Сочетание цинизма и контроля. Что представляет собой СИЗО Лефортово, где удерживаются пленные украинские моряки
События19 декабря 2018, 20:45
Как адвокат, хорошо знающий особенности показательных судебных процессов в России, он рассказал в интервью Радио НВ об условиях содержания украинцев в московском СИЗО Лефортово. Мы оформили его ответы в виде рассказа:
18 декабря еще двое адвокатов встретились со своими подзащитными, то есть нас в общей сложности 10 человек из 24. Мы знаем позицию моряков, а это очень важная вещь как для нас, так и для наших оппонентов - процессуальных следователей. Потому что это будет две разных ситуации, если вся моряки будут единого мнения по ситуации, и если кто-то признает себя виновным или откажется рассматривать себя как пленного.
У меня такое ощущение, что следствие это тоже прекрасно понимает, и по мере того, как мы приближаемся к концу следующей недели (когда уже все адвокаты получат возможность встретиться со своими подзащитными), следователи все больше осознают, что эта ситуация будет важна для них. Я надеюсь, что моряки будут иметь единую позицию по своей защите. Мы с другими адвокатами стараемся не допустить, чтобы моряки как-то перессорились между собой.
Мы опасаемся некоторого усиления давления на моряков, в частности, с бытовой точки зрения там не все так гладко, как казалось. Их обещали полностью обеспечить всеми необходимыми предметами, а сейчас выясняется, что начиная с текущей недели уже не работает ларек (внутренний тюремный магазин в СИЗО Лефортово) и до 15 января у них не будет возможности ничего себе заказать. Поэтому мы оказываемся еще более зависимы от деятельности московских волонтеров, которые взяли на себя обеспечение пленных бытовыми вещами. У некоторых моряков до сих пор нет одежды и комнатной обуви.
Для Лефортово вполне традиционной мерой является то, что там у всех прибывающих одежду забирают на так называемую "прожарку". Эта процедура сохранилась чуть ли не с 20-х годов. Обычно одежду не возвращают.
Фото: EPA
В случае с моряками этого не будет сделано - сотрудники СИЗО сошлются на то, что их ведомственная инструкция не позволяет ношение задержанными внутри следственного изолятора униформы. И даже не очень понятно, позволят ли им иметь при себе любую одежду с украинской или военной символикой.
Лефортово в России рассматривается как "образцово-показательный СИЗО". Он очень тяжелый в смысле нахождения там, потому что в нем люди максимально изолированы от внешнего мира, но там (исходя из того, что общеизвестно) не применяются те пытки, о которых мы слышим и которые в ряде случаев установлены в других учреждениях. Тем не менее психологическое давление там осуществляется в полной мере. Например, будет ли разрешено свидание и телефонное общение с родными, - есть основания думать, что в каждом случае этот вопрос будет привязываться к тому, какие показания человек дает.
Возможно, будут какие-то предложения из серии "кто первый сознается, тот пойдет свидетелем". Они очень любят это устраивать, обычно мы это наблюдаем на примере более малочисленных групп.
Когда есть какая-нибудь группа из пяти-шести человек, то в полный рост включается дилемма заключенного: кто первый даст показания, тот будет свидетелем; кто второй, - тот будет соучастником второй категории; а кто будет больше упорствовать, тот будет назначен "организатором", "главарем".
Чтобы адвокату зайти в Лефортово, ему нужна бумага, которая называется "отношение от следователя". Это очень наглядная иллюстрация того, какой подход вообще применяется в этом СИЗО к адвокатам. Следователь Лефортово говорит: "Мы вам ничего не запрещаем, охотно вас пустим, только вы нам докажите, что вы - адвокат по этому делу". Адвокат говорит: "Смотрите, у меня удостоверение, у меня ордер на посещение, - специальная бумага с печатью, которая подтверждает полномочия, - что еще вам нужно?" - "Нет, нам нужно отношение следователя, вот пусть следователь нам скажет, что он вас туда допустил".
Из этого вытекает, что адвокаты, которые не участвовали в аресте, в заседании суда первой инстанции по мере пресечения, они своих подзащитных, как правило, не видят до того, как попадают в кабинет следователя.
Фото: EPA
С моряками нам дают поговорить максимум в течение 30-40 минут. Я в течение 40 минут общался в управлении ФСБ с моим подзащитным - Романом Мокряком, командиром украинского катера Бердянск, - прежде чем в кабинет вернулся следователь. Мы исходим из того, что все наше общение записывается.
Подобный подход во всем. Например, нам говорят, что в СИЗО нельзя передавать туалетную бумагу. Почему? "Трудоемкий процесс ее проверки", то есть сотрудник должен всю ее размотать и проверить, нет ли там каких-нибудь тайных сообщений. А где ее брать? В тюремном магазине, который закрыт и откроется только 15 января.
В Лефортово хорошо заметно сочетание определенного циничного отношения к происходящему и полного контроля, который осуществляется, с одной стороны, ФСБ, с другой стороны - сотрудниками изолятора.
Поскольку этот процесс, видимо, с первого суда было решено продвигать как показательный, для него необходимы некоторые декорации. Соблюдение права на защиту (хотя бы формальное) или демонстрация намерений его соблюдать является необходимой декорацией для такого процесса.
В СИЗО Лефортово есть серьезный, системный и постоянно существующий дефицит кабинетов для встреч - их только шесть. Причем проблема усугубляется тем, что если к девяти часам в СИЗО приходят следователи, то сколько их пришло, столько и занято кабинетов. Адвокаты могут выстраиваться в длинную очередь, но вся эта очередь должна уступить место следователю, если он считает нужным прийти.
Мы с другими адвокатами не нашли более честного и справедливого способа, нежели проводить еженедельную лотерею. Возле Лефортово, в районе девяти часов утра (в летнее время это происходит на улице, в холодное время это происходит в комнате для передач), собираются около 50 адвокатов, которые тянут пронумерованные бочонки лото.
Если у тебя первый бочонок, ты получаешь преимущественное право посетить своего подзащитного первым в понедельник, если бочонок №2 - то первым во вторник и т.д.
Фото: EPA
Встречаться и говорить друг с другом морякам категорически запрещено. Когда кого-то ведут по коридору - это еще с царских времен такая традиция, - раньше надзиратели звенели ключами, чтобы дать сигнал (коридор темный, длинный): вот если звенит ключ, значит с той стороны кого-то ведут, и другая группа должна либо зайти в какую-то комнату, либо поставить своего конвоируемого лицом к стене, чтобы он не мог даже взглядом обменяться, не то что словом.
Я считаю, что решение стрелять по украинским кораблям принималось на низком уровне, скорее всего - на уровне начальника крымской погранслужбы ФСБ Геннадия Медведева. Там явно был какой-то генерал на телефоне, который в какой-то момент сказал: "Стреляйте, а то они уйдут". А дальше, поскольку основной постулат системы состоит в том, что система не ошибается никогда, когда это уже было сделано и корабли были задержаны, решили, что выйти с наименьшими потерями из этой ситуации можно устроив показательный процесс, говоря, что все украинские моряки преступники.
Я уверен, что мы вытащим моряков из плена, но это может занять многие месяцы.
Читайте также: