Может, прекратим говорить о том, что Германия делает для Украины? Никто не отрицает, что немецкая политика прошла долгий путь с 24 февраля 2022 года. Когда федеральный канцлер Олаф Шольц произнес свою «поворотную» речь в Бундестаге спустя три дня после начала полномасштабного вторжения России в Украину, бегство от реальности в политике безопасности и иллюзии нескольких лет Меркель относительно политики в отношении России — в которых СДПГ играла активную роль — казалось, были сметены одним махом. Украина также неоднократно признавала военную, гуманитарную и финансовую поддержку Германии.

Тем не менее трудно выдержать, когда канцлер отвергает критику своей политической линии как «смешную». Не только из-за страданий и смертей в Украине, критической ситуации на фронте и массовых разрушений, вызванных российским ракетным террором.

Часть правды об этой войне заключается в том, что немецкая политика внесла свой вклад в ее развязывание. Уклонение от ответа после вторжения России в Грузию в 2008 году, вялая реакция на первое нападение против Украины в 2014 году и исчезновение на фоне развертывания российских войск с осени 2021 года укрепили веру Владимира Путина в то, что он может начать следующую войну без особого сопротивления со стороны Запада.

Хотя Россия никогда не прекращала войну против Украины с 2014 года, немецкие политики до последнего сопротивлялись любым поставкам оружия в осажденную страну. «Северный поток-2» был непоколебимо протолкнут вопреки любой критике. Германия в значительной степени финансировала российское вооружение за счет нашего импорта нефти и газа. Российская хакерская атака на немецкий Бундестаг была заметена под ковер, а массированная информационная война Кремля в социальных сетях не вызвала почти никакого сопротивления. Немецкая политика избегания конфликтов привела к крупнейшей европейской войне с 1945 года.

До сих пор немецкая военная помощь Украине оценивается следующим образом: слишком мало, слишком поздно. Одна лишь Польша поставила значительно больше бронетранспортеров и боевых танков, гранатометов и гаубиц, не говоря уже о беспилотниках, боевых вертолетах и истребителях, на которые Шольц объявил табу. С точки зрения экономической мощи, другие страны делают значительно больше, чем Германия. Однако суть дела не в сравнении с другими, а в том, что необходимо для отпора российской агрессии. Мы однозначно делаем здесь слишком мало. Это не вопрос способности. Чего не хватает, так это политической воли, дабы вывести Украину на путь победы.

С точки зрения экономической мощи, другие страны делают гораздо больше, чем Германия

«Поворот» застрял на полпути. Немецкий «срединный» путь компромиссов — Украина не должна проиграть, но и не должна выиграть, Россия не должна выиграть, но и не должна проиграть войну — провалился. Путин почувствовал выгодное дело и идет напролом. Украина или выиграет эту войну с массовой поддержкой Запада, или мы проиграем ее вместе с ней.

Слишком мало, слишком поздно

Июль 2022 года: Олаф Шольц оправдывает свое нежелание поставлять боевые машины пехоты Marder в комитете Бундестага по иностранным делам риском «ужасной эскалации», по словам очевидца. Украина срочно запросила бронированные пехотные машины, поскольку ее солдаты были практически незащищены от шквального огня российской артиллерии. В середине апреля Rheinmetall уже предложил канцлеру 100 танков Marder.

Обязательство о поставке 40 единиц наконец поступило в январе 2023 года, после того как энергичное украинское контрнаступление осенью первого года войны застопорилось из-за нехватки техники и боеприпасов.

Вскоре после этого было окончательно принято решение о передаче Украине 14 (!) основных боевых танков Leopard 2 — опять же после месяцев колебаний. Тогда же стало известно, что США прекращают поставки танков «Абрамс». Федеральный канцлер не уставал подчеркивать, что Германия действует в тесной координации с Белым домом. Это можно рассматривать как заверение в том, что США будут на стороне Украины в случае массированной контрреакции Москвы, тем самым ограничивая немецкие риски.

Однако ссылка на США не признает того, что Вашингтон направил военную технику в больших масштабах в Украину, которая испытала большие трудности, сразу после начала масштабного российского наступления. Другие европейские страны — такие, как Великобритания, Нидерланды, Польша и страны Балтии — также начали поставлять бронетехнику, артиллерию, противокорабельные ракеты и беспилотники в то время, когда дебаты о том, не приведет ли поставка тяжелого вооружения к дальнейшей эскалации войны, были в самом разгаре.

Путин выиграет от нашей сдержанности

Немецкая сдержанность в отношении «наступательных вооружений» способствовала тому, что украинское контрнаступление застряло на полпути. Мы дали Путину время для консолидации его разбитой армии, развития российской оборонной промышленности и строительства массивных укреплений, чем украинские войска смогли воспользоваться весной 2023 года. Фатальная нехватка боеприпасов, которая сдерживала наступательную мощь Украины и увеличивала ее потери, была очевидной уже тогда. В то время как Кремль смог компенсировать собственный дефицит за счет поставок из Беларуси и Северной Кореи и получил боевые беспилотники из Ирана, между декларациями европейцев о намерениях и их действиями образовался зияющий разрыв.

