Российская империя лечит себя войнами. Как разорвать тиски post-war и post-wall
Об угрозах ненаказанного зла и хрупкого этического фундамента для мировой безопасности
Британский историк Тимоти Гартон Эш в своем историческом анализе использует два образа, которыми хочу воспользоваться. Речь о post-war (послевоенное время после Второй мировой войны) и post-wall (время после падения Берлинской стены). Глядя с перспективы сегодняшнего дня мы понимаем, что post-war принес нам Холодную войну, а post-wall — горячую.
В послевоенный период Запад сумел быстро собраться, создать институты, которые стали основой его силы, развития и роста. Коммунистический блок тоже строил свои, но именно западная институциональная архитектура оказалась крепче. Империя зла не выдержала — она треснула. А Берлинская стена рухнула.
Казалось бы, победа Запада в Холодной войне должна была бы утвердить западную повестку дня и укрепить международный строй. Но сегодня мы понимаем: это была лишь короткая пауза — перемирие, под прикрытием которого российская империя начала снова вести войны, пытаясь вернуть себе былое величие. Одна война за другой: Чечня, Грузия, Молдова — и, наконец, большая война против Украины.
Империя россиян лечит себя войнами. Война — ее способ существования. Война дает ей смысл, устойчивость и самооправдание. Мы должны были бы это понять еще тогда. Каждая новая агрессия была ступенькой к той большой войне, в которой мы сегодня живем.
Рано или поздно наступит новый post-war период
Если отбросим апокалиптический сценарий уничтожения всей планеты, то понимаем — рано или поздно наступит новый post-war период. А с ним вероятно — новая Холодная война, которая продлится, пока снова не рухнет какая-то новая «берлинская» стена. Что будет после второй развалившейся стены, я не знаю. Опять точка бифуркации. Шанс на настоящий, устойчивый и справедливый мир в новом миропорядке или же очередная горячая фаза.
Когда колесо истории сделает этот оборот — сказать трудно. Но прошлый опыт подсказывает: после нескольких лет горячей войны наступают десятилетия холодной. Горячие войны становятся транспоколенными историями. Поэтому, когда мы говорим о post-war, следует помнить: это не год, не два и не пять. Это время измеряется поколениями. И мы еще не там, не в «пост». Мы все еще внутри горячей фазы большой войны. И до сих пор не знаем, когда она станет холодной.
Но есть еще один важный образ, который помогает понять, где мы находимся.
Нам сегодня трудно представить, как когда-то начинали строительство храма, которое длилось десятки лет. Строили его поколениями. Прадеды закладывали первые камни, а правнуки или праправнуки завершали. Мне кажется, мы с вами сегодня — именно в таком процессе. Наш храм строится уже не одно десятилетие. Митрополит Андрей Шептицкий — среди прародителей. Не знаю, куда точно отнести правозащитника, диссидента и политзаключенного советских времен Мирослава Мариновича с его кругом побратимов и посестер, но мы с вами еще точно не те праправнуки, которые поставят цветок на завершенном храме.
Есть, однако, еще одна хорошая метафора, связанная со строительством храма, которая мне очень нравится. Вы ее, уверен, знаете и узнаете, но позвольте напомнить. Когда одного уставшего рабочего, толкавшего впереди себя тачку с камнями, спросили, что он делает на стройке, тот, не поднимая глаз и не останавливаясь, ответил: «Камни вожу с утра до ночи». Другому — тот же вопрос. А тот, устало улыбнувшись, поднял голову: «Я храм строю».
Обе истории на самом деле об этике в широком смысле этого слова. Если точнее, то о воспитании этической экосистемы, в которой интегрируются ценности и смыслы с действием и надеждой. Если же убедим себя, что наша сегодняшняя жизнь и борьба — это лишь история о камнях, рассказанная истощенными людьми, то потеряем храм.
Мы никогда не разорвем коломыйку с post-war и post-wall, если не сформируем новую этическую экосистему с соответствующим моральным климатом. Доверие, к примеру, является ключевым параметром морального климата. Можем себе представить, как каждое утро мы в наших телефонах ищем температуру воздуха, качество воздуха и … уровень доверия. Потому что если уровень доверия сегодня высокий, то точно удастся несколько важных дел починить, даже если надо будет не забыть о зонтике, потому что прогнозируют дождь с утра до вечера.
И такая этическая экосистема является на самом деле планетарной задачей, которую мы пилотируем локально-регионально, инвестируя собственную кровь и жизнь, чтобы масштабировать ее глобально. Я здесь ни умаляю, ни преувеличиваю.
Одни лишь этические принципы и процедуры, вынесенные за пределы животворной и жизнеутверждающей атмосферы воплощенных добродетелей, тускнеют и трухнут. Поэтому этическая экосистема без осмысленного опыта, без ежедневного морального действия и сотворчества, без самоограничения ради справедливости — очень шаткая и уязвимая конструкция. А заигрывание с ненаказанным злом превратит ее в жалкую, заржавевшую внутри декорацию, которая рано или поздно вздрогнет от звука воздушных сирен.
Мы сейчас проживаем опыт интеграции свободы и безопасности, опыт тыла и фронта, мужества и самопожертвования, ран и исцеления, обезличивающего надругательства и человеческого достоинства, боли от разрывов и боли от сшивок, опыт рубцевания телесного и душевного, опыт угасания легкомысленного оптимизма и рождения глубокой надежды. Опыт подлинности и лицемерия. Из этого сложного и глубокого опыта мы должны отшелушить новую этику. Этику, которая станет основой нового морального климата. Потому что без нее наша победа не станет победой. И без нее ни один новый храм не появится.
Присоединяйтесь к нашему телеграм-каналу Погляди NV
