Путин сделал новую ставку и жестко ошибся. Чем недовольна элита России

Российское командование стремилось сделать эти манёвры впечатляющими и умеренно угрожающими. Путин наблюдал за финальной стадией учений не из Беларуси, а с базы в Мулино, расположенной далеко к востоку от Москвы в Нижегородской области.

Основная цепочка вызовов разворачивалась в воздушном пространстве и началась в ночь на 10 сентября с вторжения 19 российских дронов в воздушное пространство Польши. 14 сентября в нейтральном воздушном пространстве над Балтийским морем Швеция перехватила пару истребителей Су-30, вооружённых противорадиолокационными ракетами Х-31П, одновременно с этим датские ВВС перехватили российский самолёт радиоразведки Ил-20.

Отказ от предложения компромисса со стороны Трампа был ошибкой

В тот же день Министерство обороны Румынии зафиксировало присутствие российского беспилотника «Герань» в своём воздушном пространстве, а 21 сентября немецкие и шведские истребители снова были подняты по тревоге, чтобы сопроводить российский Ил-20, вторгшийся в нейтральное воздушное пространство над Балтикой. 20 сентября Польша зафиксировала низковысотный подлёт двух российских истребителей к своей нефтяной платформе Petrobaltic в Балтийском море и отправила перехватчики, чтобы не допустить отклонения российского удара по Украине за пределы границ.

Ключевым испытанием для системы ПВО НАТО стало 12-минутное вторжение трёх истребителей МиГ-31 в воздушное пространство Эстонии 19 сентября. Министерство обороны России отрицало факт нарушения, заявив, что это был обычный перелёт в направлении Калининграда. Однако МиГ-31 отклонились от стандартного маршрута между основной территорией России и Калининградом, взяв курс на эстонский остров Вайндлоо и Таллин — скорее всего, преднамеренно. Это, вероятно, было расчётом на то, что высокая скорость МиГ-31, который был создан ещё в СССР 50 лет назад как высотный перехватчик и модернизирован для применения гиперзвуковой ракеты «Кинжал», сделает его перехват практически невозможным. Тем не менее, инцидент продемонстрировал эффективность новой операции НАТО Eastern Sentry: сначала в небо поднялись финские F/A-18, затем итальянские F-35, а следом — шведские JAS-39 Gripen, которые по очереди брали на прицел российское «трио».

Мгновенная демонстрация европейской солидарности в ответ на агрессию России против НАТО, а также заявление президента США Дональда Трампа о «серьёзных последствиях», опровергли предположение Путина о слабой решимости Запада. Следуя примеру Польши, Эстония инициировала статью 4 Устава НАТО, запросив срочные консультации с союзниками, и, по всей видимости, вскоре получит дополнительные силы в рамках миссии воздушной полиции Балтии. Российские комментаторы могут лишь жаловаться на то, что европейцы используют воздушные инциденты с участием России, чтобы укрепить политическую поддержку курса на перевооружение. Но подобная консолидация Европы перед лицом растущей российской агрессии явно не входила в расчёты Путина, когда он отдал приказ о наращивании давления на соседние государства, которые считал уязвимыми.

Эти тревоги заметно контрастируют с недавними заявлениями российских экспертов после саммита Трампа и Путина на Аляске, согласно которым Трамп якобы поможет формированию многополярного мира на фоне сближения между Россией и США. В некоторых российских редакционных статьях даже предполагалось, что «европейская коалиция желающих» готова предложить России приемлемый компромисс — при этом не предоставляя конкретных гарантий безопасности, таких как размещение войск стран НАТО на территории Украины. Российским аналитикам не только позволяли, но и поощряли их к тому, чтобы всерьёз рассуждать о некоей «аляскинской системе» международных отношений — концепции, основанной на всё более тёплых отношениях между Путиным и Трампом.

Однако тон российских комментариев резко изменился — теперь в них утверждается, что Третья мировая война уже идёт, но её основное поле боя — экономическое. Доказательством этому служит 19-й пакет санкций ЕС, который должен быть утверждён Еврокомиссией на этой неделе. В экономических аналитических материалах всё чаще звучит мысль, что Россия встала на курс войны, которую она просто не может себе позволить. На этой неделе правительство РФ должно представить проект бюджета на 2026 год, и уже ясно, что расходы придётся существенно увеличить, чтобы поддерживать военные усилия. Затраты, понесённые в течение 2025 года, уже привели к колоссальному дефициту.

Путин рассматривает военно-промышленный комплекс как главный драйвер российской экономики. Однако его чрезмерный рост, подпитываемый государственными субсидиями и неограниченным кредитом, подавляет все прочие отрасли экономики и гарантирует кризис, как только военные расходы будут сокращены. Общественное восприятие экономических перспектив становится всё более негативным — параллельно с ростом поддержки идеи окончания войны.

Представление о бесконечной войне вызывает недовольство во многих элитных кругах России. Отставка Дмитрия Козака, одного из самых верных и старых соратников Путина с начала 1990-х годов, — одно из проявлений этого недовольства. Большинство в громоздкой бюрократической машине путинского режима не получает реальных выгод от продолжения войны, тогда как немногие её бенефициары принадлежат к сужающемуся кругу доверенных лиц президента.

Никто из них не осмелится прямо намекнуть Путину, что отказ от предложения компромисса со стороны Трампа был ошибкой. Но скрыть тот факт, что пространство для манёвра стремительно сужается, они уже не могут.

Переход от одной ошибки к другой — типичная черта зрелых автократий, и Путин давно утратил привычку прагматично взвешивать и соизмерять издержки и выгоды. Ему важно продемонстрировать готовность играть, делая рискованные ставки, которые для европейских соседей России выглядят откровенно безрассудными. Он ожидает дезориентации и хаоса, но вместо этого его действия лишь вынуждают Европу укреплять собственную решимость.

Оригинал

NV имеет эксклюзивное право на перевод и публикацию колонок Павла Баева. Републикация полной версии текста запрещена.

Перевод NV