Операции на мозге, донорство органов и новые технологии в медицине
Как анестезиолог Елизавета Плечистая помогает пациентам забыть о боли
В ноябре 2021 года в лечебно-диагностическом центре «Добробут» на Идзиковских произошло неординарное событие — медицинский центр стал первым среди частных учреждений в Украине, где провели эксплантанцию органов у умершего человека. Мужчина умер от инсульта. Но благодаря ему шанс на жизнь получили три человека. Организацией всего процесса занималась заведующая отделением анестезиологии «Добробута» Елизавета Плечистая. А потом она стала инициатором масштабной программы — врачи разных заведений публично написали заявления о том, что готовы стать донорами органов после своей смерти. Это позволило поднять проблему трансплантологии в Украине на новый уровень.
Елизавета Плечистая не мечтала стать врачом — она видела себя в юриспруденции и даже поступила на профильный факультет. Но после рождения сына решила кардинально изменить свою жизнь — и не жалеет об этом и по сей день. Сейчас врач помогает обычным украинцам и военным вылечиться от болевого синдрома, участвует в сложных операциях и постоянно учится и обучает других врачей в Украине и далеко за ее пределами.
О своем опыте работы во время войны, сложных операциях, посмертном донорстве органов и работе с молодыми врачами Елизавета Плечистая рассказала в интервью.
Путь в медицину
Я не планировала стать врачом. Но когда забеременела на первом курсе юридического факультета, то впервые столкнулась со стационарной медициной. До сих пор помню, как ночью, после рождения своего первого ребенка, мечтала о том, чтобы стать врачом. На тот момент мне было 18. И уже утром следующего дня сообщила о своем решении ныне уже бывшему мужу. Семья поддержала меня, и это важно — сразу было понятно, что обучение потребует большого количества времени и сил.
Я год готовилась и в 20 лет поступила в медицинский университет. Юрфак я также закончила — на заочном отделении. После одновременного обучения в двух ВУЗах и воспитания ребенка я думала, мне уже ничего не страшно. Но потом в моей жизни появились двойняшки.
Почему анестезиология?
Пойдя в медицину, я сделала правильный выбор. Я сейчас именно там, где хочу быть.
Если честно, я хотела выбрать другое направление — акушерство и гинекологию, и даже не думала об анестезиологии. Однако еще студенткой попала в отделение интенсивной терапии, пошла туда, чтобы научиться делать манипуляции. После первого дежурства я влюбилась в эту профессию, и больше не возвращалась к теме кем хочу быть.
Меня привлекала профессия, адреналин и результат, который ты видишь. В акушерстве и гинекологии тоже много увлекательного, первый крик ребенка действительно незабываемый. Но анестезиология — она о другом. О жизни и смерти. Это быстро захватывает и уже никогда не отпускает.
Я думаю, эту профессию выбирают люди, которые готовы принимать решения и брать на себя ответственность. Потому что иначе невозможно. Поэтому думаю, что характер существенно влияет на выбор медицинской специализации.
Обучение жизненно необходимо
Врач все время должен учиться — появляется много новых исследований и мы еще многого не знаем. Не бывает похожих пациентов, похожих болезней. Потому что когда говорим о болезни, речь идет об общих статистических симптомах, но у каждого пациента она развивается по-разному.
Поэтому я все время учусь. У меня была стажировка в США, я получала стипендии на обучение в разных странах. Когда началась полномасштабная война, освоила новую специализацию — трансплант-координатор. Это еще одно направление, которым я занимаюсь в Добробуте. После этого получила еще одну специализацию — «Организация и управление здравоохранением».
Я решила обратить внимание на трансплантологию из-за одного случая. В 2021 году к нам попал пациент с инсультом и он, к сожалению, умер. Родственники согласились, чтобы он стал донором — и это был первый такой опыт для нашей больницы. Моя кума, одна из крестных двойняшек, — трансплант-координатор в другой больнице. И она меня консультировала. Нас тогда выручил Украинский центр трансплант-координации — они помогли с документальным сопровождением. Это очень сложный процесс, смерть человека — большое горе для родственников. Для каждого пациента мы делаем все, что от нас зависит, и делаем это максимально качественно. Но никто из нас не Господь Бог, мы не можем изменить некоторые вещи. В таких случаях с одной стороны понимаешь, что семья осталась без мужа, ребенка, жены, а с другой стороны — в этот день было спасено шесть жизней.
Раньше, даже за год до полномасштабной войны, наши граждане могли поехать в Беларусь, и там провести трансплантацию. Сердце могли пересадить еще в Индии. Сейчас граждане Украины могут получить такую помощь исключительно на территории Украины. То есть либо дома, либо нигде.
Военный опыт
В 2014 году, когда началась война, никто не знал, как оказывать медицинскую помощь в полевых условиях. И я проводила обучение для экстренных служб и военных. Потом столкнулись с другой проблемой — стихийно начали появляться различные тренинговые центры. Кто-то из них знал, о чем говорит, а кто-то — нет. Кто-то учил, чтобы учить. И это приводило к худшим результатам, чем если бы ничего не делать вообще. Но со временем ситуация стала намного лучше.
Полномасштабную войну я встретила на работе. В тот день старший сын был с моими родителями в Одессе, младшие дети — с родителями мужа. И как все, я ночью услышала взрывы. Мы с мужем, а он сосудистый хирург, заранее решили, что в случае полномасштабного вторжения попросим родителей позаботиться о детях и что точно не уедем из страны.
