«Армия Беларуси может атаковать в декабре». Что осталось от наземных сил РФ в Украине и как они будут пополняться — интервью с Бутусовым

— Меня всегда удивляют вопросы, сколько ракет остается у России. Мне кажется, что это так далеко от реальности, что смешно это обсуждать. Я понимаю, почему у нас некоторые политики переводят на это обсуждение: потому что у нас есть политики, которые любят приносить исключительно хорошие новости, потому что люди их хорошо лайкают в столь тяжелое время. Но на самом деле это к реальности не имеет никакого отношения. Россия продолжает производство ракет и, конечно, будет наносить и в будущем удары для поражения нашей критической инфраструктуры, вооружения у них хватает.

— Мы увидели, среди прочего, заявление министра обороны Британии Бена Уоллеса, который посоветовал украинской армии сохранить динамику наступления в зимний период и продолжать использовать свое превосходство над врагом. Он выступает как капитан очевидность? Услышали ли мы это новое и должны прислушиваться к таким советам?

— Я не думаю, что это было сказано как совет. Это была общая оценка обстановки. Все это сводилось к тому, что Уоллес сказал: мы дали возможность Украине действовать и снабдили зимним снаряжением — 300 тысяч комплектов передали.

Министр обороны Британии может выражать исключительно свое видение, а дальнейший ход боевых действий зависит от многих факторов, от боеспособности, подготовки резервов, управления, количества боеприпасов, которыми нас способны обеспечить и которые мы можем получить от Запада, от стран НАТО.

— Появилась публикация британского журнала The Spectator. В ней говорится, что якобы власти США в марте 2022 года убедили Польшу не поставлять Украине свой парк советских истребителей МиГ-29. У них от 26 до 33 таких истребителей есть. Якобы на это повлияли китайцы. Насколько потеря этих МиГов серьезна для нас? И какой может быть логика США, чтобы совершать такие действия?

— Мне не известны детали этой истории, на чем они основываются, не могу сказать. Думаю, что рано или поздно это все равно произойдет. Почему сейчас нет? Сказать не могу, просто не знаю деталей.

— Тот же министр обороны Британии Бен Уоллес сказал, что большинство опытных российских военных уже мертвы. Мы можем это утверждать или выдаем желаемое за действительное?

— Я думаю, что не большинство, это просто преувеличение, но действительно потери сейчас несут российские наземные силы, именно те подразделения, которые ведут боевые действия непосредственно в первой линии — десантные войска, морская пехота, сухопутные войска… Действительно потери в командном составе — младшие офицеры, офицеры среднего звена — для России очень тяжелые и в ближайшее время они их восстановить не могут.

Именно потери этих командных кадров и привели к резкому падению боеспособности российских войск и оказали существенное влияние на приостановку и неуспешность многих операций, которые ведет Россия. Поэтому в известной степени такое утверждение соответствует действительности.

— Вы писали о том, как действуют эти так называемые вагнеровцы. Мы раньше говорили о профессиональных военных-наемниках, сейчас там уже зеки и кто угодно. Мы должны утверждать, что эта группа Вагнер — параллельная российская армия. С одной стороны, это может означать некую дестабилизацию ситуации в России. И все же нас больше интересует то, что происходит в Украине, когда есть две параллельные армии. Какие выводы из происходящего на фронтах вы можете сделать?

— Россия сейчас ищет способы обеспечить боеспособность своих мобилизованных войск. Сейчас большую часть наземных сил составляют мобилизованные войска, поскольку кадровая армия понесла очень тяжелые потери. Только установленные цифры потерь — более 400 российских офицеров, минимально подтвержденных официальными некрологами.

Конечно, с такими большими потерями в офицерском составе России нужно искать способы, каким образом вести неподготовленных людей в атаку, как их заставить идти вперед и при этом действовать хотя бы минимально эффективно, достигать хоть каких-то результатов.

Поэтому для них [группа] Вагнера — это форма, которая обеспечивает, как при Сталине, штрафбат — те, кого первыми гнали в атаку, так при Путине сейчас ЧВК Вагнера. Это те люди, которым создается мотивация для того, чтобы они шли вперед, даже несмотря на отсутствие профессионально подготовленных командных кадров и низкую профессиональную подготовку.

В официальном объявлении, распространяемом [группой] Вагнера в интернете, условия просто идеальны написаны: подготовка — три недели, контракт — три месяца, заработная плата — почти четыре тысячи долларов. И не нужно никакого опыта, [а им обещают] социальные гарантии, награды, все льготы. Совершенно эксклюзивные условия и практически отсутствие времени на подготовку. Поэтому для России это просто самые дешевые солдаты.

