Публикуется с разрешения редакции. Впервые опубликовано на Sestry Шлях додому

Кира Сухобойченко не родилась в Польше, но когда она говорит, слышишь пульс Варшавы. В ней есть та юная нетерпеливость — она больше не просит разрешения, чтобы начать менять мир. Пока ее сверстники ищут смысл жизни в тиктоке, она основала международное общественное движение. В частности, потому, что другие не хотели браться за это дело

Ее путешествие началось в 2014 году, когда она приехала из Крыма. В ее родном городе исчезал знакомый ей безопасный мир. Для маленькой девочки аннексия и переезд были не геополитикой, а внезапной потерей всего привычного: дома, школы, языка. Она попала в Варшаву — город, который привлекает, но редко когда сразу прижимает.

Сегодня, еще не достигнув двадцати лет, она является лицом поколения, взрослеющего в хаосе. Между войной и миром, между вирусными видео на TikTok и мудрой речью на TEDx.

Она является лицом поколения, взрослеющего в хаосе

Все началось с простой, детской интуиции: мир можно менять, начиная с малых, портативных, ежедневных вещей. Рюкзак стал для нее символом — путешествия, обучения, обмена, обычной человеческой солидарности. Движение, которое она создала, объединяет учеников и учителей. Звучит наивно только для тех, кто никогда не видел собственными глазами, как такое сообщество может творить чудеса.

Кира рассказывает о себе без лишнего пафоса. Вместо того чтобы романтизировать свой активизм, вспоминает о пятнадцати будильниках, которые устанавливает каждое утро, об ответах на письма в переполненном метро, о том, что продуктивность — это не талант, а чистое упрямство. В ней сочетается этос активистов старой школы — вера в то, что просто надо делать — с современным умением строить нарратив, который находит отклик у ее поколения.

Для нее «быть украинкой в Польше» — не этикетка, а ежедневная практика. Когда она рассказывает о переезде из Крыма, то подытоживает это с холодной зрелостью: «Просто надо было начать все сначала. Я тогда не знала, что такое эмиграция. Сегодня знаю, что это процесс, который никогда не заканчивается». Эта зрелость слышна и в ее выступлениях — они спокойные, продуманные, без претензий, но и без комплексов.

Когда ее номинировали на звание «Варшавянки Года-2025», в интернете закипело. Не потому, что она сделала что-то противоречивое — наоборот.

Она стала зеркалом, в котором часть поляков увидела собственный страх перед инаковостью. Волна хейта, захлестнувшая социальные сети, выявила темную сторону общества, которое еще недавно гордилось своей солидарностью.

Кира не ответила гневом. Она просто продолжает делать свое дело. Не вступает в бесплодные споры о том, кто является «настоящей варшавянкой», потому что знает, что принадлежность измеряется поступками, а не местом рождения.

Ее движение продолжается: школы обмениваются опытом, дети учатся говорить о своих эмоциях, а волонтеры доставляют рюкзаки с помощью туда, где она нужна больше всего. Это не имиджевая кампания, а тихий труд ежедневной доброты.

Кира — не «инфлюенсерка добра», а человек, который воспринимает действие как дыхание. Ее активизм вытекает не из учебниковой идеологии, а из эмпатии. Она понимает, что государственные границы слишком тесны для человеческой уязвимости. Что понятие «дома» можно расширить. И что солидарность — это ежедневный выбор тех, кто выбрал видеть по ту сторону человека.

Если бы Варшава имела свою совесть, она выглядела бы примерно, как она: молодая, упрямая, иногда уставшая, но с глубокой верой в то, что будущее — это не награда, а ответственность.

Кира, я тоже не отсюда, но так же, как и ты — я у себя. Выше голову, я голосую за тебя.