Что получает Турция в случае окончания войны в Украине

Турции удалось выработать тонкий и сбалансированный курс между двумя основными сторонами конфликта и их сторонниками. Являясь членом НАТО, Турция, в отличие от большинства своих союзников (за исключением, возможно, Венгрии, Словакии и теперь администрации Трампа), не присоединилась к длинному (уже 19 пакетов) списку западных санкций против России.

Турции удается балансировать между двумя сторонами конфликта

Она продолжает импортировать огромные объемы российской нефти и газа — при этом ей пока удается избежать санкционных мер, вроде 50-% тарифов со стороны США, введенных против Индии. Турция по-прежнему принимает миллионы российских туристов и позволяет работать их платежным системам. Анкара оправдывает это своей географической близостью, отсутствием альтернатив (в отличие от той же Индии в вопросе нефти и газа), а также экономической уязвимостью.

По последнему пункту Турция заявляет: если Запад хочет, чтобы она присоединилась к энергетическому разрыву с Россией или ограничила въезд российских туристов, он должен компенсировать экономический ущерб. То же самое касается и текущей риторики администрации Трампа: Турция считает, что сначала сама Европа должна навести порядок у себя — сократить свои многочисленные (а подчас даже процветающие) торговые связи с Россией и посредниками вроде греческого судоходного сектора.

Анкара утверждает, что ее близость к России означает, что она непропорционально пострадает от санкций, и если Запад хочет ее поддержки — он должен оказать Турции финансовую помощь.

Тем временем Турция продолжает активно торговать с Россией — и этот объм торговли фактически даже вырос. Однако, возможно, именно благодаря тому, что она сохранила экономические каналы с Москвой, Турция смогла оказать важную поддержку и Украине — поставляя беспилотники Bayraktar, боеприпасы, а также выступая в роли посредника в мирных переговорах. Вспомним встречи в Анталии и затем в Стамбуле. Она также содействовала обмену пленными. Эрдоган может свободно разговаривать как с Путиным, так и с Зеленским. И это, безусловно, ценно.

Однако давайте будем откровенны — несмотря на попытки Анкары балансировать в отношениях с Россией и Украиной, у нее совершенно отсутствует интерес к победе России в Украине. Турция прекрасно понимает, что такая победа приведет к усилению России — как в военном, так и в политическом плане — в Черном море, на Южном Кавказе, в Центральной Азии, в Сирии и в Африке и создаст угрозу турецким интересам практически на всех направлениях. Именно поэтому Анкара предоставила Украине критически важную военную помощь.

Она поддерживает будущее членство Украины в НАТО, не признала аннексию Крыма Россией и выступает за территориальную целостность Украины — и во многих аспектах ее поддержка Киева превзошла поддержку со стороны других членов НАТО.

Просчет России, развязавшей войну против Украины, создал для Турции и геополитические возможности. Например, ввязавшись в затяжную войну, Москва оказалась ограничена в своих возможностях вмешиваться в пользу Армении в ходе финального наступления Азербайджана в Нагорном Карабахе в 2023 году, а также в поддержке режима Асада в завершающей фазе конфликта в Сирии. Это освободило пространство для заключения окончательного мира между Арменией и Азербайджаном, а также для потепления отношений между Арменией и Турцией — с перспективой открытия границ и запуска транзита по всему региону. Вс это укрепляет надежды на безопасность и стабильность в Сирии и может иметь позитивный эффект для курдского мирного процесса внутри Турции.

Затяжная война в Украине, отход США от европейских дел, военная неподготовленность Европы и дефицит времени на восстановление ее собственного военно-промышленного комплекса — все это открывает окно возможностей для Турции. У нее — одна из крупнейших армий в Европе, уступающая по численности лишь России и Украине. Это армия закалёеа в боях — как во внутренних, так и во внешних конфликтах. Кроме того, у Турции одна из крупнейших военно-промышленных и производственных баз в Европе.

Турция может стать тем «амбициозным импульсом», который запустит в движение европейский оборонный сектор. Она может предоставить как военных, так и технику любой Коалиции желающих, участвующей в потенциальной мирной сделке по Украине. А также — строить корабли, танки, дроны (если не самолеты) и производить боеприпасы, чтобы в кратчайшие сроки усилить обороноспособность Европы. Турция может обеспечить масштаб, которого сейчас не хватает ни Украине, ни Европе — будь то в вопросе артиллерийских снарядов, дронов и т. д. Все, что для этого нужно — финансирование и чтобы Европа отказалась от прежних предубеждений в отношении места Турции в европейской архитектуре безопасности.

