«Путину нужен контроль». Как РФ влияет на выборы в Молдове и что угрожает Украине в случае прихода проросийских сил

— С моей точки зрения, выглядит нереалистичным. Учитывая, что Украина держит на границе с Приднестровьем две-три бригады, учитывая то, насколько слабы россияне в Приднестровье. Там полуторатысячный контингент, большинство из них местные жители. С 2014 года фактически нет ротации, не говоря уже с 2022 года, аэропорт под нашим контролем.

Я вижу немного такие истеричные наклонности. Мне кажется, здесь есть немножко пропаганды, информационной войны. Я не вижу прямо таких серьезных рисков и угроз, но как обычно в преддверии выборов в Молдове идет поляризация. То есть власть пытается убедить голосовать только за нее и ни за кого больше, убедить, что других проевропейцев не существует, если не за нас, то сразу же к вечеру придут русские.

Тут доходит немного до смешного, потому что есть целый председатель комиссии от партии Действия и солидарности, партии власти, проевропейской партии, которая заявила, что если они проиграют выборы, то прямо до вечера уже мы чуть ли не будем оккупированы, что является, естественно, информационной пропагандой.

И мне жаль это слышать, потому что к людям нужно относиться уважительно. Вот эта парадигма страха и геополитического шантажа — это удел [российского диктатора Владимира] Путина, это не удел настоящих проевропейцев и порядочных людей. Есть перегибы.

— Вы, возможно, видели эти сообщения из российских пропагандистских агентств, например, ТАСС, который публикует информацию о том, что вообще-то Европа готовится оккупировать Молдову. Что вы знаете о возможной оккупации со стороны Европейского Союза, возможно, жители граждане Молдовы и не против?

— Вы знаете, ничего не знаю, потому что это бред. Страны-члены НАТО соблюдают суверенитет и территориальную целостность, и пока нет каких-либо реальных оснований для того, чтобы осуществлять какие-то встречные удары, о которых не может быть просто речи, потому что вы, украинцы, держите фронт и спасаете нас и всю Европу от этой агрессии. Соответственно, это спекуляция.

То есть, тут пошла игра, биполярная классическая игра для молдавской политики, где Кремль мобилизует своих подопечных и симпатизантов посредством создания каких-то фейковых угроз, а власть отвечает примерно той же монетой. А правда всегда посередине.

Правда в том, что в Молдове за последние четыре года не были проведены реформы, не было борьбы с коррупцией, не было реальной борьбы с организованными преступными группировками, которые прекрасно себя чувствуют. И в этом самая большая опасность. Самая большая опасность для Молдовы, пока Украина держит русских на востоке, это коррупция и слабый государственный институт. Это отсутствие реформ.

То, что случилось за последние четыре года, к сожалению, это бизнес as usual (как обычно — Ред.). Просто люди занимались какими-то текущими моментами. Никто не собирался проводить никаких серьезных реформ. Ни территориально-административной, ни административной, ни налоговой, ни экономической, ни юстиции — фактически никаких. Была попытка реформ юстиции, она успешно провалилась. Поэтому сейчас идет нагнетание информационного поля.

Людей пытаются запугать с той или с другой стороны. Никто не говорит о реальных программах. Блок, это проевропейский блок, мы пытаемся продвигать программу реальных необходимых реформ, без которых мы просто останемся без людей, без жителей. За последние четыре года уехало 240 тысяч человек. Официально их уехало больше. На двухмиллионную страну — это 30% рабочей силы и работодателей.

То есть мы находимся в таком преддефолтном состоянии. Мы берем деньги под проценты у Евросоюза, чтобы платить пенсии и зарплаты в госсекторе. Соответственно, нам очень жаль, что власть приняла вот эту биполярную систему координат и вгоняет общество в истерику. Это никому пользы не принесет. От этого только пострадает качество общественного диалога и политических процессов. Люди не говорят по существу о каких-то конкретных реформах в сфере экономики, налоговой, здравоохранения, социальной защиты и так далее. Говорят про то, что если проиграют, то есть, партия Действия и солидарности, то до вечера здесь будут русские.

— Я хочу вернуться, конечно, к российскому влиянию. Очевидно, если бы я был политологом в Кремле, я бы сделал всё для того, чтобы в Молдове победили именно пророссийские силы, и я мог управлять тем, какая политика реализуется в этой стране. Была новость от издания NewsMaker. Они написали о том, что в Молдове задержали 74 человека по подозрению в подготовке беспорядков. Мы понимаем, насколько большая ставка для России и для Кремля на этих парламентских выборах в Молдове. Что вы сейчас наблюдаете? Вы уже сказали о том, что есть практика подкупа избирателей. Что еще происходит? Какие есть основные проблемы, если говорить действительно о российском влиянии на будущие парламентские выборы в Молдове?

