«Важно не показать, как они работают». Разговор NV с Сергеем Притулой — о «зоопарке» перехватчиков шахедов, ДФТГ и легкомоторной авиации

Нет, технические решения по различным средствам поражения, средствам перехвата шахедов разрабатывались, сейчас разрабатываются, часть из них уже внедрены в жизнь. И каждую ночь, каждый вечер в Украине, в нашем небе сбиваются шахеды с помощью различной номенклатуры.

Я вернулся с совещания в Кабмине, где на уровне определенного ведомства были созваны представители нескольких крупных фондов, которые занимаются сейчас антишахедным делом. И это было совещание по выходу на определенные общие знаменатели в координации закупок и, наконец, о внешней коммуникации нашей работы.

Потому что в контексте закупок и раздачи в подразделения антишахедных дронов очень важная история — не показать, как они работают. Потому что враг сразу меняет тактику применения, и дрон теряет свою эффективность.

Тем не менее, на параллельных курсах мы отслеживали и отслеживаем те технологии, которые развиваются внутри страны и за ее пределами. Мы четко понимаем, какую номенклатуру сейчас контрактует государство и какую номенклатуру оно пока не контрактует, но мы к ней присматриваемся.

Поэтому я с большим удовольствием хочу призвать всех присоединиться к нашему сбору. Тем более, что речь идет не только о сборе средств на антишахедные дроны, на дроны-перехватчики, а еще и на обучение операторов этих дронов. У нас есть миссия: чтобы были средства и на дроны, и на обучение 150 экипажей операторов этих беспилотных систем.

Поэтому будем благодарны за каждую копейку помощи, особенно учитывая, что на обучение у государства очень часто нет времени, возможностей и ресурса. И чаще всего обучение операторов на такой важной номенклатуре происходит на уровне негосударственных учреждений, военных школ или на базах компаний-производителей.

— Министр обороны был на этом совещании? Насколько новоназначенный министр обороны Денис Шмыгаль настроен на то, чтобы побороть эту беду?

— Нет, министра не было на этом совещании. Это было по линии нашего общения с Минцифры и платформой Brave1. Но встреча с новым министром обороны есть в планах, потому что очевидно, что фонды, которые работают системно, оперируют огромными бюджетами, нуждаются в согласовании деятельности на тех или иных участках своей работы с учетом пожеланий Министерства обороны.

И, наконец, помощь волонтерских структур государству — это же не дорога с односторонним движением. Мы так же хотим быть вовлечены в процессы наработки определенных политик, которые облегчат жизнь и благотворительным организациям в Украине, повысят эффективность нашей работы, нашей помощи Силам обороны, и пригодятся не только благотворительным организациям, но и десяткам, сотням тысяч волонтеров, физических лиц в нашей стране.

— Существуют ли уже конкретные модели, которые прошли испытания и показали свою эффективность? Во что вы собираетесь инвестировать?

— Мы, например, сейчас уже провели закупки четырех различных типов дронов-перехватчиков. Мы знаем, что государство законтрактовало уже порядка шести различных типов дронов. Я не буду называть названия, не буду называть технические характеристики, отличается эффективность этих дронов: одни показывают такой процент сбивания, другие показывают больший, другие — еще больший.

Но есть два больших вызова. Первый — это масштабирование производства этих дронов, и это бывает иногда проблемой, особенно, если технология из-за пределов Украины. И второе — это быстрое и эффективное обучение операторов, экипажей, которые будут работать с разной номенклатурой.

В этих перехватчиках — зоопарк, нет унифицированного решения. Но, возможно, это и не плохо, откровенно говоря, что у нас будет целая линейка средств поражения. Потому что, если враг находит противодействие чему-то одному, всегда на подмену может подойти какой-то другой дрон.

— Это исключительно украинские разработки или в сотрудничестве с нашими партнерами?

— Есть разные. Есть то, что делается в Украине, но с западными технологиями. Есть то, что делается за пределами Украины. Есть то, что делается в Украине, опираясь исключительно на базу украинской инженерии, без привлечения западных технических решений.

Радует то, что очень много разных структур параллельно пушат эту историю. Вопрос, конечно же, в том, что не всем это удается так, как оно запланировано. Нужны большие инвестиции, нужно время. Его у нас, к сожалению, мало.

Поэтому очень хорошо, что государство сейчас пытается общаться не только с производителями, но и с негосударственными организациями, вроде нашей, для координации совместных действий, чтобы мы синергично могли закрывать потребности защиты наших городов, нашей инфраструктуры.

— Вы собираете 55 млн грн. Насколько это можно считать большой инвестицией в этом деле?

— В процесс обучения экипажей — да, большой инвестицией. Часть средств из этого бюджета будет на это направлена.

В процесс закупок — это не очень большая инвестиция, потому что рынок, откровенно, до сих пор ограничен. Мы готовы выкупать больше совместно — волонтеры в Украине и государство, — чем пока есть способность украинских компаний-производителей и наших зарубежных друзей. Поэтому мы не ставим перед собой задачу заоблачного бюджета, потому что мы четко понимаем, сколько на этом этапе, кратко- и среднесрочной перспективы, мы можем выкупить различных перехватчиков.

