Я зашел в местный обувной магазин. После недавно перенесенной операции на колене мне нужна была обувь на более мягкой подошве.

— Где именно вы собираетесь ее носить? — спросила меня приветливая консультантка магазина.

— В путешествии, — ответил я.

— А куда выбираетесь?

— В Украину, — сказал я.

— В отпуск?

— Не совсем.

Пока я был в Киеве, произошел один из серьезных обстрелов города. Статистический риск пострадать от обстрела незначителен — Киев является большим городом с населением около трех миллионов. Мало кто из моих киевских друзей торопится спуститься в подвал, или побежать в бомбоубежище при завывании сирены. На востоке страны, неподалеку от фронта, разумеется, ситуация совершенно иная.

Я проснулся в час ночи от оглушительных звуков выстрелов работающей неподалеку батареи Петриот, которым аккомпанировали пулеметные очереди, которые целились по дронам. Эти звуки повлияли на меня странным образом успокаивающе, и несмотря на весь шум над головой, который разносился эхом над целым городом, я довольно неожиданно для себя смог снова заснуть. Но несколько человек в Киеве той ночью таки погибли, и когда утром я выбирался на запад страны во Львов, в воздухе над нами еще мерзко жужжали шахеды.

Впервые я приехал в Украину в 1992 году сразу после провозглашения независимости. Волею случая меня пригласили прочитать пару лекций в Киеве. С тех пор я приезжаю сюда постоянно. Сначала я привозил медицинское оборудование и оперировал, но несколько лет назад прекратил выполнять хирургические операции, и теперь в мои приезды в Украину я обучаю и читаю лекции. Тот факт, что я посещаю Украину столько лет, придает мне здесь определенный статус, хотя, к моему стыду, я так и не выучил украинский.

Украинцы умирают во имя свободы

Я всегда считал, что Украина — очень важная страна на границе между восточной клептократией и более либеральными обществами на западе. Это молодая страна, которая бьется, чтобы освободиться от своего прошлого. Было прекрасно наблюдать за ее ростом в течение последних тридцати лет, особенно — видеть появление нового поколения молодых украинцев, которые борются за построение демократического общества на основе верховенства закона, и присоединение к общеевропейскому дому.

Утверждение, что нападение Путина было спровоцировано расширением НАТО, является абсурдным. Так могло быть во времена Холодной войны, когда советские правители были напуганы возможностью того, что Соединенные Штаты вместе с союзниками могли нанести удар на опережение. Те времена уже прошли. Не отрицаю, что Путин может хотеть восстановления Российской империи, но мне кажется, что не менее важной причиной вторжения было то, что свободная, по-настоящему демократическая и экономически успешная Украина будет представлять смертельную угрозу его владычеству. Если такое возможно в Украине, то почему так не может быть и в России?

Я проехал по Украине около 2000 километров, читая лекции в медицинских университетах и больницах. Встретился со многими своими друзьями, что не менее важно. То, что я сохраняю веру в них и в их страну на протяжении стольких лет, значит для них очень много в эти темные времена. На Западе разговоры об украинской стойкости уже стали определенным клише. На самом деле, у украинцев нет другого выбора, чем продолжать бороться, какой страшной не была бы цена. У них нет иллюзий по поводу того, какой будет жизнь под российской оккупацией. Вся история Украины написана кровью и страданиями многочисленных поколений под гнетом чужого правления. Это породило в украинцах склонность к непоколебимой непокорности, чрезвычайной способности к самоорганизации и помощи друг другу. Об этом свидетельствует большое количество волонтерских организаций, поддерживающих и военных на передовой, и эвакуированных с востока.

Проезжая по селам, невозможно не увидеть флаги, развевающиеся над могилами солдат. В городах ваш взгляд видит длинные стены с фотографиями погибших. Я имел лекцию в одном из военных госпиталей. Говорил, что украинцы умирают во имя свободы. Не только своей собственной, но и всех нас — тех, кто считает перспективу будущего под властью великих диктаторов жуткой. Один из моих коллег показал мне томографии и фотографии очень тяжелых ранений, которые этот госпиталь лечит. Почти все эти пациенты останутся навсегда ужасно искалеченными. Я отказался, когда мне предложили сделать обход больных — подумал, что созерцать этих бедных раненых будет слишком тяжело. Но такова страшная реальность. Если Путин победит, то все это было зря, и не исключено, что станет еще хуже для всей остальной Европы.

Перевод Андрея Мизака

Оригинал

Текст опубликован с разрешения автора и издания