Да, многие европейские политики сомневаются, соответствуют ли европейским ценностям (правам человека, верховенству права, демократии) нынешние реалии Турции, несмотря на очевидное совпадение стратегических интересов — в частности, по сдерживанию России. Однако многие турки ответили бы, что вместо европейских ценностей они видят европейские двойные стандарты — особенно если сравнивать внешнюю политику ЕС по Украине, Турции и Израилю/Газе. И как бы там ни было, какие бы «европейские ценности» ни имелись в виду, они вряд ли переживут победу Путина в Украине и его дальнейшее наступление на Европу. У Европы сейчас нет выбора — ей необходимо углублять оборонное сотрудничество и интеграцию с Турцией. Турция может стать гарантией европейской обороны. Европе пора осознать этот факт и обеспечить Турцию финансированием, чтобы та могла масштабировать оборонные мощности и сравняться по возможностям с Россией.

И если быть конкретным относительно событий на поле боя в Украине, то этот конфликт превращается из войны на истощение в войну на итерацию. Уже сейчас видно: победит не тот, кто просто произведет больше 155-миллиметровых снарядов, а тот, кто экспоненциально нарастит производство дронов. И в этом аспекте Россия вырывается вперед, а Украина остается позади. Скоро число иранских «Шахедов» может возрасти с 700 до 10 000 в день — и как украинская система ПВО и ключевая инфраструктура, обеспечивающая ее собственную оборону, сможет выдержать это? А то, что происходит в Европе, выглядит некоординированно и недостаточно масштабно. Турция может помочь Европе обеспечить необходимый масштаб — и сделать это быстро.

Однако, помогая Европе удовлетворить ее насущные оборонные потребности и обеспечить безопасность, Турция тем самым укрепит свои собственные отношения с Европой и свое место в ней. Давайте будем откровенны: турки — от Ататюрка и даже еще раньше — всегда смотрели на Запад. Они отправляют своих детей учиться в университеты США, Великобритании и Европы, а не в Москву или Дубай. Две трети торговых отношений, инвестиций и финансирования Турции происходят с Западом или через него. Следовательно, quid pro quo (взаимовыгодный обмен) для Турции должен выражаться в углублении торговых связей с Европой — новый формат Таможенного союза++ с ЕС и Великобританией, а также двусторонний технологический обмен.

События последних недель ясно дают понять, что Европа, включая Турцию, нуждается в большей оборонной автономии от США. И здесь Турция — естественный партнер Европы, учитывая совпадение интересов, географическую близость и исторические связи. А ценности — дело субъективное. Но те же события дают понять, что если Европа не хватит долгосрочного стратегического видения и она не будет готова избавиться от старых предубеждений, Турции придется искать альтернативные пути.

И в этой связи — стремительный подъем Израиля как региональной державы, почти гегемона, вынуждает Турцию, страны Персидского залива и Ближнего Востока к глубокой стратегической оборонной кооперации — возможно, как альтернативы Европе, с точки зрения производства вооружений.

После успешных военных операций Израиля против «Хезболлы» в Ливане, Ирана, его продолжающегося вмешательства в Сирию и беспощадных действий в Газе и на Западном берегу стало очевидно:

а) Израиль действует без ограничений — Запад не только не сдерживает его, но и продолжает вооружать и финансировать;

б) недавний израильский удар по Катару показал: даже тесная дружба с США — не гарантия защиты. Единственное, что работает — собственная, автономная оборона;

в) Израиль, похоже, стремится к расширению границ;

г) Израиль, по всей видимости, хочет видеть соседей слабыми и нестабильными, посредством постоянных военных интервенций, что видно на примере Сирии.
Все эти факторы подталкивают Турцию, страны Персидского Залива и Ближнего Востока к более тесному оборонному сотрудничеству. И это уже видно, например, в подписании Саудовской Аравией двустороннего пакта безопасности с Пакистаном. Вполне очевидно, что Саудовская Аравия ищет защиту под ядерным зонтиком Пакистана, поскольку больше не чувствует прежней уверенности в американской защите. И в этом контексте — какова же роль Турции? Будет ли она искать аналогичные гарантии у других, или же решит разработать собственную ядерную защиту? И, возможно, все эти события — от ударов США и Израиля по Ирану до российского вторжения в Украину — приводят к одному выводу: единственная реальная защита сегодня — это ядерная. Это касается и Турции, и Украины, и Саудовской Аравии. Сможет ли Турция получить ядерные гарантии от Пакистана, или, скажем, от Великобритании или Франции? Или все же в какой-то момент она решит развивать собственный ядерный потенциал?

Все вышеперечисленное говорит о том, что в отношении будущего военного сотрудничества у Турции есть выбор: Европа, Ближний Восток, даже Китай. Но, возможно, Анкара предпочтет прагматичную, многовекторную стратегию, совмещая партнерства с Европой, Заливом и Ближним Востоком — все, что позволит ускорить путь к полной оборонной и промышленной автономии.

