Это войдет в учебники. Как Трамп закончит войну в Украине

И, вероятнее всего, это не будет одна встреча. Там волны уже ходят из-за желания китайцев использовать рычаги контроля над редкоземами. И это также означает, что Трамп в значительной степени видит Россию через призму Китая.

Четвертая история заключается в том, что для Трампа сейчас очень и очень важно на Европу переложить значительную часть как финансовых, но в перспективе и военных ответственностей, уменьшив американское военное присутствие в Европе, но по какому-то предусмотренному плану. Это непростая история, об этом продолжаются дискуссии. И все эти моменты на фоне того, что Трамп прекрасно понимает, что к решению можно прийти через деэскалацию, но это не получается. Значит, к решению можно перейти через эскалацию, в частности, в смысле поставки новых вооружений — будь то Tomahawk, или это другие вооружения.

Это очень болезненная история для Кремля

Предоставление нам Tomahawk — это важная история не столько в военном плане, хотя каждая ракета, конечно, это круто, но в политическом, поскольку это просто снесет всю российскую логику о том, что нужно вопросы по Европе и европейской системе безопасности согласовывать с американцами. А тут Трамп может продемонстрировать — нет, никаких согласований, работаем, как работаем. И, с одной стороны, он готов с Путиным говорить на равных, а договариваться на равных и согласовывать что-то — не готов. И это очень-очень болезненная история для сегодняшнего Кремля.

Так что я от этой встречи ожидаю не только обсуждения по Tomahawk, потому что это можно сделать и по телефону, а все остальное доточат те, кто сейчас уже в Вашингтоне, украинская делегация. А именно координацию, и, скорее всего, согласование дальнейшей стратегии на несколько следующих месяцев.

Сможет ли Дональд Трамп свой опыт урегулирования войны на Ближнем Востоке перенести на урегулирование войны России против Украины. Трамп не может и не хочет. Я думаю, что он прекрасно это понимает, что сравнивать нас с Ближним Востоком невозможно. Невозможно построить такой план, который там был.

Там были совсем другие игроки, план, который был сделан совместно с Катаром, с Египтом, но с очень тесной координацией с другими арабскими странами. И одним из очень жестких факторов давления на Израиль было то, что несколько арабских стран (не будем их называть) в координации с Трампом сказали: если Израиль не пойдет на прекращение огня, то так называемые соглашения Авраама, заключенные во время первого срока Трампа, больше не действуют.

Это болезненная история для Израиля. И только так Трамп смог убедить, дожать Нетаньяху позвонить Эмиру Катара и извиниться за удар, нанесенный по ХАМАС именно в Дохе. То есть Трамп реально в какой-то момент решил, что он должен применять все имеющиеся рычаги давления, которые у него есть. И, собственно, в геополитике есть такое правило: если у тебя есть рычаги давления, ты должен их сначала показать, а потом применить, поскольку иначе у тебя этих рычагов нет.

И все разговоры о вооружении для Украины — на самом деле более широкая картина. Это о том, каким образом применять рычаги, но не только по отношению к России. Вы прекрасно это понимаете. Это гораздо более широкая картина, которая проецируется на тех, кто России так или иначе, прямо или косвенно, помогает.

Именно так видит эту логику Трамп. И я должен сказать, что во многих моментах Трамп пришел к пониманию, что его представления шесть месяцев назад о том, что происходило на Ближнем Востоке и происходит вокруг нас, недостаточны для того, чтобы эффективно решать ситуацию с ближневосточными конфликтами и с российской агрессией по отношению к нам.

Трамп умелый переговорщик, как бы мы к этому ни относились, — бизнес-, небизнес-, небизнес-. И у него есть довольно тесный, близкий набор людей, которых он применяет. Это работает на очень человеческих связях. Оправдается ли эта тактика на перспективу по отношению к нам — будем смотреть.

Риторика давать Киеву Tomahawk загоняет Путина в сложный угол. И то, что он это чувствует, отражается в российской коммуникации сейчас, вся риторика по Tomahawk довольно унизительна для сегодняшнего Кремля. Это означает, что у американцев есть варианты, как поднимать ставки, и они готовы об этом, по меньшей мере, говорить.

Помните, когда в 2022 году Путин начал играть с применением ядерного оружия? Он не говорил, что оно может быть применено, но так была построена коммуникационная стратегия, чтобы давить на Запад, и это, хотя и частично, но сработало. Теперь мы видим, как Трамп начинает поднимать ставки. Это не значит, что речь идет только о Tomahawk. Есть много других вещей американского вооружения, которые, как по мне, были бы не менее эффективны, а на самом деле более эффективными. Разговоры ведутся о широком круге различных опций и вариантов, но риторическое давление важно, это означает изменение тактики. Как по мне, Трамп не изменил своих фундаментальных целей в отношении российской войны против нас.

