У Трампа был совершенно гитлеровский месяц. Но прежде чем перейти к теме Трампа и Гитлера, я должен сказать пару слов об американском табу на «сравнения».

Любой, кто ссылается на гитлеровские моменты Трампа, будет осужден за «сравнение». Почему-то именно это «сравнение», а не поступки Трампа, становится проблемой. Негодование, испытываемое по поводу преступлений 1930-х и 1940-х годов, переносится с человека, похожего на преступника, на того, кто указывает на это сходство.

Эта циничная позиция, выступающая против «сравнений», эксплуатирует эмоциональную логику исключительности. Американцы невинны и хороши (нам хочется в это верить). Мы не похожи (мы считаем это само собой разумеющимся) на немцев между мировыми войнами. Мы никогда (как нам кажется) не стали бы мириться со стереотипами, к которым прибегали немецкие нацисты. Мы усвоили уроки Холокоста.

Раз мы такие невинные и хорошие, раз мы все знаем, то просто не может быть правдой — так гласит эмоциональная логика — чтобы ведущий американский политик совершал поступки в духе Гитлера. А поскольку мы так чисты и мудры, нам никогда не нужно уточнять, чему именно мы научились в прошлом. На самом деле, наша доброта настолько глубока, что мы должны выражать ее, нападая на людей, которые вспоминают историю.

И вот, во имя нашей способности помнить о великом зле, мы собственно лишаем нас возможности на самом деле помнить о великом зле. Табу на «сравнения» становится щитом для преступника. Те, кто ссылается на прошлое, — настоящие злодеи, реальный источник проблемы, или, как говорит Трамп о журналистах, «враг народа». Действительно, чем больше Трамп похож на Гитлера, тем безопаснее для него критика по этому поводу.

Мы увидели, что в окружении Трампа допускаются явные нацистские идеи

Надеюсь, ирония во всем этом понятна: идея о том, что «сравнение» — это грех, опирается на представление о врожденной и неподкупной добродетели американского народа, который по определению не делает ничего плохого и чей избранный лидер поэтому должен быть вне критики. Таким странным образом возмущение по поводу «сравнения» укрепляет фашистские представления о чистоте и политике. Мы должны ненавидеть инакомыслящих. Мы должны игнорировать все, что ставит под сомнение наше чувство национальной добродетели. Мы никогда не должны размышлять.

Демократия, конечно, зависит от способности размышлять, а это размышление невозможно без чувства прошлого. Прошлое — наше единственное зеркало, и именно поэтому фашисты хотят разбить его. В фашистской России, например, считается уголовным преступлением говорить неправду о Второй мировой войне. Мы храним память о преступлениях нацистов не потому, что это никогда не могло произойти здесь, а потому, что подобное всегда может случиться где угодно. Эта память должна включать в себя детали истории, иначе мы не сможем осознать опасность.

«Никогда больше» — это то, над чем нужно работать, а не то, что можно унаследовать.

Прежде чем думать о прошедшем месяце, нужно подумать о последних четырех годах. Все эти выборы разворачиваются на фоне большой лжи. Это, кстати, Гитлер советовал придумать настолько большую ложь, чтобы ваши последователи никогда не поверили, что вы можете обманывать их в таких масштабах. Трамп последовал этому совету в ноябре 2020 года. Его заявление о том, что они на самом деле выиграли выборы с большим перевесом, — это фантазия, открывающая путь к другим фантазиям. Это конспирологическое утверждение, которое открывает путь к конспирологическому мышлению в целом. Оно готовит его последователей к мысли о том, что другие американцы — враги и что для утверждения правильного лидера может потребоваться насилие.

В этом году мы увидели, что в окружении Трампа допускаются явные нацистские идеи.