Многие из нас сейчас даже не осознают, что нас окружают ветераны. Многих из них в общественной системе координат будто не существует. Потому что война же еще продолжается — поэтому, кажется, и ветеранов еще нет. Вот закончится война, тогда и начнут возвращаться люди с фронта. Но это не так. Точных цифр нет. Есть реестр ветеранов, однако, туда входят и военные, которые сейчас служат. Но — факт: ветераны и ветеранки уже рядом с нами.
Среди них много тех, кто получил тяжелые ранения в боях и уволились из армии по состоянию здоровья. Соответственно, у многих есть инвалидность, хотя она может быть невидимой на первый взгляд. Эти люди уже пожертвовали ценными ресурсами, которые имели, вкладываясь в защиту Украины. Это их здоровье, жизнь, благосостояние собственных семей. Сейчас, если вместо поддержки, терпения и пространства для самореализации, общество предложит им равнодушие и страх, есть риск получения глубокого раскола между людьми с боевым опытом и без него. Не то, чтобы его не существовало сейчас, но точно не надо, чтобы он углублялся. А, учитывая внешнюю угрозу со стороны России, внутренних расколов и раздора нельзя позволить из соображений выживания.
«То, что хорошо для ветерана, — хорошо для всего общества»
Ветеранское сообщество сейчас наполнено разными людьми: с собственными опытами, переживаниями, желаниями и проблемами. Сложности, связанные с получением законных выплат, статусов и привилегий, ведут к справедливому возмущению и желанию что-то изменить. Как я слышу от самих ветеранов, порой это желание может привести к незаконным действиям, решению проблем силовыми методами. Это ни в коем случае не означает, что ветераны и ветеранки это такая себе «угроза». Но у многих из них есть движущая сила: обостренное чувство справедливости и дух борьбы. И, соответственно, большой потенциал. Если через понимание, поиск общих точек соприкосновения помогать ветеранам и ветеранкам интегрироваться в общественный сектор, знакомить их с альтернативными инструментами изменений и верить в них — общество получит ситуацию win-win.
Общаясь с ветеранами и ветеранами нашего проекта «Трайб», я вижу, как это работает. Быть в сообществе своих, чувствовать себя нужными и не одинокими, вдохновлять друг друга на действия — это то, что держит вместе. Еще они очень хотят помогать другим побратимам и посестрам. Цель благородная, но разве не грустно, что людям, которые и так боролись за Украину, приходится помогать этому государству выполнять его же обязанности — или даже противостоять государству, отстаивая собственные права? Впрочем, заручившись поддержкой этих невероятных людей, готовых бороться ради изменений, все наше гражданское общество государства Украина становится сильнее.
Когда ветеран добивается установления паркомест для лиц с инвалидностью в своем районе, это делает город более доступным для других — не только для ветеранов. Когда ветераны массово жалуются на несоответствие размера выплат действующему законодательству, эту недоработку начинают исправлять для всех, кто получает выплаты от Пенсионного фонда — не только для ветеранов.
У нас в «Трайбе» не раз звучал тезис: «То, что хорошо для ветерана, хорошо для всего общества». И действительно, борьба с нарушением прав, конструктивная критика ошибок или разоблачение бездействия государственных учреждений влияют на жизнь многих людей, которые могут даже об этом не задумываться.
В сильных демократических государствах исправлять системные и точечные проблемы — это задача государственных органов, которые довольно успешно с ней справляются. В связи с этим, роль гражданского общества естественно является более узкой. «Здесь, например, видишь на улице дерево, которое уже умирает — и контактируешь с местными органами самоуправления. И уже через несколько дней дерево спилят или укрепят — проблема исчерпана», — рассказывает мне украинский ветеран, который прожил в Дании год.
В государствах авторитарных часто проблем гораздо больше, чем устаревшее дерево, но гражданское общество там не может работать эффективно. Поскольку оно опасно для власть имущих, то его заметная активность приводит к репрессиям: общественные организации либо уходят в подполье, либо идут на уступки и становятся подконтрольными власти.
Украина шагает демократическим курсом, преодолевая советское прошлое и длительное российское влияние. Здесь пока не сформировались сильные демократические институты, демократию прямого действия — протесты, акции, петиции — уже никто не отберет. Эти инструменты прямой демократии реально работают и приводят к изменениям, а общественные организации перекрывают государственные функции там, где могут сделать это эффективнее.
Ветеранов и ветеранок будет становиться больше. Мы не знаем, когда и как завершится война, но уже сейчас нам следует научиться слышать ветеранов, понимать их потребности и проблемы и налаживать механизмы эффективного привлечения этих людей в общественную жизнь. Тогда для возвращающихся людей уже будут существовать ролевые модели. И, возможно, оснований для мыслей о ненужности в гражданской жизни будет меньше.