«Вывесила в общежитии флаг „ДНР“». Розвадовская — о подростковых протестах и разных подходах к современным детям
Елена Розвадовская возглавляет фонд Голоса детей, который помогает несовершеннолетним украинцам преодолевать вызванные войной правовые и психологические проблемы (Фото: Александр Медведев)
Елена Розвадовская, специалист в сфере защиты прав ребенка, рассказала NV, какие формы могут приобретать подростковые бунты, и как окружающим реагировать на них.
В тяжелый период гормональной перестройки подростки нередко занимают контрпозицию к родителям и в целом к взрослым. В условиях войны и дополнительного стресса такой юношеский протест может приобретать особенно острые формы, считает Елена Розвадовская, специалист в сфере защиты прав ребенка, соучредитель и глава правления благотворительного фонда Голоса детей.
Одним из таких показательных примеров, по мнению эксперта, является история девушки, которая окончила школу в оккупированном Донецке. Уже после начала полномасштабной войны она переехала на подконтрольную Украине территорию и поступила здесь в высшее учебное заведение. Но в свой первый день в общежитии девушка вывесила флаг так называемой «ДНР».
«Все, конечно, испугались: „А что же делать? Кто это к нам вообще приехал?“ — пересказывает ход событий Розвадовская. — Но университет не стал устраивать расправу над ней, отреагировал в стиле: „Давай ты это все снимешь“. В итоге все замяли, не стали поднимать скандал».
Впоследствии дончанка влюбилась в этом же общежитии в парня из Львова и через некоторое время уже начала разговаривать на украинском языке.
«То есть этот жест с флагом „ДНР“ не был ее идентичностью, — отмечает правозащитница, — а, скорее, таким вызовом миру, а это частая история среди молодежи».
Как отмечает Розвадовская, причин для подобного провокационного поведения может быть множество. Такой протест могут спровоцировать личные или семейные проблемы, психологические травмы, обиды и тому подобное. Это также одна из форм, как подростки заявляют о себе.
«Однако надо еще смотреть на самого ребенка, — убеждена собеседница NV, — поговорить с ним, разобраться, что толкнуло его на это. Может у него есть не закрытые потребности. Ты его, как ту капусту, должен разобрать, пооткрывать эти листочки, чтобы понять — а о чем он там, внутри. Действительно ли это промытые [российской пропагандой] мозги, что несет угрозу обществу, или же это просто такая форма протеста?»
Среди прочего, Розвадовская вспоминает свой разговор с другой переселенкой с оккупированных территорий, чья семья выехала еще в 2014 году.
«Она еще ребенком выехала с оккупированной территории, и ее здесь в школе обзывали „сепаршей“, — рассказывает эксперт по защите прав детей. — Но за что? Ведь ее семья как раз переехала».
По мнению правозащитницы, это означает, что школа и органы власти не создали такой среды, в которой бы ребенок чувствовал себя в безопасности. И сейчас эта девушка — уже взрослая — все равно не может избавиться от чувства глубокой обиды, отмечает Розвадовская.
«Она увидела, что в 2022 году переселенцев уже принимали совсем по-другому, — комментирует эксперт, — и войну воспринимали серьезно, а не так, как десять лет назад. Такие дети тоже могут выходить с вызывающей позицией».