И все это не исключает продолжения сотрудничества с США — покупка F-16, возможно, и F-35, пока еще возможно. Тем не менее, главное, тут — оставить двери открытыми и сохранить возможность маневра — поворот Турции в сторону Китая сейчас был бы преждевременным, ведь это наверняка вызвало бы раздражение у США.

А как же, собственно, отношения с США?

Что ж, вс непросто и носит в значительной степени транзакционный характер. Но обнадеживает то, что у Трампа и Эрдогана, похоже, сложились хорошие личные отношения. Оба — прагматики, а не идеологи по своей природе. Оба столкнулись с тем, что считают «глубинным государством» у себя дома, и, возможно, уже сумели его подчинить. Оба ценят армию и стремятся к проецированию силы. Оба — ориентированы на бизнес, любят заключать сделки. Оба любят строительство, ценят девелопмент, понимают ценность недвижимости. В вопросе Сирии между ними, кажется, есть согласие. Оба, похоже, хотят сохранить рабочие отношения с Россией и Путиным. Личная популярность — важна для обоих.

Для Эрдогана вс всегда упиралось в рабочие места, рабочие места и еще раз рабочие места. А низкие ставки, низкие налоги, рост в строительстве и недвижимости были краеугольными камнями его электорального успеха. Но это в итоге привело к разгону инфляции и обесцениванию лиры — ровно к тому, к чему могут прийти тарифная политика Трампа и давление на ФРС. Но в целом мы видим двух лидеров, которые умеют заключать сделки, мыслить нестандартно, идти против течения и — нередко — выходить из этого с выгодой. И кажется, что в лице посла США Тома Баракка, близкого союзника Трампа, у США есть человек, способный разрубать такие узлы, как Нагорный Карабах, Сирия или история с С-400. Да, нестандартные решения могут и провалиться, и это все может плохо кончиться — но, по крайней мере, в контексте отношений США и Турции — такого ощущения пока нет. Трамп хочет сделок, решений, побед — и у Эрдогана, похоже, есть ресурсы все это ему предоставить.

Тем не менее, главной угрозой турецко-американским отношениям остается Израиль, с которым Анкара все чаще вступает в противоборство по поводу конечного урегулирования в Сирии. Для Турции Сирия — вопрос экзистенциальный, поскольку напрямую затрагивает курдский мирный процесс. Израиль же, по мнению Анкары, воспринимает Сирию как «удобную мишень», и не упускает возможности нанести удар по Турции и лично по Эрдогану. Несложно представить, как все это может привести к просчетам и, в итоге, к конфликту между двумя странами. Это был бы кошмар для Трампа — союзники, пусть и с оговорками, вступают в прямое противостояние. Надежда только на то, что умеренное окружение Трампа сможет убедить Израиль действовать сдержанно. Однако поддастся ли влиянию упрямый Нетаньяху, ведомый почти религиозным фанатизмом? Может ли он решиться нанести удар по лидерам ХАМАС, находящимся на территории Турции? После атаки на Катар — уже нельзя исключать и этого. Но в этом случае неминуем жесткий ответ Турции, и это приведет к сценарию «проигрывают все» — Израиль, Турция и США.

Кажется невероятным? Возможно. Но никто ведь и не ожидал удара по Катару или совместных ударов США и Израиля по Ирану. Мы живем в эпоху «тектонических сдвигов» — и это не просто метафора. Турки мне говорят: у нас армия больше и опытнее, флот лучше оснащен, а ракетные и дроновые возможности — не уступают израильским. У Израиля — превосходство в воздухе, которое может нанести не меньший ущерб Турции. У Турции есть и формальная защита по статье 5 НАТО — но все задаются вопросом: а действует ли она вообще?

С точки зрения Турции, все это — и вызовы со стороны Израиля, и более широкие угрозы в Украине, от России, и сомнения в надежности США как гаранта безопасности — лишь подтверждают дальновидность решения, принятого два десятилетия назад: вложиться в собственную оборонную и военную промышленность. И, возможно, обострение напряженности с Израилем даже поддержит рейтинги Эрдогана, которые в последнее время просели на фоне инфляции и судебных баталий с оппозицией из РНП.Нарастание конфликта с Израилем, вероятно, будет способствовать и продвижению курдского мирного процесса внутри Турции — возможно, именно это и объясняет неожиданный разворот в позиции националиста Бахчели, который в этом году внезапно поддержал этот процесс.

Все это, по сути, подтверждает наличие множества переменных факторов — или, в геополитическом смысле, тектонических плит — формирующих текущий ландшафт, в котором для Турции открываются как вызовы, так и возможности. Это сложно, но такова реальность региона, в котором существует Турция.

Оригинал

Текст публикуется с разрешения автора

Перевод NV