Баня, шампанское, соглашение от руки. 8 декабря 1991 года Кравчук, Шушкевич и пьяный Ельцин прекратили существование СССР

Сам Горбачев на этой встрече не присутствовал — к тому времени он уже был президентом государства-банкрота. Все ресурсы теперь сосредоточились в руках нового президента России — кроме ядерного чемоданчика, он все еще принадлежит Горбачеву. Ему также пока что подчиняются армия, Комитет государственной безопасности и силы Министерства внутренних дел. И Ельцин хочет поставить точку в этой истории.

Охота, сауна, декларация

У тром 7 декабря, в субботу, Ельцин прибыл в столицу Беларуси вместе с российской делегацией. В ее состав входили государственный секретарь Геннадий Бурбулис — второй по влиятельности российский чиновник, а также вице-премьер Егор Гайдар, министр иностранных дел Андрей Козырев и юридический советник Ельцина Сергей Шахрай. Главной целью поездки официально называли подписание соглашений между Россией и Беларусью о поставках российских нефти и газа. Однако во время своего выступления в белорусском парламенте Ельцин сообщил депутатам, что его визит в Минск — это лишь начало поездки. Потому что он намерен создать новый славянский союз трех народов в противовес СССР.

Позиция Киева оставалась непонятной. Хитрый лис выжидал относительно подписания с Россией каких-либо документов. К слову, он приехал в Минск вместе с премьером Витольдом Фокиным и двумя национал-демократами академиком Михаилом Голубцом и Владимиром Крыжановским.

Шушкевич предложил поехать в Вискули, чтобы обсудить в неформальной атмосфере отношения между тремя славянскими государствами. Это была казенная дача в заповеднике Беловежская пуща, в 8 км от Польши. На ней в разное время любили охотиться советские генсеки Никита Хрущев и Леонид Брежнев, а также их венгерский друг и коллега Янош Кадар.

На повестку дня вынесли декларацию о том, что президент СССР Горбачев потерял способность управлять страной, а подписание союзного договора невозможно.

Впрочем, приехав на госдачу, украинская делегация сразу же отправилась на охоту, не дожидаясь приезда Ельцина. Он прибыл чуть позже в сопровождении белорусского премьера Вячеслава Кебича и даже опоздал на ужин.

Собственно встреча началась вечером. Ельцин положил на стол текст союзного договора, согласованный с Горбачевым и республиканскими лидерами в Ново-Огарево несколькими неделями ранее. От имени советского президента он предложил Кравчуку подписать эту бумагу. Президент России говорил, что подпишет соглашение сразу после Кравчука. К слову, новое соглашение Союзного договора предусматривало странное право вносить в него изменения, но — постфактум, уже только после того, как Украина его подпишет.

«Помню, что Кравчук криво улыбнулся, выслушав эту преамбулу, и сказал: «Нет!», — рассказывал позже белорусский министр иностранных дел Петр Кравченко.

Далее начался разговор о Всеукраинском референдуме и его результатах. Ельцин не скрывал удивления и переспрашивал, неужели и Донбасс тоже проголосовал за независимость. Кравчук в ответ объяснил, что нет ни одного региона Украины, где менее 50% населения поддержало независимость. Также он говорил, что Украина сама будет определять свои договоры и союзы в будущем и категорически отказывается от любого договора для реанимации Советского союза.

«Я даже не ожидал, что русские и белорусы будут настолько поражены результатами голосования, особенно в традиционно русскоязычных регионах — Крыму, а также на юге и востоке Украины, — вспоминал позже Кравчук. — Тот факт, что большинство неукраинцев (а их было в республике 14 млн) так активно поддержали политический суверенитет, стало для них настоящим открытием».

Ельцин слушал внимательно и все меньше настаивал на подписании горбачевского договора. А окончательно его убедил вопрос Кравчука: «Борис, а кем ты будешь, когда вернешься в Россию? Я вернусь в Украину как президент, избранный народом. А какой будет твоя роль — подчиненным Горбачева, как и раньше?».

Если Кравчук точно не планировал ничего подписывать, то премьер-министр Фокин полагал, что какой-то союз все-таки нужен. Он говорил о родстве народов и экономической взаимозависимости Украины и России. Об этом дискутировали долго.

В итоге Ельцин предложил написать проект нового соглашения о союзе, причем такой, который не будет иметь никакого отношения к СССР и Горбачеву.

«Горбачев должен быть отстранен. Хватит! Хватит играть в царя!», — бросил фразу Ельцин. На этом все ушли в сауну, договорившись встретиться после отдыха.

Когда все собрались снова, чтобы поработать над текстом соглашения, украинской делегации не было — все пошли спать. Впрочем, по преданию, Кравчук до трех ночи в своем номере работал с какими-то бумагам. Он просматривал проекты соглашений, которые ранее предлагал Горбачеву. Теперь у него было пожелание к российским и белорусским коллегам — в новом документе не должно фигурировать слово «союз». Украинский президент даже за ужином возмущался, когда кто-то произносил это слово вслух. Поэтому появилось слово «содружество», а за ним название международной структуры — Содружество демократических государств.