Решающим фактором было и остается доминирование России в воздушном пространстве. Пока украинская армия не имеет современных боевых самолетов, большой армады беспилотников и адекватной противовоздушной обороны, успешное контрнаступление вряд ли возможно. Учитывая господство России в воздухе и ее превосходство в военной технике и боеприпасах, Украина нуждается во все большем количестве ракет большой дальности, с помощью которых она может атаковать пути снабжения и базы агрессора за линией фронта. 25 января 2023 года канцлер Шольц объяснил в Бундестаге одобрение на поставку танков Leopard. При этом он исключил доставку боевых самолетов, тем самым сравнив с развертыванием наземных войск.

Его оправдание происходило по той же схеме, что и отказ от управляемых ракет «Таурус»: «Мы делаем все возможное и необходимое, чтобы поддержать Украину, но в то же время мы предотвращаем перерастание войны в войну между Россией и НАТО». Другими словами, немецкая поддержка Украины заканчивается там, где канцеляр подозревает риск российской контрреакции, которая может привести к прямой конфронтации с НАТО. Вместо того чтобы решительно противостоять экспансивной политике насилия Кремля, мы спекулируем на красных линиях Путина и связываем себе руки.

Эта логика вышла на первый план во время дебатов по Таурусу. 13 марта в ходе часа вопросов к правительству в Бундестаге канцлер объяснил свой категорический отказ тремя основными аргументами: 1. это настолько эффективное оружие, что оно не может быть доставлено в Украину без сохранения контроля над целевым программированием. 2. Это потребовало бы привлечения немецких солдат и сделало бы нас стороной в войне. Он всегда исключал такую возможность, и это остается неизменным. 3. Для Франции и Великобритании, которые поставляют Украине сравнимые управляемые ракеты, применяются другие стандарты (см. также статью Андреаса Ринке «Канцлер и дебаты в Таурусе» на сайте IP Online).

Не полагаться на Украину и НАТО?

Эти предложения раскрывают всю двусмысленность немецкой политики: канцлер косвенно говорит, что не доверяет обещаниям украинского правительства не использовать «Таурус» против целей на российской территории (хотя это попадает под международное право и имеет военный смысл). Поскольку разрушение Керченского моста, через который проходит значительная часть поставок для российских войск на юго-востоке Украины, вероятно, было бы любимой целью для атак Taurus, остается вопрос, считает ли канцлер также это табу.

Он также подчеркивает, что мы не можем поддерживать Украину по максимуму, потому что иначе мы сами рискуем подвергнуться нападению. Иными словами, он противопоставляет национальную безопасность Германии и военные успехи Украины, хотя одно предопределяет другое. И он намекает, что Франция и Великобритания, как ядерные державы, могут пойти дальше, чем мы.

Описывая Германию как особо уязвимую, канцлер также неявно ставит под сомнение ядерный зонтик НАТО, включая оборонные гарантии. Это фактически выдергивает штепсельную вилку из альянса. Если главным приоритетом является предотвращение конфронтации между Альянсом и Россией, а Германия не может полагаться на ядерный щит трех западных ядерных держав, то обязательство поддерживать балтийские республики не стоит бумаги, на которой оно написано. Тогда все заверения канцлера в том, что он будет решительно защищать «каждый квадратный метр территории НАТО», будут поставлены им самим под сомнение.

Страх увеличивает риск войны

Президент Франции Эммануэль Макрон метко охарактеризовал самоограничение Германии в военной поддержке Украины: «Мы имеем дело с оппонентом, который не ставит перед собой никаких ограничений, и любое проявление страха интерпретирует как слабость». Тот, кто утверждает такому оппоненту то, чего он не сделает ни при каких обстоятельствах, не обеспечивает мира, а прокладывает путь к поражению. Не исключая категорически использование наземных войск, Макрон посылает четкий сигнал Кремлю: мы не позволим развалить Украину. Тогда под угрозой окажется вся Европа. Поэтому эта война — это и наша война, и мы сделаем все возможное, чтобы Украина в ней победила.

Это предложения, которые никогда не слетают с уст канцлера. Он придерживается своей мантры, что Украина не должна проиграть, а Россия не должна выиграть. Другими словами, мы поддерживаем Украину в той мере, в какой она может защитить себя, до определенной степени, ценой больших жертв. Но мы не позволим им отбросить российские войска обратно за границы 1991 года. Очевидное поражение России в Украине было бы слишком рискованным, по мнению канцлера. Они могут подтолкнуть Путина к дальнейшей эскалации войны — к развертыванию тактического ядерного оружия в Украине или к спланированному нападению на НАТО. Независимо от того, были ли громкие размышления лидера парламентской фракции СДПГ о «замораживании» войны согласованы с Шольцем, или нет, Рольф Мютцених фактически лишь озвучил вслух цель «солнечной» политики канцлера.