Впервые с начала вторжения мы встретились со своими детьми в марте 2022-го. После деоккупации, а мы собственными глазами увидели, что творилось в Буче и Ирпене, попросили родителей с детьми выехать хотя бы на запад страны. Они добрались эвакуационным поездом во Львов, там их встретили друзья и помогли с жильем.
Когда-то, лет, наверное, пять назад я получила стипендию и ездила на остров Крит в Грецию. Там было 37 представителей из совершенно разных стран. И когда началась полномасштабная война, каждый из этих людей предложил помощь — писали: «Отправляй детей, мы встретим, мы приедем». Так и случилось, они уехали из Украины. Старший сын сейчас в Германии, младшие дети в Великобритании, куда они попали благодаря моей преподавательнице на этой стипендиальной программе. Они жили у нее первые полгода. Я была приятно удивлена таким отношением.
О первых вызовах вторжения
Моя интернатура прошла в больнице скорой помощи, потом я работала в 17-й больнице, потом некоторое время — в областной больнице на родине, в Одессе. Поэтому меня не шокировали ранения, которые я увидела после начала полномасштабного вторжения.
Конечно, с началом полномасштабной войны наша жизнь изменилась, и мы столкнулись с проблемами, о которых никогда не могли подумать. Пациенты, имеющие хронические заболевания, например, сахарный диабет, не могли приобрести инсулин из-за того, что все было закрыто. Из-за этого же пациенты после трансплантации не могли получить цитостатическую терапию (тормозит разрастание опухолевых клеток — Ред.), иммуносупрессанты (препараты, которые подавляют иммунные реакции организма — Ред.). Люди не могли попасть на диализ из-за проблем с доставкой расходных материалов. И куча других вопросов, которые нам пришлось решать.
Как раз перед полномасштабным вторжением, мы проводили акцию «Я выбираю, я донор!», Добробут был ее инициатором, и медицинские работники подписывали согласие на посмертную трансплантацию своих органов. У нас уже была создана группа с представителями всех больниц, а после 24 февраля 2022-го мы ее переформатировали, добавили военных, представителей Министерства здравоохранения и благодаря этому могли оперативно решать многие вопросы. Эта группа функционирует до сих пор, периодически кто-то из ее участников обращается за запросом и получает помощь.
Новые задачи
Исследования в медицине проводятся постоянно, поэтому их нужно все время мониторить. Однако так, чтобы оно переворачивало с ног на голову, то, пожалуй, это происходит раз в два года, может, в три. Как, в принципе, и любые рекомендации. Они обновляются на основе исследований, которые проводятся за это время. Но так, чтобы все менялось кардинально — такого у нас нет. Медицина основана на физиологических процессах.
Среди интересного из того, что мы делаем и нельзя найти по всей Украине, — это операции в сознании с нейрохирургами, то есть когда во время операции на мозге пациент находится в сознании.
Работаем с менеджментом боли. Сейчас много и гражданских, и военных, которые нуждаются в лечении болевых состояний, включая фантомную боль, которая возникает после ампутации. Если не заниматься болевым синдромом с самого начала получения травмы, то эта боль может стать хронической, и вылечить ее потом фактически невозможно. Качество жизни у таких пациентов сильно снижается. И это очень важный вопрос. Если человек каждый день просыпается и думает, как пережить день, то мы, видимо, что-то делаем не так. Как-то не так помогаем людям.
В нашей работе используем много блокад. Например, устанавливаем катетер в сплетение или делаем абляцию, когда выполняется нейромодуляция. Важна дополнительная медикаментозная терапия, а также реабилитация и работа с психологом и психиатром.
Проблему болевого синдрома трудно решить одному врачу, над этим работает мультидисциплинарная команда. Анестезиолог поможет с интервенционными манипуляциями, блокадами и фармакологической терапией, реабилитолог и психолог будут заниматься этим вопросом дальше.
Кроме этого, мое отделение участвует в трех европейских исследованиях, они не связаны с использованием медицинских препаратов. Проводим и собственные исследования. Например, одно из них — региональные методы обезболивания в нейрохирургии. То есть к общему наркозу добавляются еще региональные методы обезболивания. Еще одно — это сравнение различных способов использования опиоидов во время операции. Также изучаем использование вазоактивной поддержки во время оперативных вмешательств, а также влияние анестезиологического обеспечения на прогноз онкологических пациентов. Еще одна тема касается сахарного диабета в анестезиологии.
О работе с интернами
Отбор интернов у нас в «Добробуте» довольно требовательный. Тех, кто попал к нам, обучаем всему, начиная от общения с коллегами и заканчивая медицинскими нюансами. Рассказываем о том, почему важна коммуникация и такие вещи, как поддержка пациента, доверие. У нас остаются работать врачи-интерны, но не все. Потому что важны характерные особенности человека, а этому, как бы ни старался, научить нельзя. Наша задача на отборе — выявить именно человеческие качества.
Если будем опираться только на уровень знаний, то боюсь, интернов не увидит ни одна больница. Но со временем, надеюсь, ситуация изменится. Для этого нужно и желание студентов. Потому что когда они приходят и оправдываются, что сначала была пандемия, а потом полномасштабная война началась… Я таких оправданий не принимаю. После начала большой войны для украинских врачей открылись все информационные и медицинские пространства мира. У студента есть глаза, руки на месте. Почему тогда возникают проблемы?
Где брать силы на работу
Я родилась и выросла в Одессе, и скучаю по воде. Периодически приезжаю к родителям, чтобы посмотреть на море. Держать себя в форме помогает спорт. Я занимаюсь теннисом с детства, с семи лет. Сейчас стараюсь посещать корты не реже чем раз в неделю.