— Российское влияние — это деньги. И самый большой провал наших властей в том, что они не смогли остановить эту реку незаконных денег, которая течет через республику Молдова. Совсем недавно были взяты чуть более миллиона евро наличностью, которая используется для подкупа избирателей. И это можно назвать провалом. То есть проблема в том, что не были заложены базисы реформы системы уголовного преследования, а также службы информации и безопасности, нашего СИБ. И в результате вот уже четвертый год получается, что русские спецслужбы посредством преступной организации, криминальной организации осуществляют подкуп избирателей.

И, к сожалению, эти деньги ищут где угодно, только не там, где нужно искать. Соответственно, я вижу в этом упущение власти, а не какие-то там мнимые достоинства или оперативные способности русских спецслужб.

Мы все знаем, кто такой Путин и его режим, что такое Российская Федерация. Ни для кого это не секрет. Соответственно, этим надо было заниматься не перед выборами, а четыре года [назад]. Поэтому нет системности, нет результата. Что начинает происходить? Начинается нагнетание и информационная война. Просто запугивание. Вот и все.

Есть подкуп? Конечно, есть. Миллионы евро? Да, миллионы евро. Нужна русским сейчас власть в Молдове? У Путина есть деньги содержать Молдову? Нет. Ему нужна ответственность за эту территорию на данный момент? Не знаю. А что нужно Путину? Нужно то, что он делал 30 лет, Российская Федерация и те, кто были до него, — контроль процессов. Поэтому им нужна гибридная коалиция, которая, вероятно, будет между партией власти Ренато Усатого и блоком Ивана Чебана, так называемая Альтернатива.

И если это случится, тогда у русских будет право вето, они будут контролировать сам процесс евроинтеграции. У них будет вето на любой процесс и принятие любого решения. Мне кажется, задачи, которые стоят перед спецслужбами РФ, именно в этом — опустить власть, насколько это возможно. Она сама постаралась над этим, им сильно помогать не надо. И завести в парламент, сделать так, чтобы у них не было простого большинства; завести в парламент или Ренато Усатого, или Альтернативу Чебана, Ткачука и т. д. И заставить эту власть сделать гибридную коалицию. Вот их план. К сожалению, мне кажется, они преуспели. Не потому, что они такие способные, а потому, что власть слабая.

— Что сейчас показывают опросы избирателей, какие рейтинги у партий? Каким из этих опросов вы лично доверяете?

— Никаким. Вообще про социологию любому серьезному политологу, аналитику в Молдове я советую забыть. На прошлых и на предыдущих выборах эту социологию использовали так, с точки зрения манипуляции общественным мнением, что к ней доверия просто нет.

Приведу пример. На прошлых выборах вся социология показывала, что Майя Санду выиграет с результатом в 53−54% с первого тура, а она получила 42,5%. Проевропейский референдум, согласно социологии, должен был получить чуть ли не 70%, от 60 до 70%, а получил еле-еле 50,%. В этом году повторяется один в один сценарий. Социология победная и эйфорийная, но это все ерунда, нет таких предпосылок.

Кроме того, обращу ваше внимание на то, что 30% населения, которое является частью социологических опросов, не определилось со своим голосом за неделю до выборов. 39% - это 600 тысяч человек из 1,6 млн голосующих. Никто не может предсказать результат этих выборов, с социологической и математической точки зрения.

— Именно Игоря Додона считают основным фаворитом Кремля, его называют пророссийским политиком. Если объективно посмотреть на программу, которую он предлагает, какие сильные стороны у него? Почему граждане Молдовы, избиратели, могут за него проголосовать?

— Потому что люди разочарованы отсутствием экономических результатов. Кумулятивная инфляция за последние четыре года — 64%, по разным данным, до 67%. Повышение пенсий, которые имели место за счет внешних займов у Евросоюза, были фактически съедены этой инфляцией. Кубометр газа стоит один доллар, просто вдумайтесь в эту цифру. И киловатт электроэнергии стоит около 20 евроцентов. При такой провальной экономической политике, которую провела партия Действие и солидарность во главе с [спикером парламента Молдовы Игорем] Гросу, [премьером Дорином] Речаном и, конечно, госпожой президентом Майей Санду, для таких как Додон — это раздолье для популизма и манипуляций. Экономика является основанием всего. Они упустили инфляцию, тарифы, в прошлом году купили газ по 50 евро за мегаватт, вместо того, чтобы купить по 22 евро. Вместо того, чтобы снизить тариф, они его повысили на 15−20 евроцентов. О каких политических симпатиях может быть речь?

Конечно, за проевропейцев остается идеологический электорат, люди, которые являются осознанными сторонниками демократии и прогресса. А Додон пользуется бедностью. У нас бедность выросла на шесть-восемь процентных пунктов за последний год. Абсолютная бедность выросла на 8% примерно, экстремальная — на 6%. 38% молдовского населения — за чертой бедности. Вот вам и предпосылки для таких, как Додон, которые обещают все и вся, в первую очередь почти бесплатный газ от России.