Парадокс этой политики заключается в том, что она увеличивает, а не минимизирует опасность окончательного столкновения между Россией и НАТО. Война в Украине — это также проверка решимости и способности либеральных демократий действовать. Если они окажутся робкими и уступчивыми, это еще больше усилит имперские аппетиты Путина. Если НАТО окажется в его глазах бумажным тигром, он не остановится на Украине. Это будет тем более правдой, если на президентских выборах в США победит Дональд Трамп.

В балтийских республиках есть сильные меньшинства русского происхождения — классический сценарий для «защитной интервенции». Это не обязательно должно происходить в форме военной лобовой атаки. Более вероятна гибридная война как прелюдия. И позже тогда наступит момент истины для НАТО. Если мы хотим избежать этого сценария, мы должны сделать все возможное, дабы остановить Путина в Украине. Это императив для нашей национальной безопасности. Если Запад задействует свой превосходящий военно-промышленный потенциал, не будет необходимости обсуждать вопрос сухопутных войск.

Сдерживание вместо умиротворения

Защитники «пути компромиссов» канцлера любят обвинять его критиков в безрассудной игре с опасностью ядерной войны. Это токсичный аргумент. Никто не может исключить, что Путин может рассмотреть возможность тактических ядерных ударов, если он столкнется с поражением. Российские пионеры великодержавной политики, такие, как Сергей Караганов, пропагандируют политику ядерного запугивания. Если Запад выступит против интересов России в Украине, он опасается демонстративных ядерных ударов в ожидании, что НАТО уклонится от окончательной эскалации. «Превентивное» применение ядерного оружия заставит Запад отступить и таким образом «спасет человечество от глобальной катастрофы».

Бессмысленно спекулировать на том, насколько эта перспективная ядерная стратегия разделяется российским политическим и военным руководством. Важнее то, как Запад реагирует на ядерный шантаж: превентивными уступками Москве или подтверждением силы обычного и ядерного сдерживания? Весь исторический опыт насильственных, ревизионистских диктатур учит нас, что умиротворение не предотвращает войну.

Путин уже давно видит Россию в состоянии войны с Западом. Для него битва за Украину является частью более широкого, долгосрочного конфликта за гегемонию в Европе и будущий международный порядок. Тот, кто хочет предотвратить перерастание этого в открытую военную конфронтацию с риском ядерной эскалации, должен поставить его на место в Украине. Ответом на ядерную угрозу может быть только усиление коллективного сдерживания. Если США не смогут выступить гарантом безопасности для Европы после президентских выборов, европейцам придется обеспечивать собственную ядерную безопасность, хорошо это или плохо. Любой, кто сеет сомнения в этом, прямо приглашает к ядерному шантажу.

Усиление санкций

Неограниченная поддержка Украины оружием и боеприпасами — это не единственный показатель того, насколько серьезно настроен Запад и насколько серьезно его воспринимают оппоненты. Вторым критерием являются экономические и технологические санкции против России. Неприемлемо то, что европейские судовладельцы обходят санкции против экспорта российской нефти. И это напоминает выражение Ленина «капиталисты продают нам веревку, на которой мы их вешаем», что западные высокие технологии продолжают поступать в российскую оборонную промышленность через третьи страны.

В то время как российское производство вооружений работает на полную мощность, экспорт машин, транспортных средств, запчастей и технических компонентов в страны Центральной Азии находится на рекордно высоком уровне. Негодяй, который думает об этом плохо. Турция и Китай также поставляют западные технологии в Россию. Такие обходные сделки можно остановить, возложив на производителей критически важных технологий ответственность за конечный пункт назначения их экспорта.

Европа находится в состоянии войны. А на войне не может быть «business as usual» с другой стороной. Это касается и обращения с активами российского государственного банка, инвестированными в Европе. Тот факт, что проценты от этого капитала должны пойти на пользу Украины, является лишь первым шагом. Учитывая огромные разрушения, вызванные российской войной на уничтожение в Украине, было бы логично конфисковать российские активы и использовать их для поставок оружия в Украину и для восстановления. Это было бы также в интересах европейских налогоплательщиков: почему только они должны оплачивать расходы на войну, развязанную Москвой, в то время как около $300 млрд российских государственных средств остаются нетронутыми?

Обидно, что поддержка Украины упала в глубину американской предвыборной кампании. Было бы историческим поражением, если бы это повторилось в Германии. Тот, кто противопоставляет национальную безопасность Германии военной поддержке Украины, рискует не только разрушить бастион европейской демократии. Это также ставит под угрозу безопасность Европы.

Опубликовано с разрешения автора. Впервые напечатано в журнале Internationale Politik (IP)