в приеме препарата. А когда нет возможности его получить? Когда нет препаратов, когда не хватает врачей? Это беда. И мы говорим о доступе к качественной медицине. Сейчас в Украине получить консультацию врача — не значит получить здоровье.

Друзья, давайте взрослеть. Нет взрослых, которые придут и решат все наши проблемы. Взрослые — это мы. Повзрослеть — значит взять на себя ответственность за свое здоровье на себя, взять ответственность за выстраивание эффективной системы здравоохранения. Эти проблемы никто за нас не решит. И мы не можем позволить себе быть инфантильными. Медицинские потребности только растут и будут расти, пока идет война. В том числе потребности специфические — например, психологическая поддержка. Растет и нагрузка на систему. И само по себе не станет лучше.

Медицинские вызовы мы должны решать самостоятельно — мы не можем позволить себе жить так, как жили раньше. Мы должны меняться. И вовлечены должны быть все. Мы должны разделить бремя войны поровну — иначе мы не выстоим. И пока одни отдают на фронте все, не может быть никаких компромиссов по качеству лечения и преданности своей работе. Мы должны создать новую систему здравоохранения, новую медицинскую культуру — поскольку война показала несостоятельность старых. Наши раненые должны выздоравливать лучше, чем вражеские раненые. Наши гражданские должны получать достойную медицинскую помощь, чтобы никто за них не волновался на фронте.

Единственное, что можно делать в наших условиях, — признавать собственные ошибки и меняться.

Присоединяйтесь к нашему телеграмм-каналу Погляди NV