Как Telegram «заблокировал» Францию и зажег масштабные протесты
О возможностях и рисках организации митингов через мессенджеры
За последние полторы недели Францию всколыхнули две разные вспышки протестов. 10 сентября — более взрывные и стихийные по своему характеру митинги, когда локальные Telegram-чаты стали оперативным штабом блокад.
18 сентября — профсоюзный день действий с более широким привлечением госслужащих и работников критических секторов — всего на улицы вышло более 500 тысяч человек.
Хотя 18-го на улицы вышло гораздо больше людей, мы сосредотачиваемся на 10-м — потому что именно этот день продемонстрировал (или подсказал) новый уровень цифровой мобилизации общества.
В Париже, Лионе и Тулузе Telegram-чаты стали оперативными штабами движения Bloquons tout (Блокируем все): дороги и железные дороги были в блокаде, метро остановилось, около 175 тысяч человек вышли на улицы, а в воздухе чувствовался дым от баррикад.
«Горжусь тем, что Telegram стал инструментом протестов во Франции…» — злорадствовал в этот день на своей странице в Х основатель мессенджера Павел Дуров.
Это не «ода-Марсельеза» мессенджерам, а рентген-механик протеста
Bloquons tout показал, как из нескольких телеграм-чатов может родиться довольно массовая, децентрализованная мобилизация протестов.
Это история о том, какие уроки можно извлечь
Это история о том, какие уроки можно из этого извлечь. Крайне важно понимать, как эти инструменты работают сегодня в Европе в контексте эффективной стратегии цифровой обороны в Украине.
Отсюда идея проанализировать эти митинги в формате FAQ — вопросов и ответов.
Как возникло движение Блокируем все? Движение Bloquons tout зародилось весной 2025 года фактически из небольшого анонимного Telegram-канала Les Essentiels правого толка. Требования здесь ставили радикальные: от устранения президента Эмманюэля Макрона и роспуска политических партий до выхода Франции из ЕС (Frexit).
Здесь же появились первые призывы «блокировать» Францию 10 сентября. Нарратив был таким: народ берет инициативу и через ненасильственные, но решительные действия («блокирование всего») стремится «перезагрузить систему» — «никакой работы, никаких покупок, только молчание, возвращающее власть народу».
Однако эти призывы не получили массового отклика.
В какой момент идея «блокировки Франции» начала вируситься? После того, как в середине лета тогдашний премьер-министр Франсуа Байру презентовал пакет бюджета жесткой экономии (сокращение расходов на €44 млрд и отмена двух государственных праздников). Политическое решение спровоцировало широкий резонанс — медиа начали подхватывать тему, профсоюзы активизировались, и маргинальный призыв из телеграм-каналов получил эффект снежного кома. Выросла сеть каналов, появились группы в других соцсетях и даже официальный сайт с таймером — обратным отсчетом до 10 сентября.
Telegram при этом перестал быть лишь «пусковой площадкой» для протеста, а стал координационным хабом, где формировались инструкции, карты блокад и оперативные объявления.
Этот мессенджер вообще популярен во Франции? Не очень, но это заметный нишевый игрок. В 2025 году во Франции около 6−7 млн активных пользователей (около 10% населения). Лидеры — WhatsApp и Messenger. Telegram входит в топ-5, но им существенно уступает.
Почему же выбран Telegram? Во-первых, это аура и позиционирование мессенджера для защищенной и приватной коммуникации, несмотря на различные теории об обратном. Этим он привлекает активистов, политические и социальные движения, а также тех, кого не удовлетворяет политика Meta (Facebook/WhatsApp/Instagram). Очевидно, что история с арестом Дурова в Париже также сыграла здесь определенную роль.
Во-вторых, «минимальная цензура». В отличие от WhatsApp или других Meta-продуктов, Telegram значительно реже удаляет контент из-за политического или общественного давления. Здесь значительно меньше модерации, а это привлекает более радикальные группы пользователей, которые могут создавать здесь анонимные/полуанонимные сообщества).
Поэтому активное (хоть и маргинальное) меньшинство решило попробовать уйти из открытых соцсетей в более приватные пространства после волн цензуры и сбора данных, найдя в Telegram инфраструктуру для координации.