Понятно, что мы имеем на горизонте еще определенных производителей и ждем, чтобы они доточили свои технические решения, чтобы мы могли их оттестить, проверить в реальных условиях выполнения боевых задач, и после этого можем еще больше средства аккумулировать.

Но сейчас главное — это не собирать больше, чем реально мы можем «проглотить». Потому что запросов — куча. И никуда же не делись запросы от военных на дроны-перехватчики, которыми мы сбиваем Залы, Орланы, Суперкамы, Ланцеты, Герберы и так далее. Никуда не делись запросы на FPV-дроны, никуда не делись запросы на Мавики.

Рутинная работа тоже отнимает очень много средств. Конечно, сейчас для нас это магистральная история — закрыть вот этот сбор. Мы как-то неплохо двигаемся, уже около 20 миллионов гривен из 55 необходимых, кажется, собрано, но как можно скорее хочется этот сбор закрыть для того, чтобы не отставлять в сторону другие приоритетные направления.

— В разработку новых моделей противошахедных дронов фонд собирается вкладываться? Или это не ваше дело?

— Фонд не имеет возможности этого делать, потому что наша деятельность регулируется законом Украины, и мы не инвестиционный фонд, мы благотворительный фонд. Мы готовы покупать уже готовое решение, но мы не имеем никакого права рисковать средствами наших доноров на RND (на английском Research and Development, что в переводе на украинский означает Научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы — Ред.), на какие-то стартапы и тому подобное.

То есть людям, которые нам донатят, важно, чтобы мы не рисковали их деньгами, а брали уже что-то, что подтверждено эффективно.

Мы помогаем украинским компаниям-производителям разными способами. Прежде всего это консультация, потому что есть люди в фонде, экспертиза которых сейчас в контексте беспилотных систем зашкаливает. Это является одной из причин подготовки фондом основания, открытия и развития собственной школы с акцентом, как минимум, на два направления — беспилотные системы и тактическая медицина. Это там, где мы чувствуем, где у нас скиллы больше всего прокачаны.

Второе. Мы делаем закупки у тех предприятий, которых еще не видит государство. У нас было за последние пару лет несколько случаев, когда мы выкупали у отечественных производителей интересные образцы БПЛА. Неважно, были ли это БПЛА-разведчики, были ли это FPV-дроны, были ли это перехватчики. Когда что-то качественное попадает на фронт, об этом сразу идет огласка. И появляется в запросах не один, не два, не пять, а десять, двадцать, пятьдесят, сто запросов на эту номенклатуру.

И когда средств волонтерских организаций уже не достаточно для выкупа этой номенклатуры, а военные ее жаждут, в этот момент государство обращает внимание на такого производителя, и производитель получает государственный заказ. В этот момент, я считаю, что мы, как благотворительный фонд, выполнили миссию по подсветке хорошего предприятия, которое производит эффективные средства. И очень хорошо, что государство подхватывает те проекты, которые изначально видят волонтеры и благотворители.

— А от областей вы получаете заказы на противошахедные дроны? Как местные бюджеты и местные власти участвуют в помощи с финансами?

— Местные бюджеты в контексте работы фонда не принимают никак участие, потому что законом запрещено перебрасывать деньги, направлять деньги из любых уровней бюджетов на счета благотворительных фондов.

То есть мы можем пальчиком показать областным военным администрациям или мэриям городов, к кому можно обратиться, у кого что можно выкупить. Не скажу, что аж очередь стоит из желающих воспользоваться нашими знаниями, однако положительные примеры сотрудничества есть.

В частности, я бы очень хотел, если бы во всех областях была такая активность по оборонным закупкам и по поиску всего, что может защитить город и область, как в Запорожье. То есть тамошняя ОВА в очень тесной коммуникации с нами, и иногда помогают нам со спонсорскими средствами, направляя тот или иной бизнес, ту или иную компанию на сотрудничество с фондом, с последующим пожеланием, чтобы это сотрудничество касалось и запорожского направления.

Здесь мы достаточно эффективно работаем, и это очень широкая номенклатура — начиная от транспорта и РЭБа, заканчивая тем, что достойные и эффективные подразделения, которые работают по перехватчикам, тоже получают от нашего фонда обеспечение на запорожское направление.

— А это же логично было бы, чтобы местные власти были активнее. Московиты же бьют по Волыни активно, добрались до Львовской, Хмельницкой областей.

— Полностью согласен. И очень бы хотелось, чтобы как можно больше из бюджетов на местных уровнях выделялось на оборонные закупки.

Я вам больше скажу: есть глобальная идея, которую я давно вынашиваю, но она почему-то вообще никому не интересна. Я считаю, что воинские части наших Сил обороны могут проводить закупки той или иной номенклатуры при посредничестве благотворительных организаций, что сейчас запрещено законом.

