Призыв, смарт-мобилизация и мотивация. Что хочет изменить в армии министр Умеров и что на самом деле надо менять — разъяснения адвоката

Начнем с перехода срочной службы на службу по контракту. О нем говорят уже лет, наверное, 20-ть, и пытаются это изменить. Сейчас срочники вообще оказались в таком интересном состоянии: они пришли на срочную службу, а оказались в состоянии мобилизованных. То есть у них срок службы не имеет конца.

Теперь что касается военкоматов. Их назвали Территориальными центрами комплектования, но система работы там не очень изменилась. Законы у нас неплохие, но есть проблема с исполнителями на местах, которые по-своему интерпретируют сами законы, и это приводит, к сожалению, к негативным ситуациям.

Система рекрутинга хорошая, я буквально недавно был в 3-й штурмовой бригаде и видел, как там работает система рекрутинга. Людей мотивируют. А нам нужно мотивированное войско. 24 февраля [2022 года] не было ТЦК, большинство из них, наверное, были вообще закрыты, особенно на востоке. Но люди приходили, и никто их по улицам не ловил. Систему рекрутинга надо внедрять на должном уровне, я с этим согласен.

Но вопрос вот в чем. Вот я читаю в документе о смарт-мобилизации и так далее, что можно будет записываться на конкретные специальности, скажем, по желанию, на операторов дронов и на другие. И многие запишутся на операторов дронов. Но ни для кого не секрет, что войну выигрывает пехота. А кто же будет записываться в пехоту тогда, и кто там будет проходить службу? Людям говорят, что они запишутся по смарт-мобилизации операторами дронов. Но ведь им при этом не говорят о том, что потом сразу, призвав человека как оператора дронов, его можно тут же перевести в пехоту.

Вот у меня есть уголовное дело: ребята, которые служат в воздушной обороне, прошли курс штурмовиков меньше, чем за месяц, и оказались в определенном месте при штурме. Хотя они — специалисты ПВО, и очень неплохие. И их согласия никто не спрашивал. Так что у меня основной вопрос: где мы тогда возьмем пехоту? Кто будет идти на непопулярные специальности? Как мы будем мотивировать?

Актуально достаточно давно содержание контрактной армии. У нас уже скоро 2 года, как идет полномасштабная война, а люди, которые остаются в армии, не хотят подписывать контракт. Я с ними, когда общаюсь, — ведь многие судятся по различным выплатам, — спрашиваю: почему увольняетесь? А они говорят, что все, что нам обещали, не выполняют. Мол, государство обещало, что на работе останется средний заработок, будет 100 тыс. грн надбавки, заработная плата, — все было бы хорошо. Но в итоге среднего заработка лишили, со 100 тыс. грн все довольно размыто, часто не платят. И вот человек оказывается в ситуации, когда еще и после подорожания всего он не может содержать семью. То есть государство одно ему обещало, а другое выполняет.

Я вижу здесь такой интересный тезис: «человекоцентрический подход к управлению карьерой военнослужащим». Здесь есть большая проблема в том, что у нас в стране есть большое количество социальных гарантий, но в действительности потом многое не выполняется из-за ограниченных бюджетных возможностей. Поэтому когда я читаю о социальных гарантиях для военнослужащих, то вспоминаю, что увольняясь, военнослужащие постоянно недополучают выплаты и обращаются в суды. У нас суды сейчас завалены исками со стороны военных, которые уволились из-за ранения, ветеранов к воинским частям. В первую очередь они касаются недоплаты «боевых» и выплат за ранения. Неправильные должностные оклады. Уже многочисленные решения суда о том, что должностные оклады рассчитаны неправильно. И все равно их считают так же. Неправильно рассчитаны выплаты участникам боевых действий. О пенсионном обеспечении я вообще молчу: у нас каждый, кто получает военную пенсию, судится с государством и через суд ее пересчитывает. Много обжалований касаются медицинского обеспечения, которое во время лечения не выплачивалось.

Иногда доходит до смешного: у меня среди клиентов есть человек, который получил ранение, справку о ранении выдала воинская часть, которая дальше должна была платить по 100 тыс. грн за время лечения. В отзыве на иск воинская часть указала, что ей документы о ранении никто не предоставлял. Хотя я показываю документ, мол, вы же написали его, он у вас и так есть, вот с исходящим номером. Но нет, раненый все равно вроде как должен был его снова предоставить. Для чего? Неизвестно.

Многие вопросы актуальны, в том числе и цифровизация, смарт-мобилизация и все остальное. Но меня интересует также защита персональных данных. Я боюсь, что имея полный доступ, определенный военный на блокпосту может иметь возможность слить всю эту базу с данными всех наших военнообязанных врагу. Итак, вопрос в том, как будет унифицирована и защищена эта база? Кто к ней будет иметь доступ и какой, на каком уровне? Боюсь, что с этим могут возникнуть проблемы.

