Новые руки, новые ноги. Как в Украине делают протезы для военных, учат ими пользоваться и кто за это все платит — репортаж

 — А с этим «излишком» что делать? — военный Анатолий Ковалев крутит в руках ремешок. Он сидит в нижнем белье на кушетке в примерочной львовского Центра протезирования и ортезирования, а протезист Остап Попович помогает ему натянуть на остаток ноги прозрачную гильзу — куксоприемник. Благодаря этой гильзе можно будет корректировать размещение культи и на нее потом оденется протез.

NV некоторое время наблюдает за процессом и в конце концов решается задать Ковалеву вопрос — первый ли это его протез.

— Так у меня только одной ноги нет, так что это не может быть вторым протезом, — хмыкает военный.

— Вообще, может, — вмешивается Попович. Он серьезно и подробно начинает объяснять, что протезы делаются не на всю жизнь: у них есть свой срок годности, а потом их меняют на новые. К тому же поскольку мышцы не работают, культя уменьшается, а это значит, что со временем нужен будет другой куксоприемник. Да и многие пациенты сегодня пробуют разные виды протезов: нередко после механических заказывают электронные, с расширенным функционалом.

Тем временем Ковалев расспрашивает протезиста о сроках окончания работ, в его голосе звенит нетерпеливость.

— Ребята по полгода с протезами, а ходить не могут, а я думаю, что через месяц уже пойду, — уверенно говорит он. — Потому что мне возвращаться пора.

— Хотите вернуться на фронт? — уточняет NV.

— Конечно, меня там уже мои «пацики» ждут, — так он называет побратимов.

Круг услуг

Услуги по протезированию появились в Национальном реабилитационном центре Unbroken (Незламні) во Львове почти сразу после его открытия в конце 2022 года. Очень быстро количество запросов так подскочило, что создание полноценного комплекса протезирования и ортезирования с собственной мастерской стало необходимостью и приоритетом.

Одноэтажный центр этого направления площадью в 1.000 кв. м был открыт в мае 2024 года. Так совпало, что NV приехал сюда на первую его годовщину.

Экскурсию по современному и функциональному зданию журналистам проводит начальник отдела протезирования Назар Багнюк, крепкий мужчина с серьезным лицом, который уже 20 лет работает в этой области.

— Это зона, которую мы называем Patient Care Area, то есть зона для наших пациентов, — он ведет рукой в воздухе в холле центра, где размещены рецепция, гардероб, стулья и кофемашина.

Одна из примечательных деталей холла — бионическая кисть, находящаяся в постоянном движении. Искусственная рука медленно сжимает и разжимает пальцы, что сопровождается негромким скрежетом.

Рабочие кабинеты идут по кругу друг за другом в четкой последовательности процесса изготовления протеза, поэтому стартовой комнатой экскурсии является примерочная, где делают необходимые замеры пациентов.

Именно здесь протезист Попович сейчас общается с Ковалевым. Небольшое помещение заставлено инструментами и рабочими материалами, на полу стоит несколько черных ведер с гипсом.

— Снятие мерок — это основа всего процесса, — говорит Попович NV после того, как отпускает пациента, — Затем — снятие формы культи и моделирование гипсового позитива [создание модели той части тела, для которой делается протез]. Именно от этого в дальнейшем будет зависеть, насколько пациенту будет комфортно с протезом.

Следующий пункт центра — гипсовая мастерская, где за большими металлическими столами трудятся двое специалистов.

— Это Оксана рисует, а Лесик шпаклюет, — комментирует Багнюк и сам улыбается своей случайной рифме.

NV просит рассказать подробнее, и «экскурсовод» объясняет более детально:

— Лесик сделал гильзу, примерил ее на пациента, но должен был ее обрезать, чтобы снять. И теперь он должен сделать так, чтобы этот срез был гладкий. А Оксана рисует линию, чтобы не отрезать лишнего на куксоприемнике.

«Протезист должен быть психологом»

31-летняя Оксана Лехняк, худенькая кареглазая девушка с серьгами-трезубцами, — одна из немногих женщин-протезисток в Украине. По специальности она реставратор произведений искусства из камня, а с началом полномасштабного вторжения стала волонтеркой. Для помощи военным нужны были деньги, и Лехняк начала разрисовывать отстрелянные гильзы и продавать их на благотворительных аукционах.

— Мой брат-военный погиб на Киевщине в 2022 году, — протезистка снимает защитную маску, продолжая рассказывать свою историю, — и после этого я решила, что должна делать больше. Волонтерской работы уже казалось недостаточно. Тогда я пришла в Unbroken, и мне дали шанс попробовать себя в этом.

Профессиональные навыки работы с различными материалами сыграли ей в плюс.

А после нескольких месяцев Лехняк поняла, что протезная мастерская — именно то место, где она хочет быть. Хотя эта работа не из легких, признается она. И не только потому, что гипсовые позитивы очень тяжелые, но и из-за психологической составляющей.

— Ежедневно протезист общается с военными, — объясняет Лехняк, — и ты должен найти подход к человеку. Ты должен выслушать, где-то побыть психологом для них. И у всех пациентов очень большие ожидания от протезов, а ты им корректно объясняешь, что это не станет полноценной заменой утраченной конечности.