В-третьих, достаточное количество аудитории в Telegram сочетается с технологическим набором инструментов, которые делают его координационным хабом: публичные каналы, большие чаты для оперативной координации и простая механика пересылки контента — все это дает скорость и масштаб, что является обязательными ингредиентами для реализации эффективного митинга.
Кто лидеры и ядро движения Блокировать все? Движение сознательно избегает персонализации. От ультраправых групп первоначальный призыв «блокировать все» перекочевал и к крайне левым, и к другим антиэлитным кругам, и к людям без какой-либо идеологии, и к бывшим «желтым жилетам». Кто успел подзабыть, то последние — это участники массовых протестов во Франции в 2018 году против повышения цен на топливо и экономической политики правительства. Тогда митингующие самоидентифицировались желтыми светоотражающими жилетами.
Горизонтальная структура Bloquons tout без официальных лидеров напоминала движение «желтых жилетов» 2018 года, но с той разницей, что на этот раз ключевую роль сыграл не Facebook, а именно Telegram.
Тактика митингов движения Блокировать все очень отличалась от классических профсоюзных протестов. Если забастовки последних согласовывались заранее с анонсом места и времени, то Bloquons tout действовал как рой: точные места сбора часто сообщались в телеграм-чатах лишь за несколько часов или минут до начала акции.
Как коммуникация в Telegram была связана с другими соцсетями? Если коротко, то Telegram давал контент и координаты для активного меньшинства, а Instagram, TikTok, Facebook и X — массовый охват аудитории.
Так, Telegram выступил операционным хабом — в его каналах и приватных чатах концентрировалась конкретика: инструкции, карты, мгновенные обновления. Именно в нем формировалась «рабочая версия» акций, поэтому люди шли в Telegram, чтобы найти не просто информацию о протесте, а способ к нему присоединиться.
Параллельно TikTok и Instagram делали протест видимым, надавив на эмоции — короткие видео и мемы мобилизовали молодежь и подталкивали целевую аудиторию дальше — то есть в приватные чаты — искать, где и когда появиться.
X (экс-Twitter) и Facebook играли роль рупора и катализатора публичной дискуссии. Там распространялись анонсы, репосты и обсуждения, которые давили на медиа и политиков, создавая широкий контекст и привлекая внимание вне ядра протеста. СМИ подхватывали эти сигналы, что давало движению легитимность и дополнительный приток участников.
Конечная логика и воронка была такова: публичный шум и эмоциональное давление визуальных соцсетей → интерес и мобилизация на X/Facebook → вход в Telegram за деталями и координацией, чтобы стать частью движения, а не просто наблюдателем.
Фиксировались ли доказательства внешнего вмешательства в протесты (в частности со стороны РФ)? Публичных, неопровержимых доказательств того, что РФ непосредственно организовывала или координировала движение Bloquons tout, нет.
В то же время журналисты и аналитики фиксируют массовые репосты и подозрительную бот-активность (преимущественно на X и в отдельных открытых Telegram-каналах), которые искусственно усиливали резонанс. Эти факты расследуются, но они не равнозначны доказательству организации акций извне. В целом это классическая тактика внешних операций влияния и хорошо узнаваемый российских почерк — «подбрасывание дров» в любой конфликт через диджитал-сети влияния.
Это и является одним из рисков таких цифровых кампаний. Ими можно манипулировать, в частности извне. Искусственное усиление создает иллюзию народной волны, поэтому искренность таких движений и доверие к ним иногда под вопросом.
Какие еще есть риски? Если говорить с точки зрения государства, то сложность и риск в том, что в случае Блокируем все оно столкнулось с рассеянным, но устойчивым сопротивлением, которое трудно обезглавить или расколоть, потому что у него буквально нет головы — только сеть.
Если же встать на место участников движения, то отсутствие центра — это одновременно и слабость: не с кем договариваться, нет единого списка требований. Как следствие, высок риск постепенного угасания без превращения протестной волны в устойчивое политическое действие в офлайне, то есть в реальном мире.
Роль Telegram и подобных платформ в политических протестах растет. Мессенджеры — это мощный катализатор мобилизации, но сам по себе цифровой взрыв не гарантирует политического результата.
