«Когда еще раз по Керченскому мосту?». До россиян доходит, что они не могут защитить Крым — интервью с Рефатом Чубаровым

— После этих двух подрывов, которые произошли 17 июля, мост очень поврежден, это всем известно. Там ведутся ремонтные работы. Оккупанты сначала объявили, что они где-то до ноября это всё отремонтируют, но потом были вынуждены дополнить, уточнить и сказать, что до 21 декабря этого года.

Они действительно там проводят работы. Движение хоть и происходит, но в реверсном режиме, когда в одну сторону [едут], потом ждут, в другую сторону [движется транспорт]. Мост действительно уже стал таким «инвалидом». Поскольку, кроме того, что очень ограничено движение, очень часто останавливают это движение, потому что уже российские оккупанты максимально перестраховываются.

Как только где-то есть какой-то повод, объявляют тревогу и останавливают движение.

Сейчас они выстраивают заграждения, чтобы исключить, как они думают, атаку надводными дронами сооружений этого моста. Мост работает в ручном режиме. Все меньше людей пытаются им пользоваться, имею в виду тех, кто незаконно въезжает на территорию Крыма с территории страны-агрессора. Потому что они уже осознают те угрозы, которые могут ждать их на этом мосту.

— Удается ли в этом ручном режиме рашистам переправлять по мосту свои грузы? Создается впечатление, что уже несколько недель Крымский мост больше перекрыт, чем работает.

— Они пытаются это дополнительно урегулировать паромным сообщением. Они предчувствовали, что мост будет атакован, что это станет целью Вооруженных сил Украины.

Заранее, весной они восстановили паромную переправу, которая долго не работала после того, как они построили этот мост. Там сейчас [курсируют] шесть паромов постоянно, иногда могут привлекать еще один-два. Они перевозят рейсовые автобусы, легковой транспорт, чтобы немножечко разгрузить мост.

Но большинство грузов они пускают «альтернативным маршрутом» — так они называют тот коридор, который создали из оккупированного Крыма через оккупированные районы Херсонской и Запорожской областей на территорию Российской Федерации, в Ростовскую область. Они так пытаются распределить нагрузку на мост.

— Вы уже упомянули о Севастополе, взрывы раздавались там накануне. Хлопок мог посетить один из складов с боеприпасами. Расскажите, пожалуйста, подробнее об этом инциденте. Что там взрывалось, насколько это было существенно?

— Здесь как раз надо, чтобы было дополнительное подтверждение объективными средствами, спутниковыми снимками. Это могут сделать только наши специальные службы. Я думаю, мы в ближайшее время получим подтверждение того, что сейчас устанавливается экспертами.

Эксперты утверждают, что там, где произошли взрывы, размещен один из арсеналов Черноморского флота России.

— Взрывы в Крыму становятся последовательными и закономерными. А вы можете оценить последствия бавовны в Крыму, например, за прошлый месяц? Потому что июль на полуострове был очень «горячим».

— Повреждение моста — это очень существенные последствия. Они значительно ухудшили логистические возможности оккупантов, прежде всего относительно системного, гарантированного перемещения различных военных грузов, боеприпасов. Эти два подрыва, которым подвергся мост, очень важны с точки зрения ослабления оккупантов, уменьшения их потенциала в оккупированном Крыму.

Здесь можно добавить еще уничтожение очень мощных складов, своеобразных хабов.

В Кировском районе 19 июля, если я не ошибаюсь, детонация продолжалась более двух суток. Это далеко — в местности, подальше от заметных коммуникаций, крымских предгорий. Они [сделали] склад боеприпасов, но, видите, не удалось им это так далеко скрыть.

А потом такие же склады были уничтожены в Джанкойском районе, в поселке Вольное, нефтехранилище в поселке Октябрьское.

Я называю только те объекты, которые непосредственно взаимосвязаны со способностью российских войск, — это или боеприпасы, или топливо, техника и тому подобное.

Но, кроме таких военно-материальных потерь, надо еще обязательно оценивать моральное значение. Ведь они же были уверены, что Крым теперь «исконно является российской территорией», как их в этом убеждал Кремль. Они были уверены в том, как их уверяли, что никто не сможет посягнуть на Крым.

Но когда все это случилось, они осознали, что не смогут защищать Крым.

Это осознание тоже многого стоит.

Прежде всего [речь идет о] настроениях наших людей, сотен тысяч жителей Крыма. Это и крымские татары, и этнические украинцы, которые остаются верными украинскому государству. Каждый из таких ударов повышает их дух и укрепляет ожидание освобождения Крыма, доверие к Вооруженным силам Украины, к украинскому государству в целом, что их не бросят и не бросили.

— Насколько эта бавовна стала обыденностью для людей, рядовых жителей полуострова?

— Я не знаю, насколько это обыденно для них. Это надо быть как бы в их шкуре.