Впрочем, она уверяет, что у военных можно поучиться их выдержке и той силе духа, с которой они преодолевают вызовы после ранений.

Лехняк специализируется на протезах верхних конечностей. Таких специалистов не только в Украине, но и в мире не так много, поэтому ей в центре предложили освоить именно это направление. К тому же девушке физически проще работать с меньшими и более легкими гипсовыми позитивами.

Свою квалификацию Лехняк постоянно повышает: ездила на обучение в США, а недавно получила сертификацию от ведущего немецкого производителя Ottobock.

— Очень хорошо, когда первым протезом пациента является механический, — объясняет она нюансы своего дела. — Механика идеально подходит для того, чтобы научиться пользоваться протезом, и культя в это время как раз привыкает к постороннему предмету. Механический протез не так боится повреждений [как электронный], ударов, не боится воды, да и в принципе легче.

Впрочем, далеко не все пациенты на него соглашаются. Насмотревшись в соцсетях на эффектные бионические руки и ноги, многие просят самые современные заменители конечностей.

Об этом NV уже в следующем зале говорит Владислав Сиховский, руководитель Центра протезирования Unbroken. Невысокий, коротко стриженый, с аккуратной бородкой и открытой улыбкой, он с первых минут общения производит впечатление позитивного человека.

— Пациент, который просит сразу поставить ему бионику — это постоянная ситуация для нас, — признается Сиховский. — И прежде всего это говорит о том, что человек просто не разбирается в этой теме. Да, это красиво выглядит, это технологично, но протез — это не замена конечности, а лишь вспомогательное средство, которое может выполнять те или иные функции.

Если пациент в будущем планирует работать механиком на СТО, приводит пример руководитель центра, то о бионическом протезе здесь речь не может идти.

— В таких условиях он просто сломается, — продолжает Сиховский, — так что это просто будут деньги на ветер.

NV спрашивает сколько это стоит и кто покрывает стоимость протезов для военных. По словам Сиховского, в этом вопросе центр руководствуется ценами, установленными соответствующими постановлениями Кабмина — № 321 и № 518.

— 321-е прежде всего предусматривает протезирование механическими узлами, — рассказывает руководитель центра. — А 518-е постановление как раз предусматривает протезирование военнослужащих высокофункциональными протезами. Например, если у человека ампутация на уровне бедра, то предельная стоимость протеза по 321 постановлению — ориентировочно 950 тыс. грн, а по 518-му — это уже 3,5 млн грн.

Последняя сумма позволяет пациентам вместе со специалистами выбрать дорогие комплектующие для протеза, в частности бионические колени Genium X3 или C-Leg 4.

Сжать кулак

Пройдясь по рабочим помещениям, NV возвращается в Patient Care Area. Здесь есть еще один кабинет для приема пациентов, куда мы и заходим.

— Это лаборатория исследования ходьбы, — начальник отдела протезирования Багнюк возвращается к роли экскурсовода.

— Очень пафосное название, я не люблю такое, — искренне признается он, а дальше объясняет, что же именно здесь происходит: — Вот, видите, есть разные поверхности, подъемы, спуски, лестницы. Это все позволяет настроить протез в различных условиях.

Когда «новая нога» уже почти готова, пациент может ее испытать в этой комнате, приближенной к реальному ландшафту города. Так человек почувствует, что протез давит или наоборот недостаточно плотно прилегает к телу в разных ситуациях, и его можно подкорректировать.

— Почти всегда остается вероятность того, что что-то надо подшаманить, — добавляет Багнюк.

Экскурсия по центру завершается там, где она и началась, — в примерочной. Сегодня здесь свой готовый бионический протез правой руки забирает военный Виктор Мещеряков. Но сначала его нужно протестировать.

— Сжимай кулак, — говорит пациенту протезист Антон Гайдеш.

Тот пытается, но искусственные пальцы не слушаются.

— Напрягай бицепс, — помогает Гайдеш.

Кулак понемногу сжимается.

— А теперь трицепс.

Кулак разжимается. При следующей попытке все пальцы сжимаются, кроме среднего, четко обращенного в сторону протезиста.

— Я не специально, — неловко смеется Мещеряков и напрягает мышцы, чтобы убрать оскорбительный жест.

— Хорошо, надевай футболку и иди в протезе на перекур, — отпускает военного передохнуть Гайдеш.

Когда Мещеряков исчезает за дверью, NV спрашивает, с чем у пациента возникли проблемы.

— У пациента короткая культя, — объясняет специалист. — Да, визуально она выглядит достаточно длинной, но это только за счет мягких тканей, которые сохранились. А вот кости там немного. И пациент забыл, как пользоваться теми мышцами. То есть он не может сконцентрироваться на определенной группе мышц: напрягая бицепс, он добавляет еще и трицепс. Получается, что он одновременно хочет и зажать, и разжать кулак.

Однако Гайдеш успокаивает: уже через 20−30 попыток Мещеряков поймет, как напрягать нужные мышцы.

— Просто мне надо понять принцип, научиться лучше работать мышцами, чтобы они в правильных местах давали импульсы, — соглашается и сам военный, возвращающийся в кабинет. — Думаю, со временем я всем этим овладею.