Если очень упрощать, они заключаются в трех вещах: первое — остановить военные действия. Остановить так, чтобы он мог приписать себе возможность это сделать. Вторая история заключается в том, чтобы переложить на Европу значительную часть ответственности, в том числе военную, я об этом уже говорил, в перспективе. И повышение до 5% расходов стран Альянса от ВВП на оборону, если оно сработает — это также часть этой истории. Но также финансовая ответственность за европейскую безопасность и поддержку Украины.

Третья история — нормализация отношений с Россией. Но нормализацию отношений не нужно путать с тем, что он хочет задружить со всеми, с кем можно. Это бизнесовая история: балансировка российских отношений с Китаем, это история балансировки в Арктике, история балансировки в смысле стратегических и нестратегических вооружений. Трамп считает, что это важно. Но Трамп считает, что он, опять-таки, я это подчеркиваю, готов говорить с Путиным на равных, но готов договариваться на своих условиях или на условиях, которые близки к условиям Трампа — но не на путинских условиях. Это то, что фундаментально делает невозможным, по состоянию на сегодня, прогресс Трампа, но с этим связан прогресс для нас в движении вперед.

Трамп пользуется средствами опосредованного давления. Даже начало осторожных контактов, которые происходили в Саудовской Аравии, было бы вряд ли возможно без договорённостей американцев об удержании цены на нефть на относительно низком уровне с саудитами, но не только с ними. В широком смысле со странами Залива. И Трамп пытается сейчас, как по мне, искренне уменьшить возможность для России получать нефтегазовые доходы. Причем он пытается перебить российский экспорт в Индию, Турцию, некоторые другие страны. Разговаривал с Орбаном, как вы знаете, и так далее. Он пытается комбинировать различные средства давления.

По состоянию на сегодня он всегда применял к Путину средства опосредованного давления. Но Tomahawk или другое современное вооружение — это средство прямого давления. И это фундаментально отличает позицию Трампа от той, которую он имел все эти шесть месяцев пребывания в должности. Переход от средств опосредованного к прямому давлению, если это произойдет, конечно, — это изменение тактики — не стратегии еще пока, но однозначно изменение тактики. И не только риторики, как мы с вами об этом говорили.

Поскольку цель Трампа остается неизменной — остановить войну, переложить часть финансовой и другой ответственности на Европу и восстановить взаимосвязи с Россией, то что из этих пунктов, для Украины очень приемлемо и лишь частично приемлемо — спрашивают меня. Во-первых, для нас абсолютно критично наше партнерство с США в этой войне.

Вторая история заключается в том, что, очевидно, американское руководство это постоянно подчеркивает, каждый должен чем-то уступить. Очень важно, чтобы это были для нас компромиссы, а не уступки. Уступки в смысле шагов навстречу Кремлю. И Трамп, как по мне, понимает это сейчас лучше.

И в конце концов его стремление — это определенная договоренность. Не знаю, насколько она будет постоянной и будет ли справедливой, но договоренность точно не на условиях Путина, но на условиях Трампа. Это не будут наши условия, которые мы с вами хотим, но это не будут и путинские условия. И чем дальше Трамп давит на Россию, координирует ответ не только западного мира, тем лучше могут быть условия. И тем более устойчивой, хотя бы на определенную перспективу, будет эта договоренность.

Поэтому координация, которая происходит с американцами, критически важна. То, что я слышу из Вашингтона: для Трампа история нашей войны становится в каком-то смысле историей его личного эго, личной историей. Он говорит, что если я с этим справлюсь, я могу справиться с чем угодно. У него есть реальный прогресс по Газе. Как по мне, то, что происходило за последние недели, войдет в учебники, независимо от того, что будет дальше. По Газе все только начинается. Но если Трампу удастся получить хотя бы предварительную договоренность относительно российской агрессии против нас, прекратить боевые действия и сделать это прекращение постоянным — это уже будет первый шаг.

Трамп этого хочет, мы также хотим этого, конечно, только на устойчивых условиях. И очень важно, что Трамп хорошо понимает, что без элементов сдерживания, без элементов безопасности — пусть это будут не гарантии безопасности, но хотя бы какие-то обязательства по безопасности — эта вся история не поет дальше.

И важно, чтобы Трамп и в дальнейшем жестко работал с европейцами, поскольку иногда они, даже имея желание продвигаться вперед, не могут договориться друг с другом. Поэтому позиция Трампа на сегодня, как по мне, абсолютно критическая. И, как по мне, опять-таки, встреча, которая должна состояться на фоне тех контактов, которые есть непосредственно между Трампом и Зеленским — личная коммуникация критически важна, реально. Трамп ценит только личностную историю.

Именно эта неделя, как по мне, определит не только элементы тактические — Tomahawk и так далее — а, по меньшей мере, координацию по стратегии. В идеале, конечно, нашей согласованной стратегии с американцами и европейцами.

Полную версию интервью с Павлом Климкиным слушайте на Radio NV