— Мы так же помним о том, какую роль сыграла молдовская диаспора на президентских выборах. Аналитики, в том числе из Молдовы, писали, что именно диаспора спасла Майю Санду. Как вы считаете, какую роль молдовская диаспора может сыграть сейчас, на этих парламентских выборах?

— Как всегда, она сыграет абсолютную роль. Майя Санду на президентских выборах в прошлом году проиграла на территории Республики Молдова, проиграла [Александру] Стояноглу. Ее спасла только диаспора. Но проблема в том, что для диаспоры они особо ничего не сделали. Они каждый раз взывают к диаспоре, а с точки зрения экономических и налоговых политик, они по диаспоре ударили.

Никто не может предсказать, сколько людей выйдет голосовать. Я знаю, что власть рассчитывает на 500 тысяч, это +50% от прошлого года, но, с моей точки зрения, это нереалистично. В прошлом году проголосовало 327 или 328 тысяч, и это уже рекордные показатели. У нас каждый год уезжают из страны из-за бедности и коррупции, бюрократии, примерно 42 тысячи человек, это при населении в два миллиона. У нас огромный отток людей, они становятся частью диаспоры из-за разочарования.

Я вам хочу сказать, что в 2024 году уехало больше всего людей. Даже в 2022—2023 годах, при последствиях открытой фазы агрессивной войны РФ против Украины, не уехало столько людей, сколько в 2024 году. Поэтому никто не знает, как эти люди будут голосовать и каков будет результат. Очень трудно предсказать.

Но диаспора, конечно, это самая проевропейская часть молдовского общества, самая идеологически заряженная. Несмотря на все разочарования, наверное, если есть шанс спасти эти выборы, то он за ними.

— Вы говорили, что есть много вопросов к правоохранительной системе, которую построила партия Майи Санду. Снова вернусь к сообщениям о том, что 74 человека были задержаны в Молдове, их подозревают в подготовке беспорядков. Насколько сильным может быть риск того, что парламентские выборы могут закончиться какими-то даже не протестами, но контролируемыми, неконтролируемыми беспорядками в Молдове, или, если мы говорим о столице?

— Я считаю, что предпосылки минимальны. Они проводят профилактические задержания. Я знал о них за несколько дней, и не только я. Это своеобразная полу пиар-кампания на профилактику. Наверное, оно и хорошо. Но реальных сил у Додона или того же [молдавского пророссийского политика Илона] Шора, который в бегах, реального какого-то актива я не вижу. Имею в виду со стороны так называемых пророссийских политических сил.

Если есть какая-то агентурная сеть, есть какая-то подпольная работа, я об этом знать не могу. Могу комментировать только то, что я вижу и знаю. Мне кажется, власти проводят профилактику, и, наверное, правильно.

— Мы обязательно должны поговорить о том, какую роль играет ЕС в том, что происходит в Молдове. Были не то чтобы подозрения, даже расследования о том, как Франция могла повлиять на результаты выборов в Румынии, например. Что ЕС может предложить Молдове, чтобы Молдова оставалась на этом своем проевропейском курсе, как вы считаете?

— Я считаю, ЕС должен прислать сюда очень сильного посла, который будет присутствовать в политическом поле Республики Молдова. Евросоюзу, учитывая, что мы государство-кандидат, нужно брать на себя какие-то лидерские качества в нашей стране. И нужно вплотную начинать заниматься продвижением адекватных реформ и внутренней политики, потому что все эти международные поездки президента — это все, конечно, хорошо… Но если нет реальных экономических реформ благосостояния, то это на самом деле плохо.

Мне кажется, ЕС должен начать осознавать свою роль в регионе и должен начинать играть намного серьезнее, чем это происходило до сих пор. Потому что к их деятельности, к представительству Еврокомиссии в Молдове, и к самому бывшему послу все адекватные проевропейские силы, по-настоящему проевропейские, трезвомыслящие силы имели свои претензии.

Мне кажется, Евросоюзу нужно начинать играть намного более серьезную роль, чем он играет на данный момент. У нас слабое правительство, нет повестки реформ, в партии власти нет людей, которые бы продвигали какие-то реалистичные реформы. Нет видения по юстиции, по экономике, налоговой политике, предотвращению оттока людей, этот наш демографический мегакризис. Все забрасывается, покрывается какими-то слоганами, девизами, какой-то бравадой, а по существу ничего не происходит. Нет ни видения, ни команды. Поэтому тут нужно начинать проводить серьезные изменения, перемены. Мы стараемся объяснить обществу и Евросоюзу необходимость этих перемен, но пока без особого успеха.