Российская и белорусская делегации работали над текстом соглашения до пяти утра, причем писали и переписывали его от руки, потому что в резиденции не нашли ни печатных машинок, ни машинисток. Они пошли спать около шести утра и встали разбитыми, в то время как украинцы хорошо отдохнули и утром читали текст договора со свежими головами.

Проект договора, почти со всем согласились. С единственной оговоркой: надо зафиксировать, что содружество должно стать независимым, а не демократическим. Они понимали, что бывшие советские республики еще далеки до демократии. Так появилось название Содружество независимых государств — СНГ.

Бильярд и много шампанского

П осле завтрака все пошли в бильярдную комнату, которая теперь стала конференц-залом. Перед самым подписанием, по требованию Кравчука, белорусско-российскую версию соглашения начали пересматривать. Спорили почти за каждый пункт — и исправляли. Ситуация была напряженной, и после первого согласования статьи в бильярдной раздался крик «Ура!». На радостях откупорили шампанское.

Всего в соглашении было 14 статей. Предусматривалось полное соблюдение территориальной целостности и границ независимых государств, совместный контроль над ядерными силами, сокращение армии, ядерное разоружение с правом нейтралитета и безъядерного статуса.

Также был прописан важный момент: советские законы не имеют силы на территории стран с момента подписания. Деятельность органов бывшего СССР на территории государств-участников Содружества прекращается. Это соглашение стало фактически государственным переворотом.

«Мы, Республика Беларусь, Российская Федерация (РСФСР), Украина как государства-основатели Союза ССР, подписавшие Союзный договор 1922 года, констатируем, что Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование», — говорилось в тексте.

Подписали соглашение в Вискулях около 14:00 в фойе охотничьего дома. Столы несли из других комнат, а стулья — из жилых помещений. Скатерть нашли в столовой. Журналистам посоветовали не спрашивать ничего у Ельцина, который на радостях выпил слишком много шампанского и еле держался на ногах. Когда один вопрос все же задали, на него ответил пресс-секретарь премьер-министра Беларуси. А президент России смог выдать лишь одну фразу, которая потом стала крылатой: «Ну, если вам все понятно…»

Алло, это Буш?

К огда Ельцин немного протрезвел, он потребовал говорить по телефону с президентом США, чтобы сообщить радостную новость. Позже в дневнике Буш напишет, что чувствовал себя немного неловко во время этого разговора, а также волновался из-за возможных военных действий.

«Господин президент, я должен сказать вам конфиденциально, президент Горбачев не знает этих результатов, — Ельцин несколько раз будет повторять эту фразу, — Новое соглашение — это чрезвычайно важно. Эти четыре республики производят 90% всей валовой продукции Советского Союза».

Хотя казахский лидер Нурсултан Назарбаев еще ничего не подписал, Ельцин не сомневается, что его подпись также будет стоять под документом.

«Это попытка сохранить содружество, освободить нас от тотального контроля центра, который более 70 лет раздавал указания, — говорил Ельцин Бушу, — Это очень серьезный шаг, но мы надеемся, мы убеждены, мы уверены, что это единственный выход из критической ситуации, в которой мы оказались».

Буш пытается что-то вставить в монолог: «Борис, вы…» Но на том конце провода Ельцин как будто не слышал.

«Президент Горбачев не знает об этих результатах, — продолжал он, — Он знал о нашем намерении собраться. Конечно, мы немедленно отправим ему текст нашего соглашения, потому что, безусловно, он должен будет принимать решения на своем уровне. Господин президент, я был сегодня с вами очень и очень откровенен. Мы не хотим ничего делать втайне — мы немедленно передадим заявление в прессу. Мы надеемся на ваше понимание».

На самом деле Ельцин ошибался, когда уверял Буша в неинформированности Горбачева. Председатель белорусского КГБ Эдуард Ширковский уже успел доложить в Центральный аппарат в Москве о происходящем в Беловежской пуще и ждал команды от Горбачева, чтобы «прижать эту шайку».

Но тот приказ не давал. Вместо этого позвонил Кравчуку. Украинский президент от разговора отказался.

По правде говоря, и Ельцин, и Кравчук, и Шушкевич хорошо понимали, что в итоге произошло. Боялись ли они реакций, а может и даже мести Горбачева? Через много лет, комментируя телефонный разговор Ельцина и Буша, Кравчук скажет: «Это было сделано для того, чтобы мир знал, где мы находимся и какие документы мы принимаем. На всякий случай, как говорится».

По его воспоминаниям, Горбачев хотел видеть всех трех славянских лидеров в Москве на следующий день. Но ни Кравчук, ни Шушкевич не полетели. А у Ельцина выбора не было, поэтому его уговорили поговорить с Горбачевым от имени всех троих.

Также было опасение, что самолет украинского президента могут сбить по приказу Горбачева, как только он покинет авиабазу в Вискуле. Поэтому борт Кравчука на всякий случай зарегистрировали как летящий в Москву. А когда он развернулся в воздухе и без происшествий приземлился в Киеве, в аэропорту его встретили вооруженные люди. Кравчук приготовился к аресту, но оказалось, что военных прислали для его защиты.

Ельцин прибыл в Москву утром, 9 декабря, так и не протрезвев: он продолжил употреблять крепкие напитки в самолете — для храбрости. В результате, по свидетельству людей из его окружения, президента пришлось выносить из самолета. Самостоятельно идти он не мог.