В последнее время на линии разграничения в северной и восточной Сирии, в частности вдоль реки Евфрат (в районе Дейр-эз-Зора, Манбиджа и Тишринской плотины), обострилось напряжение между курдскими силами, представленными Сирийскими демократическими силами (SDF), и правительством в Дамаске.
После свержения Башара Асада в декабре 2024 года и установления временного правительства сначала царил оптимизм относительно интеграции, но с июля 2025 года ситуация начала ухудшаться.
Мартовское соглашение 2025 года об интеграции SDF в национальную армию Сирии, передаче контроля над нефтяными месторождениями, аэропортами и границами Дамаску должно было стать прорывом для единства страны. Первоначальные шаги были обнадеживающими: состоялся обмен пленными, SDF вывела свои силы из курдских кварталов Алеппо. Однако по мере того, как правительство в Дамаске сталкивалось с рядом вызовов, в частности сепаратизмом, недоверие между сторонами росло. Конференция курдских партий в Хасаке, которая призвала к федерализации Сирии, была воспринята Дамаском как сепаратистская.
Курды обвиняют центральное правительство в том, что они прекратили диалог
В июле-августе 2025 года продолжались переговоры между сторонами в Дамаске и Париже при посредничестве американского дипломата Томаса Баррака, но они завершились безрезультатно. Параллельно ситуация на линии разграничения обостряется: обе стороны демонстрируют готовность к активным действиям и время от времени вступают в боевые столкновения. В октябре SDF перебросила подкрепление к фронту, а Дамаск закрыл пункты пропуска с контролируемой курдами частью Сирии, заблокировав торговлю и коммуникационные сети.
Курды обвиняют центральное правительство, в частности созданные им Комитеты по деэскалации, в том, что они прекратили диалог, образно говоря, «выключив телефоны», что может свидетельствовать о крахе переговорного процесса.
Фундаментальные разногласия между сторонами
Разногласий между сторонами немало. Дамаск настаивает на полной интеграции бойцов SDF в национальную армию на индивидуальной основе без сохранения SDF как отдельной структуры, а также на централизованном конституционном устройстве. Зато курды требуют федерализации, децентрализации, признания курдского языка официальным на северо-востоке и сохранения локального самоуправления в Рожаве (автономном регионе на северо-востоке Сирии, контролируемом курдами).
Мартовское соглашение предусматривало передачу контроля над нефтяными и газовыми месторождениями Дамаску, но SDF обвиняет правительство в невыполнении условий соглашения, в частности в отсутствии компенсаций и гарантий. Дамаск, со своей стороны, рассматривает действия SDF как «грабеж» арабских земель.
SDF опасается роспуска и поглощения своих сил в сирийской армии. Турция, со своей стороны, блокирует компромиссы, угрожая военным наступлением. Например, в августе 2025 года министр иностранных дел Турции Хакан Фидан настаивал на отмене переговоров, обвиняя Францию в «прокурдской» позиции. Арабские племена, которые в разное время составляли от 30 до 60% бойцов SDF, накапливают обиды из-за так называемой «курдской оккупации» с 2015 года.
Нехватка доверия углубляет кризис. Дамаск не доверяет SDF из-за их связей с Рабочей партией Курдистана (PKK), которую Турция считает террористической организацией. Курды, в свою очередь, подозревают правительство в Дамаске в продвижении «исламистской» идеологии. США настаивают на продолжении процесса интеграции, но сокращение американского военного присутствия при президентстве Дональда Трампа делает SDF более уязвимыми. Провал переговоров также связан с этническими столкновениями, в частности в Сувейде с друзами.
Этнический и политический контекст
Курды, хотя и являются доминирующей военной силой в регионе, составляют менее четверти населения. Арабские племена являются преобладающей этнической группой в провинциях Дейр-эз-Зор, Ракка и Хасака (регион Джазира), составляя примерно 80−90% населения. По данным переписи 2004 года, курды составляли лишь около 19% (примерно 482 тыс. человек) в этих районах, и эта доля уменьшилась из-за низкой рождаемости. Арабские племена, известные своей номадической и клановой структурой, исторически контролировали плодородные земли вдоль Евфрата, нефтяные месторождения и пастбища. Они разделены на кланы, которые часто действуют как автономные силы с собственными вооруженными отрядами.
Эти племена не являются монолитными: часть (около 65 тыс. из 100 тыс. бойцов SDF) интегрирована в SDF, но большинство, особенно суннитские кланы, сохраняют лояльность Дамаску или Турции. Их роль в 2025 году является ключевой, поскольку они контролируют примерно 30% сирийской нефти и зерна.
Если опрос 2019 года показал, что большинство арабов в Джазире (арабское название территории между реками Тигр и Евфрат) считали Турцию угрозой, то сейчас настроения изменились. Племена жалуются на «курдскую гегемонию», обвиняя курдов в этнических чистках, конфискации нефти (SDF контролирует 90% добычи) и дискриминации (ограничение использования арабского языка, приоритет курдского, а также криминализация проявлений сирийского национализма).
В 2025 году состоялся ряд арабских восстаний, которые сами участники называют протестами против «курдского террора». Несмотря на заявления лидера PKK Абдуллы Оджалана о защите «курдско-арабского единства», альянс, существовавший с 2015 года, постепенно разрушается. Племена обвиняют курдов в сепаратизме и продвижении «марксистской идеологии», тогда как курды говорят об «арабском реваншизме», который подогревают Анкара, Эр-Рияд и Дамаск. По оценкам, около 30% бойцов SDF арабского происхождения готовы перейти на сторону противников. Это ставит перед политическим руководством SDF сложный вопрос: как удержать контроль над территориями, если арабские племена восстанут.
Выглядит так, что ноябрь 2025 года может стать периодом серьезных потрясений.
Текст опубликован с разрешения автора