Оригинал текста опубликован на Bloomberg View. Другие колонки Bloomberg View по ссылке: http://www.bloombergview.com

В ближайшие месяцы над Дональдом Трампом станут насмехаться как над анти-элитистским, анти-истеблишментским разрушителем политики, который хочет снизить налоги для элит и не прочь принять в свою команду кого-то из истеблишмента, в частности, главу Национального комитета Республиканской партии Райнса Прибуса. Эти насмешки неуместны хотя бы потому, что понятия «элиты» и «истеблишмент» воспринимают слишком широко: движение Трампа выступало лишь против определенных форм элитизма истеблишмента, не имевших ничего общего с богатством, включенностью в партийную иерархию или даже политическим опытом.

По большинству показателей, разумеется, и сам Трамп является частью истеблишмента. Он миллиардер, лично знающий большинство знаменитостей и представителей власти. Он учился в Уортоне. Он живет в пентхаусе на Манхэттене. Люди, голосовавшие за него, не настолько тупы, чтобы этого не заметить. Их не обманула риторика, которая каким-то образом маскировала истинный статус кандидата-республиканца: в ходе кампании он хвастался своим богатством, связями и элитным образованием. И даже если бы он этого не делал, небоскребы с его именем построены не в одном городе США.

Неоднократно побеседовав со сторонниками Трампа, я понял, что именно его принадлежность к бизнес-элите привлекла многих из них. Эти люди восхищаются успехом в бизнесе и считают, что вполне нормально на пути к нему кое-где «срезать углы». Они и сами поступили бы так же. Но когда сторонники Трампа говорят об «элитах» или «истеблишменте», на самом деле они имеют в виду интеллигенцию.

Я знаком с этим феноменом еще со времен жизни в России. Там интеллектуалы, которым каждый режим, начиная с царей в XVIIІ веке, не доверял, но с которыми зачастую сотрудничал, сформировали тесную, инцестуальную и высокомерную (осознанно или нет) касту. Теплые описания «нашего круга» можно найти в романах известной российской писательницы Людмилы Улицкой или в недавнем посте в Facebook Варвары Туровой, владеющей любимыми клубами московской интеллигенции: «И стоило гостю зайти на порог, я, четырехлетняя, пятилетняя, сколькоугоднолетняя, мгновенно знала – свой или не свой. (…) По какой-то неформулируемой, но моментально узнаваемой системе культурных кодов это моментально угадывалось, и изменить это было невозможно».

Россияне, не являющиеся «своими», испытывают неприязнь к этому кругу; внутри круга эту неприязнь часто интерпретируют как антисемитизм: непропорционально большую долю интеллигенции составляют евреи (я к ним тоже отношусь).

Наблюдая за Трампом и общаясь с теми, кто его поддерживал, заметил схожую неприязнь к американской интеллигенции: левые ученые в своих башнях из слоновой кости, зубрилы от политики, журналисты, без труда перемещающиеся между престижными университетами и правительством, и всегда охотно цитирующие так называемых экспертов. Все они – все мы – выглядим как закрытая, высокомерная группа, считающая себя вправе рассказывать людям, что говорить и думать. Риторика о «безопасном пространстве» в университетских городках, риторика о расовом и гендерном равенстве в стране, где эти темы не воспринимаются близко к сердцу, попытки отделить религию от общественной жизни – все это воспринималось как диктат клики, имевшей монополию на интеллектуализм и, соответственно, на информацию.

Это то же понимание «элиты» и «истеблишмента», на котором был построен роман Айн Рэнд «Атлант расправил плечи»: трамписты разделяют раздражение Рэнд учителями, писателями, бюрократами и их фальшивыми рецептами социальной справедливости, как и ее восхищение жесткими, но креативными людьми действия, титанами бизнеса.

Тому, кто воспринимается, как один из виновников, тяжело не считать их неприязнь иррациональной, ксенофобской и антисемитской. Но я не буду выбирать эту линию защиты.

Я знаю, что среди сторонников Трампа есть много антисемитов, расистов и ксенофобов. Я говорил с некоторыми из них. Но, вероятно, их все же было недостаточно, чтобы обеспечить Трампу победу. И, в любом случае, согласно Конституции США, даже они вправе иметь свое мнение и свободно его высказывать – на контрасте со многими европейскими странами, где такая риторика гораздо жестче регулируется.

Сторонники Трампа уверены: им не дают свободно говорить о том, что они считают несправедливым. Например, многие рассказывают о «черных семьях, живущих на государственную поддержку поколениями», но тех, кто заявит об этом громче, назовут расистами.

Им говорили, что избрать первую женщину-президента – правильное решение, даже если они не доверяют данной конкретной женщине. Трамп говорил вещи, оскорбительные для женщин и латиноамериканцев, но его избиратели, включая немало женщин и латиноамериканцев, решили не обижаться, так как у них нет табу, свойственных большинству медиа.

И в этом я могу их понять. Слова и мысли – это не преступления. Для избирателей Трампа медиакампания, следовавшая за его словами, была доказательством существования группы монополистов, приказывающих молчать, бояться оговориться, избавиться от политически некорректных мыслей. Они устали, что над ними насмехаются, что их называют глупыми и отсталыми. Поэтому, лишенные большинства площадок для выражения своих мыслей, они высказались через голосование.

Американские интеллектуалы могут жестко расходиться с избирателями Трампа по большинству вопросов. Они могут иметь доступ к фактам, подтверждающим неправоту избирателей. Но они – мы – не имеем права высмеивать этих людей, если не хотим ответной реакции.

Я согласен с комментатором Reason Робби Соавом в том, что именно ответная реакция против политкорректности помогла Трампу победить. Это результат подавления свободы слова – пусть и с наилучшими намерениями. США должны позволять дискуссии по болезненным вопросам, а не «безопасно» обходить все табу, связанные с расизмом, мизогинией и сексуальной дискриминацией; и уж точно ее не должны модерировать самоназначенные стражи. Этот разговор не будет приятным. Но без него обиды, которые привели Трампа в Белый Дом, не удастся полноценно обсудить – не говоря уже о том, чтобы оставить их в прошлом.

Перевод НВ

Новое время обладает эксклюзивным правом на перевод и публикацию колонок Леонида Бершидского на Bloomberg View. Републикация полной версии текста запрещена.

Больше мнений здесь