Также среди пунктов концепции — усовершенствованное психологическое обеспечение. Это нужно, потому что с 2014 года армия воюет, поэтому вопрос, как работают с военнослужащими, как работают группы этой психологической поддержки, контроля боевого стресса и прочее. Реально системы нет. Я вижу, что многие уволились из-за пункта 17-б по 402-му приказу, а именно из-за проблем с психикой. С этим надо постоянно работать в войсках.

Вообще я считаю, что главной задачей должно быть не набирать все новых и новых, а работать с теми, кто есть, работать с мотивацией оставаться в армии. Военного достаточно долго надо готовить, любого. Из того, кого поймали вчера на улице, мотивированного бойца за день никто не сделает. Я 10 лет прослужил в Вооруженных силах Украины, и понимаю, что такое мотивация.

Среди главных акцентов концепции — интеграция в евроатлантическое пространство безопасности. Но я не припомню сейчас ни одной страны в НАТО, которая в состоянии войны. Думаю, можно предположить, что наша армия сейчас кое в чем даже лучше и профессиональнее, потому что это армия, которая воюет. Поэтому здесь еще вопрос, кому и куда интегрироваться. Но с другой стороны, у военных НАТО совсем другие зарплаты и социальное обеспечение и прочее.

Я часто общаюсь с военными. Человек не должен думать о том, что он погибнет, и его семья не получит надлежащие средства, что, впрочем, является обычным делом для нашего государства. Я знаю много случаев, когда по полгода «оббивают пороги», семьи собирают эти справки в отчаянии, не зная, что делать. Кое-где командиры погибших бойцов приезжают с фронта, чтобы помочь семьям своих подчиненных собирать те справки, потому что ТЦК не всегда может помочь, или не хочет. Я знаю случаи, когда сами военнослужащие нанимают адвокатов и прописывают в договорах, мол, в случае моей гибели оказать правовую поддержку моей семье в получении выплат. И это ненормально. Количество судебных дел с государством растет в разы сейчас. Такого не должно быть, если мы хотим интегрироваться.

Я не увидел, кстати, в этой концепции о культе ветерана в обществе после его увольнения из армии. Я бы этот раздел существенно расписал. Все эти сообщения вроде «военные подали в суд на воинскую часть», «ветеран оспаривает решение МСЭК [медико-социальная экспертная комиссия]» — все это демотивирует людей приобщаться к армии. А нужны наоборот — положительные кейсы: мол, проводятся выплаты, со всем разобрались, все выплатили. Военный просто должен выполнять приказ и не думать обо всем остальном. Никто же не говорит о количестве тех, кто самовольно покинул воинские части. А там десятки тысяч дел. И надо с этим что-то делать уже.

Хорошая идея — ликвидировать срочную службу, это пережиток. Давно говорили о том, что ее следует заменить военной подготовкой. Менять кадровую систему отбора в ВСУ — это правильно. Потому что человек приходит и боится, куда он вообще попадет. Возможно, следует настроить какие-то определенные критерии. Сейчас их нет: приходишь в один центр комплектования, отправляют, например, в роту охраны, а оттуда отправим еще куда-то. Эту систему надо менять и правильно проводить рекрутинг. Есть замечательный опыт ІТ-компаний, которые работают с рекрутингом. Отбор мотивированных людей, создание мотивированных нормальных бригад — это правильно. Электронную систему воинского учета я поддерживаю всячески, только очень бы хотелось, чтобы она была защищена и работала для всех. Возможно, мы бы действительно все же увидели, а что там у нас в стране с мобилизацией, сколько у нас еще есть людей, которых можно мобилизовать.

Прозрачная система денежного обеспечения военнослужащих необходима, потому что у нас даже с этими 100 тыс, которые военнослужащий может получить за выполнение боевых задач, там такой беспорядок часто. Я надеюсь, что это изменят, потому что даже в одном подразделении иногда кто-то получает эти деньги, кто-то не получает.

Также я так и не увидел, а что будет с тем древним приказом о военно-врачебных комиссиях. Это как раз о пригодности, ограниченной пригодности военнослужащих и порядке прохождения военно-врачебной комиссии. Он еще с 2008-го года, и его никак не отменят. А отменять надо еще «на вчера» и принимать новый. Этот приказ Минобороны принят очень давно, и не во время войны, он является устаревшим.

В целом план, изложенный в этой концепции, удачный, но хотелось бы, чтобы все заработало не в 2028 году, а еще вчера. Потому что за каждый день, который мы не реформируем, мы расплачиваемся жизнями военных. Медлить просто нет времени".