Но с теми людьми, с которыми мы говорим… Они ожидают больших результатов, думаю. Скажем, когда произошли подрывы Керченского моста, один из моих собеседников, который живет в Крыму, сказал: «Слушай, ну долго мы ждали, октябрь 2022 года и теперь июль. Что, следующий удар будет в 2024 году?» Он так меня спрашивает, вроде бы в шутку, но это говорит об их настроениях.

Там хотят, чтобы как можно скорее были результаты уже в виде освобождения Крыма. Понятно, что это ожидания, желание людей, но они тоже понимают, насколько трудно это дается — каждый шаг Вооруженных сил Украины, каждый [освобожденный] метр. Просто мы должны знать, что эти люди очень этого ждут.

— На днях появились сообщения об освобождении Крыма до Рождества. Британские войска готовят украинскую бригаду спецназовцев для деоккупации полуострова. Вот это «освободить Крым до Рождества», насколько раздражающе сейчас для самих крымчан? Что об этом говорят в Крыму?

— В Крыму все осознают, что освобождение неотвратимо, это абсолютная правда. И каждый, исходя из того, какие у него были ожидания или как он вел себя, уже пытается выстроить свое поведение.

Мы уже говорили о тех сотнях тысяч людей, которые ждут освобождения. Но не забывайте, что там есть более миллиона людей, которые появились в Крыму, будучи убежденными в том, что это теперь их земля. Они там вложили какие-то свои ресурсы, выстроили жизненные планы, связанные с проживанием в Крыму.

И теперь, осознавая, что у них это все рушится на их глазах, они, разумеется, в большом смятении. Не в панике, но они пытаются как можно более выверенно для них делать следующие шаги. Мы пытаемся и таким людям отсюда объяснять: лучше всего, если они уедут из Крыма, не дожидаясь возвращения туда Вооруженных сил Украины и украинской власти, восстановления суверенитета. Это было бы лучшим вариантом.

— О пропаганде. Что говорят после взрывов в Гвардейском?

— Перед нашим с вами [разговором] уже появились первые официальные сообщения. Разумеется, они говорят о том, что это были попытки нанести удары, но «силами противовоздушных сил эти дроны были уничтожены, никаких существенных повреждений нет».

Но я же говорю, что нам надо дождаться подтверждения объективными средствами. Думаю, через несколько часов мы это получим.

Местные оккупационные власти в полной мере используют два инструмента. Во-первых, они пытаются максимально использовать всевозможные пропагандистские средства обработки сознания населения, пытаются утверждать, что то, что пытаются сделать Вооруженные силы Украины, не имеет никаких последствий, не будет иметь.

Как элемент шантажа, они повторяют то, что говорят в Кремле — «если будет что-то более серьезное, угрожающее для Крыма, с их точки зрения, то Россия задействует более мощное оружие», намекая на ядерное.

Нам надо готовиться к тому, что чем ближе будут подходить, приближаться Вооруженные силы Украины к Крымскому полуострову, тем активнее будут [происходить] различные вбросы и на международном уровне, которые будут исходить из этих российских нарративов о том, что, мол, это все способствует эскалации войны; и любые прямые попытки освободить Крым могут угрожать глобальному миру.

И мы будем слышать все больше и больше голосов европейских политиков — не первого уровня, но каких-то, которых подберут россияне, оплатят им эту работу. И в мире будет больше голосов, направленных к Украине, мол, остановитесь, иначе есть угроза всему миру. Поэтому нам к этому надо готовиться и не дать таким голосам овладеть общественным мнением в странах наших партнеров.

— Министерство обороны РФ заявило об атаке морских беспилотников на два российских военных корабля в Черном море, это в 340 километрах от Севастополя. В МВД Украины уже отреагировали: говорят, Украина не причастна к атаке. Как эту новость восприняли в самом Крыму? Как выглядела эта атака глазами жителей Крыма?

— Корабли были в 340 километрах от Севастополя, от базы своего размещения. Там были два военных корабля — Сергей Котов и Василий Быков. Подтверждается эта атака и независимыми средствами наших международных партнеров.

Эти корабли, вероятно, являются элементами, частью того российского плана, который они будут пытаться в ближайшее время реализовать в Черном море — абсолютно заблокировать наши порты через эти морские проходы. Пока им это не удается. Но они от такого плана не отказываются, усиливают воздушные удары. И они хотят заблокировать [Украину] с моря.

Эти атаки показали, что могут быть еще более радикальные действия или кардинальные противодействия. И Россия должна готовиться к тому, что она будет терять свои корабли, они будут уничтожаться.

Я человек абсолютно не военный, это решать военным, но такой вектор сейчас надо усиливать, чтобы не допустить абсолютного доминирования российских кораблей в Черном море.

Они должны быть абсолютно уверены в том, что как только они перейдут к конечной фазе этой программы, когда они соберут достаточное количество военных кораблей, чтобы своим вооруженным потенциалом перекрыть эти морские коридоры, они сразу получат отпор. Если такое будет, я не думаю, что они будут рисковать своими кораблями.