Они очень недорого стоят. И самое простое (традиционно для России) — использование человеческих ресурсов, когда главное — это при всех потерях достигать результатов, то есть вести разведку боем, выявлять цели и проводить размен наших воинов на тех, кого они собирают для таких атак. Все это полностью повторяет Вторую мировую войну.

— Две недели прошло после освобождения Херсона и правобережной Херсонской области. Куда направляются те военные, убежавшие с правобережной Херсонщины? И каковы планы врага?

— Россия из Херсона отвела свои ударные кадровые соединения (это воздушно-десантные войска) на переформирование и восстановление для дальнейших операций. В Херсонской области были все силы фактически всех соединений воздушно-десантных войск Российской Федерации, это резерв верховного главнокомандующего. Там было четыре дивизии и все четыре бригады воздушно-десантных войск, там были соединения общевойсковой армии и армейского корпуса. Все они сейчас отведены для обновления.

Они восполняются и восстанавливаются. А артиллерия, которая была там сосредоточена, запасы боеприпасов, которые туда шли, сейчас перебрасываются на донецкое направление — на направление Бахмута, на направление Сватового, Кременной. Враг сосредотачивает оперативные резервы на запорожском направлении, то есть опасаются прорыва в этом направлении.

— Есть сообщения о том, что якобы эти российские пропагандисты, называющие себя военкорами, готовят население к отходу российской армии из ЗАЭС. Как вы думаете, возможно ли это?

— Сейчас я не вижу оснований для такого отхода.

— В медиапространстве волнами возникает тема Беларуси. Есть сообщения Главного управления разведки Минобороны Украины о том, что готовится диверсия на атомной электростанции в Беларуси. Генштаб Вооруженных сил Украины заявил о том, что от 10 до 15 тысяч белорусов готовы воевать против Украины за российскую зарплату. Как мы должны это оценивать? Действительно ли угроза со стороны Белоруссии растет?

— Действительно, есть основания говорить о росте угрозы со стороны Беларуси. Это стратегически выгодно России — ей нужно как можно шире растянуть наш фронт, создать угрозу нашим линиям коммуникаций и втянуть еще и белорусскую армию в войну, увеличить свою численность.

Поэтому сейчас Беларусь под давлением России провела мобилизационную подготовку, белорусские войска проходят (и это даже официально освещается) боевую подготовку на российских полигонах совместно с русскими войсками, отрабатывают слаженность. Проходит обмен боевым опытом, модернизация боевой техники и другие мероприятия по мобилизационному развертыванию страны.

Конечно, к этому нужно относиться совершенно серьезно. То, что делает сейчас Беларусь, это очень активная подготовка к полномасштабной войне.

Естественно, Лукашенко оттягивает этот момент. Поскольку пока он напрямую не втянул свою армию в войну, он может гораздо больше сторговаться с Путиным. Но Белоруссия очень быстро к войне приближается. И это может стать фактом в ближайшее время.

— О каких датах можно говорить? Это может быть февраль, март? От чего это зависит?

— Белоруссия уже сейчас готова к войне, поэтому это может быть и декабрь.

Они развернулись, поэтому они готовы и это может произойти в любой момент. Я думаю, что у нас достаточно разведывательных возможностей, чтобы, как минимум, за два-три дня получить уже точную информацию.

— Были сообщения от силовых ведомств США о том, что Россия может использовать химическое оружие. Затем с нашей стороны появились сообщения о том, что мы не видим массовых поставок химического оружия на оккупированную территорию Украины. Где мы видели химическое оружие? В Сирии. Как вы думаете, остаются ли в России предостережения против того, чтобы применять подобные средства?

— Пока не вижу для этого оснований, честно говоря. Россия сейчас проводит стратегию по уничтожению украинской экономики и систем жизнеобеспечения. Они пока пытаются добиться уничтожения украинского сопротивления и капитуляции Украины с помощью обычных вооружений, в которых у них есть огромное, многократное преимущество.

Поэтому я сейчас не вижу оснований применять еще и оружие массового поражения, поскольку применение такого оружия может привести также к непредсказуемым последствиям. Такое вооружение может затем применяться и против русской армии.

Думаю, что они очень долго будут еще размышлять над применением таких вооружений и пока сделают ставку на полное уничтожение украинской инфраструктуры.

— Все чаще в нашем медиапространстве появляется тема морских дронов. Наши братья из Литвы уже собрали на три морских дрона. Понимаем ли мы, что это за дроны, на которые литовцы собирают деньги?

— Я не знаю, нет такой информации. Даже если бы она и была, я думаю, что не стоит обсуждать это в эфире. Пока у нас есть данные, которые мы видели, те дроны, фотографии и видео которых обнародовались в интернете. Пока что речь могла идти о таких дронах, возможно, будут еще какие-то типы.