То есть наши военные покупают важную номенклатуру через фирмы-прокладки, которые зарабатывают определенную маржу на этих операциях. Я криком кричу где-то в верхние кабинеты: «Разрешите военным частям использовать благотворительные фонды в качестве закупщиков при условии нулевой маржи». Это сэкономит десятки миллиардов гривен средств налогоплательщиков. И за один и тот же бюджет благотворительный фонд купит больше, чем любая коммерческая структура.

— Что такое нулевая маржа? Спрашиваю, понимая, что и благотворительным фондам нужны деньги на операционную деятельность?

— Благотворительные фонды на операционную деятельность [выделяют средства], кто как может. Нам на институционку, на операционную деятельность дают отдельно средства наши доноры — крупные компании, небольшие компании; от IT-бизнеса до крупных аграрных холдингов. То есть это дает нам возможность не отбирать ни копейки из донатов, которые люди дают на армию или на нужды гражданских.

Какие-то фонды оставляют себе, согласно закону, могут себе позволить (кто-то — пять процентов, кто-то — семь, кто-то — больше), на содержание самих себя.

В контексте нулевой маржи. Я имею в виду, что если фонд может закупить, например, за рубежом какие-то те же Мавики или Аутели и передать их военным, не заработав на этом ни копейки (а мы принципиально не можем зарабатывать, потому что мы неприбыльные общественные организации), то неужели это не хорошая идея? То есть какая-то компания частная, коммерческая, за бюджет X приобретет Y номенклатуры, мы за этот бюджет приобретем 1,4Y или 1,5Y номенклатуры.

Но я уже озвучиваю, озвучиваю, озвучиваю это, но мне кажется, что это не интересно людям ни в высоких кабинетах, ни в некоторых воинских частях.

— Как будут проходить учения в фонде? Это исключительно для военных или также гражданские люди могут принимать в этом участие? Почему я спрашиваю? Потому что мы с вами знаем, что Кабинет Министров принял распоряжение о привлечении ДФТГ (Добровольческих формирований территориальной громады) для борьбы с российскими дронами.

— На самом деле эта инициатива Кабмина замечательная, но по большей части сейчас она все-таки касается больше привлечения гражданской авиации к борьбе против шахедов. Потому что ДФТГ — это гражданские люди, и обучать их, например, на антишахедных дронах пока что представляется не такой рациональной историей, как обучать военных, потому что первый рубеж по сбиванию шахедов приближен к линии боевого соприкосновения. Все шахеды так или иначе пересекают ЛБС, поэтому там их должен встречать первый обученный рубеж, там нет места для ДФТГ.

ДФТГ могут потом привлекаться. И сейчас нужно формировать кольца антишахедных групп вокруг городов, вокруг объектов критической инфраструктуры. Но, извините, пока что даже станций наземного управления на всех не хватает, их на военных не хватает. И военные еще не имеют достаточного количества выученных экипажей, поэтому все по очереди.

Относительно самолетиков — это замечательно, потому что еще несколько месяцев назад я уже познакомился с людьми, которые частную гражданскую авиацию использовали для сбивания шахедов, чем они занимаются по сей день. Но они делали это в ситуации, когда их деятельность была вне закона, а эти люди откровенно каждый вечер, каждую ночь рискуют собственными жизнями.

Поэтому очень хорошо, что государство обратило на них внимание и ввело в легальное юридическое поле.

— Вы будете заниматься этим направлением легкомоторной авиации?

— Мы очень хотим, тоже поднимали этот вопрос, но здесь нужно для себя понимать зоны наших возможностей и иметь квалифицированный персонал, который мог бы отвечать за это направление.

Пока что антишахедная история приоритетнее, потому что здесь у нас больше экспертизы.

— Пять лет фонду Сергея Притулы, с чем я вас поздравляю. Антишахедное направление сейчас будет доминирующим?

— Доминирующим будет все, чего просит украинский воин.

А шахеды — это же не только история о том, что они атакуют нашу инфраструктуру, наше жилье, наши города, села. Они также применяются и в зоне ведения боевых действий, они так же атакуют прифронтовые города, где расположены и наши склады, и располагается личный состав и так далее. Поэтому это история дальнейшей коммуникации фонда с защитниками.

Конечно, мы держим в фокусе внимания все наработки по наземным роботизированным комплексам, по беспилотным системам разного направления — всего, что летает, плывет по воде, под ней, ездит по грунту. И обучение украинских военнослужащих для повышения их квалификации.

И банально, извините, рутинно каждый день есть те конвои, которые развозят генераторы, Экофло, Старлинки, тактическую медицину, транспорт и тому подобное. Поэтому спасибо всем, кто присоединяется к нашим проектам. Спасибо каждому человеку, каждому бизнесу за финансовую поддержку нашей деятельности в течение этих пяти лет.

Хочу поблагодарить в лице NV все медиа, без помощи которых мы бы не вытягивали работать в промышленных масштабах. Потому что вы даете нам площадки прикасаться к нашей аудитории, к нашим потенциальным донорам. И мы приветствуем всех, кто с тем или иным донатом, — размер которого менее важен, чем его присутствие, — к нам приходит.