Как ИИ меняет геополитику
В этой игре нет правил
Колонка написана в соавторстве с Николаусом Лангом, глобальным лидером в Институте Хендерсона BC
Заманчиво считать искусственный интеллект (ИИ) просто очередным техническим успехом. Но это все равно что сказать, что паровая машина просто ускорила движение телеги. В реальности ИИ быстро меняет геополитический порядок. Когда-то глобальную силу определяли армии, нефть, контроль над морем и воздухом. Теперь же она зависит от данных, талантливых кадров, вычислительной инфраструктуры и правовых систем, которые нужны для создания и внедрения передовых ИИ-моделей.
У США сегодня явное преимущество. С 2019 года американские технокомпании выпустили больше половины всех ведущих ИИ-моделей в мире. В период с 2023 по 2024 год шесть крупнейших компаний страны инвестировали $212 млрд в исследования и разработки, а в 2024 году стартапы, занимающиеся генеративным ИИ, привлекли почти $90 млрд. У США также самое большое число ИИ-специалистов (примерно 500 тысяч) и самая большая в мире мощность дата-центров (45 гигаватт).
Но другие страны стараются быстро сократить отставание, поэтому лидерство США не гарантировано. На первый взгляд эта гонка может показаться похожей на Холодную войну: две державы, США и Китай, соперничают за господство в технологиях, пока остальной мир наблюдает за ними. Но в реальности остальной мир активно участвует в этой игре. А поскольку в ней нет правил (и надежных арбитров), возникает проблема.
Эта гонка может показаться похожей на Холодную войну
США и Китай выбрали разные подходы к ИИ. Америка опирается на динамичный частный сектор — с его активной экосистемой стартапов и техногигантами, подобными Google, Microsoft и OpenAI. Китай, напротив, использует центральное планирование (огромное госфинансирование, военно-промышленную интеграцию, глобальные торговые инициативы) для поддержки множества ИИ-стартапов.
Китайская стратегия уже приносит плоды. С 2019 года власти страны потратили на ИИ-сектор около $132 млрд и ежегодно инвестируют $60 млрд в корпоративные исследования и разработки. В результате на долю Китая приходится 15 из 40 ведущих ИИ-моделей, в стране работают 18% ведущих специалистов в этой области, и у неё больше выпускников с дипломом STEM (естественные науки, технологии, инженерия, математика), чем у любой другой страны. По мощности дата-центров (20 ГВт) Китай занимает второе место в мире.
Несмотря на введенный США экспортный контроль для ограничения доступа Китая к передовым полупроводникам, китайские инженеры научились выжимать максимум из «достаточно хорошей» техники благодаря прорывам в повышении эффективности. Это позволило DeepSeek, сравнительно малоизвестному стартапу, шокировать мир производительностью своей модели, которая сравнима с показателями лучших моделей США, но требует намного меньше вычислительных мощностей.
Тем временем Евросоюз оказался в сложном положении. У него нет ни вычислительных мощностей, как у США, ни огромных ресурсов данных, как у Китая. ЕС занимает третье место в разработках ИИ: примерно 275 тысяч специалистов, 381,4 млрд евро ежегодных расходов на НИОКР, около 8 ГВт мощностей дата-центров.
Это не означает, что у Европы нет стратегических преимуществ. Хотя там были созданы только три из 40 заметных ИИ-моделей, на долю ЕС приходится 19% наиболее цитируемых научных статьей по этой теме. Кроме того, здесь расположена голландская компания ASML, производящая почти все высококачественные литографические машины в мире, а они нужны для производства полупроводников.
Понимая невозможность конкуренции с США и Китаем в инновациях и в масштабах, ЕС сосредоточился на определении правил игры. Закон «Об искусственном интеллекте» сегодня является наиболее полной международной системой регулирования ИИ, и это не просто свод правил. Это инструмент «мягкой силы», облеченный в форму регулирования.
ЕС также выделил более 200 млрд евро на достижение целей «Цифрового десятилетия», в том числе на инвестиции в инфраструктуру, обучение и цифровизацию, пытаясь создать стратегическое пространство для ИИ-отрасли. С адекватными ресурсами, энтузиазмом и политической решимостью Европа вполне может стать самостоятельным центром разработок ИИ.
Между тем китайско-американское соперничество усиливается. 20 января компания DeepSeek представила сверхэффективную модель R1, дав понять, что санкции США не ограничат амбиции Китая в сфере ИИ. Уже на следующий день президент США Дональд Трамп объявил об инициативе «Звездные ворота». Этот план оценивается в $500 млрд и предполагает строительство дата-центров нового поколения и обеспечение США чипами. Совпадение по времени этих заявлений не случайно: это были первые залпы в войне за технологическую самодостаточность.
Крайне важно, что смысл этой гонки не только в оборудовании или ПО, но и в ценностях. Кто решает, что честно и справедливо в новых технологиях? Чья мораль будет заложена в алгоритмы, которые всё чаще начинают управлять оказанием базовых услуг, в том числе в здравоохранении и образовании? Ответы на эти вопросы определят, как будет использоваться ИИ и чьим интересам он будет служить. Экспорт ИИ-этики становится не менее значимым, чем экспорт самих моделей.
Кроме того, борьба за будущее ИИ уже не ограничивается Китаем, США и Европой. Страны Глобального Юга до сих пор были лишь пассивными пользователями этих систем: не они их разрабатывали; не они производили данные, использовавшиеся для обучения этих систем; действующие правила формировались без их участия. Но ситуация начинает меняться. В Африке, Латинской Америке и Азии появились национальные и региональные инициативы разработки моделей с учетом местных приоритетов и нужд, что укрепляет языковой и цифровой суверенитет.
Яркий пример — Ближний Восток. Стремясь занять подобающее место в новом технологическом порядке, Саудовская Аравия, Катар и ОАЭ вкладывают свои нефтяные богатства в дата-центры мирового класса и отечественные ИИ-модели.
Все это подчеркивает срочную необходимость в механизмах подотчетности, соответствующих масштабам и скорости технических инноваций и опирающихся на единые глобальные представления об управлении ИИ. ОЭСР и «Большая семерка» уже делают определенные жесты для координации регулирования, но фактическое правоприменение отсутствует. Предложение ООН создать глобальный консультативный орган по вопросам ИИ перспективно, но пока не реализовано.
Ставки колоссальны. Без скоординированных международных действий ИИ может сконцентрировать контроль над знаниями, углубить цифровое неравенство, изменить культуру и общество такими способами, которые общество никак не контролирует.
Все это может показаться неизбежным, но это не так. У нас есть узкое (и быстро закрывающееся) окно возможностей, чтобы пойти другим путем. И это определяющая задача нашего времени.
